— Я не пинаюсь, я тебя воспитываю, — последовал такой же тихий ответ.
— Воспитательница на мою голову. Мне наставницы довольно.
— Должен же ей кто-то помогать.
— Помощница, — у Шейди это звучало, словно отборнейшая брань.
Шиана с интересом уставилась на Уннара. Тот тяжело вздохнул, посмотрел на Эссиль.
— Ты все равно проговоришься, — печально сказал он ей.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась та.
— Назовешь мое имя вслух.
— А что, твое имя такая великая тайна? — фыркнула Эссиль, припомнив, как он выделывался, не желая называть свое имя.
— Была, — еще печальнее поведал Уннар. — Пока я не встретил тебя.
— Ужас, какие мы нежные! — буркнула Эссиль.
— Но я все равно тебя люблю, — ответил Уннар.
— А ваша любовь похожа на нашу? — заинтересованно вмешалась эльфийка.
Уннар бросил на нее недовольный взгляд. Тяжелый, словно оплеуху отвесил.
— Уннар, — бросил он.
— Что Уннар? — удивилась Шиана.
— Уннар меня зовут, — промолвил он.
— Уннар! — обрадовалась та. — Уннар… и все?
— Уннар Трааре, — пробурчал тот.
— А род занятий?
— Убийца, — мрачно усмехнулся Уннар. — Просто убийца. Мне платят — я убиваю.
— А как же любовь? — спросила Шиана. — Вот Эссиль… Ты ее не убиваешь… Ты ее любишь…
— Мне за нее не платили.
— А если заплатят?
— Убью.
— Эссиль? — потрясенно воскликнула Шиана.
— Того, кто заплатит, — ответил Уннар.
— Ну вот, значит, ваша любовь все-таки похожа на нашу! — обрадованно объявила эльфийка.
— Нет, — трагическим тоном промолвил Уннар. — Наша любовь вообще ни на что не похожа.
— Придется мне самой попытаться понять, что такое люди, — задумчиво промолвила эльфийка.
И шагнула к Эссиль.
— Значит ты — самка? — спросила она.
— Женщина, — поправила ее Эссиль.
— Женщина, — кивнула Шиана. — Прости, если тебя задело мое обращение… Мне просто… трудно привыкнуть… Я… Кажется, я знаю, откуда вы взялись… Люди… Знаю, кем вы были в наше время… Это так странно…
— Странно? — переспросила Эссиль.
— Ну… попробуй себе представить, что с тобой вдруг заговорила птица… Вот ты уснула, проснулась, а весь мир куда-то делся, вместо него — другой, и в этом мире птицы научились разговаривать, мыслить, построили города… Они одеваются, носят оружие, сражаются в каких-то своих битвах, имеют властителей, любят…
С этими словами она коснулась груди Эссиль.
— Значит, вы пошли по тому же пути развития, что и мы… — промолвила она.
«Могла бы и не распускать руки, — отстраняясь, подумала Эссиль. — У самой такие же… и даже еще больше».
— А Уннар — самец? То есть… мужчина? — Шиана обернулась к Уннару.
— Да, — ответила Эссиль.
А больше она ничего не успела сделать, потому что эльфийка шагнула вперед, схватила Уннара за пояс штанов и, оттянув, попыталась заглянуть внутрь.
Уннар не стал терять мгновения на попытку отстоять свои штаны и пресечь покушение на свое мужское достоинство.
Он просто ударил. В горло.
Эссиль задохнулась от ужаса. Она успела увидеть удар, но не остановить.
Шиана справилась сама. Каким-то чудом она перехватила руку Уннара и замерла, виновато уставясь на него. Замер и Уннар. Еще никто и никогда не перехватывал этот его удар — так просто…
— Я только посмотреть, — жалобно промолвила эльфийка.
— Я показываю его только тем женщинам, с которыми сплю, — сердито прорычал Уннар, раздраженный тем, что его поймали за руку, куда больше, чем прочим.
Эссиль медленно выдохнула.
За ее спиной смущенно хихикали девчонки. Кто-кто, а они были совершенно счастливы происходящим.
— Ну, тогда мне Эссиль расскажет, — ухмыльнулась Шиана.
— Вот еще! — возмутился Уннар.
— Конечно, расскажет. Какие могут быть секреты между хорошими подругами? И вообще, должна же я как-то разобраться в мире, где мне предстоит жить?
— Вот и разбирайся! В мире! А в штаны не лезь, — пробурчал Уннар, начиная успокаиваться.
«Если он, конечно, не разыграл тут маленький спектакль, — подумала Эссиль. — С этого обормота станется. А Шиана? Она и в самом деле „пыталась разобраться“? Или это еще один спектакль? И как мне во всем этом разобраться? Если вообще нужно это делать?
Нет, одним махом уничтожить такую кучу тварей — это она может, на это ее магии хватает, а вот отличить мальчика от девочки — увольте, обязательно руками пощупать надо! Смешно. Или это она так с Уннаром заигрывать пыталась? Понять можно, сколько она веков отвалялась, одна-одинешенька? Ее ведь даже свои не замечали, даже эти мертвые короли-маги… При таком раскладе любому мужику обрадуешься. Хотя… она ведь и меня лапала!
Придется ее огорчить, если что. Объяснить, что я только по мальчикам. Хотя… если подумать… Она красивая… И, быть может, это единственный способ, да нет, не „быть может“, а наверняка единственный способ оказаться в королевской постели, хотя какая уж тут постель? Но ведь ни один другой король, какого бы он ни был пола, не предложит бывшей бродяжке и побирушке… А ведь интересно, наверное?
Но если она девчонок лапать попробует, узнает, что почем! Не посмотрю, что магичка и королева!»
— Я думаю, если мы сядем, нам будет удобнее, — предложила Шиана. — А кроме того, вино и фрукты здесь еще лучше, чем в залах для гостей.
— Девчонки, налетай! — скомандовала Эссиль, удобно устраиваясь в кресле, которое было старше человечества.
* * *
Эйх Шенред задыхался от ярости. Эйх Шенред смотрел в ледяные мертвые глаза иерарха — жуткие гляделки на юном, прекрасном лице. Эйх Шенред молчал, понимая, что стоит ему открыть рот и жгучая ярость выплеснется криком, истерикой, слезами, всем тем, к чему подталкивало его нынешнее тело. Но Эйх Шенред не собирался кричать, заливаясь слезами, он собирался убить этого недоумка, предводителя других недоумков, которые оказались неспособны пленить и удержать двух взрослых и двух малолетних девчонок. Это из-за безруких, безмозглых вампиров они вновь оказались у входа! У запертого, чтоб оно все пропало, входа!
Поневоле обратившиеся в бегство, они и сами не заметили, что стремительности им добавляет совсем другая сила, а когда опомнились — было поздно. Древняя магия некрополя наконец опознала их как врагов и вышвырнула наружу через ту дыру, через которую они вошли, тщательно запечатав проход.
