— Синяя лодка, — произнесла Берни, не сводя взгляда с Мэсси. Аня была уверена, что боковым зрением она видит, что делают остальные бродяги. — Есть тут ее хозяин?
— Хотите купить?
— Хочу задать простой вопрос. Здесь человек, которому она принадлежит?
— Нет.
— Очень жаль, — ответила она. — Придется искать дальше.
— Ладно, уходим. — Маркус махнул рукой, приказывая всем возвращаться на вертолет, и напряжение ощутимо спало. — Рад, что мы пришли к взаимопониманию.
А затем Аня на собственном опыте поняла, насколько быстро может завязаться бой. Когда Берни проходила между двумя бродягами, один из них сделал какое-то движение — прикоснулся к ней. Что именно он сделал, Аня не заметила. Возможно, он просто толкнул Берни, или шлепнул ее по заду, или что-то вроде этого, но губы его едва успели растянуться в отвратительной ухмылке, как женщина резко развернулась и с силой ударила его по лицу прикладом автомата. Раздался хруст зубов. Человек рухнул на землю как подкошенный.
Инстинкт приказывал Ане вмешаться, поддержать своих. Но она не успела даже пошевельнуться — Дом уже повалил на землю второго парня, толкнув его в грудь дулом «Лансера», а Коул загородил собой Берни. Все замерли, подняв оружие. Последовала жуткая пауза.
— Кто-нибудь еще хочет? — спросила Берни, целясь в человека, валявшегося на бетоне. Она не походила на обычную спокойную, добродушную Берни. Казалось, она ищет предлог, чтобы выстрелить. — Нет? Вот и хорошо.
— Да, теперь я знаю, кто ты такая, — крикнул второй. — Сучка тупая. Но ты еще свое получишь. Не усвоила урок?
— Держись от меня подальше, мать твою! — Она начала отступать вместе с Домом и Коулом, а пилот уже заводил «Ворона». — Потому что я вижу, что свой урок ты не заучил.
В наушниках у них раздался голос Соротки:
— Шевелитесь, ребята, не то опоздаете на лекцию по политкорректности.
Маркус, прикрывавший их отступление, запрыгнул на борт. «Ворон» поднялся в воздух. Берни на несколько минут закрыла руками лицо, затем снова выпрямилась. Никто не произнес ни слова.
— Черт, извините меня. — Выглядела она ужасно, на весь свой возраст плюс еще несколько лет, как будто что-то сломалось у нее внутри. Она была ветераном войны, каждый день она имела дело с насилием. Аня видела, как она играючи расправлялась с Саранчой в самых сложных ситуациях. Что-то здесь было не так. — Из-за меня вас всех могли убить. Бэрд прав. Я только обуза.
— С рефлексами у тебя все в порядке, Берни, — заговорил Дом. Он взъерошил ей волосы, словно приятелю-солдату. — Все нормально. Никто не пострадал.
Коул тоже потрепал Берни по волосам.
— Ну, если не считать парня, расставшегося с несколькими зубами, то да. Видите, именно поэтому я никогда не играл в трэшбол против женских команд. Девчонки подчас ведут себя грубовато.
— Нет, не нормально, — отозвалась Берни. Аня подумала, что она им слишком многое позволяет, если вспомнить, с какой яростью она набросилась на чужого человека, прикоснувшегося к ней. — Я просто не сдержалась. Я уже достаточно стара, чтобы не делать этого.
Никто не спросил, что имел в виду тот человек, когда говорил, что узнал ее, и что за урок она не усвоила. Аня пыталась не думать об этом, но против воли уже начинала строить догадки.
— Берни, с нами со всеми такое бывало. — Аня наклонилась и взяла руку Берни. — Даже я как-то раз ударила одного парня. Скажите, есть здесь кто-нибудь, кто всегда и в любой ситуации сдерживает себя?
Маркус пожал плечами:
— Меня вышвырнули из начальной школы за драку. И в средней школе Олафсона я подрался в первый же день. И еще я ударил Хоффмана.
— Ну, я просто дружески хлопаю людей по плечу, — сказал Коул. — Но — да, со мной такое тоже было.
— Видишь, Берни? — Аня сжала ее руку. — Ты в компании ужасных драчунов. Все мы там были.
— Мне уже лучше, — пробормотала Берни, но это явно была ложь.
Это была часть ритуала, и Аня понимала это. Каждый поспешил ободрить Берни, наполовину шутливо вспоминая эпизоды, когда они забывали о дисциплине и правилах и просто набрасывались на обидчиков. Но здесь сидел посторонний, и вопрос, вертевшийся у каждого на языке, так и не был задан: что произошло до того, как она снова вступила в армию?
Уилл Беренц разглядывал Берни молча, с нескрываемым восхищением. Казалось, он видел в ней просто солдата, который в состоянии поставить на место бродяг, терроризировавших его и его соседей. Ане приходилось видеть бродяг, обитавших за пределами Хасинто; в лучшем случае она считала их ни на что не годными неудачниками, а в худшем — трусами и лентяями, но сейчас перед ней появилась новая порода. Это были люди, стоявшие вне закона, которые не боялись правосудия и совершали преступления в местах, где не существовало цивилизации.
Когда они вернулись в Пелруан, Уилл открыл здание муниципалитета и выдал Маркусу ключи от запасных помещений.
— Это комнаты, где можно поесть и прилечь на ночь, — сказал он. — Если вы, конечно, не хотите жить на квартирах у людей в городе.
— Спасибо, здесь будет вполне нормально, — ответил Дом. — Мы храпим.
Маркус кивнул:
— Спасибо вам большое за предложение, Уилл. Сегодня мы вышлем патруль, просто на всякий случай, на бэтээре — вы услышите. Аня, наверное, тебе следует составить расписание дежурств для «Воронов».
Наконец они остались одни и посторонние не мешали разговору. Берни вытащила складные кровати, а Дом обследовал кладовые с продуктами. Геттнер и второй пилот Соротки, Митчелл, вызвались приготовить ужин. Ане этот вечер напомнил обычный вечер обычной жизни в казармах Хасинто, только здесь не было червяков — лишь дальше по побережью окопалась кучка отбросов общества, которые поступили бы глупо, показавшись здесь.
Нет, это все-таки был не Хасинто: не было ни шума перенаселенного города, ни гудения транспорта — ничего, лишь ветер, рев прибоя да время от времени снаружи доносились голоса. Члены отряда и экипажи вертолета играли в карты. Но на этот раз посторонних разговоров не было — только заявки и объявления козырей. Однако Коул не в состоянии был молчать бесконечно. Аня заметила, что он, выбрав момент, наклонился к Берни и сделал глубокий вдох, словно собирался спросить о чем-то.
— Берни, не хочешь обследовать запасы жидкостей в этом уютном маленьком баре? — предложил он.
— Может, завтра, — отказалась она. — Но спасибо за предложение.
Коул положил свои карты на стол, несколько мгновений, нахмурившись, смотрел на них.
— Детка, ты совершенно не обязана ничего нам объяснять. Но если ты хочешь рассказать, что за дерьмо там сегодня случилось, у тебя есть благодарная аудитория.
