спину несколькими очередями в окровавленные лохмотья с вывороченными костями.
И эта стрельба оказалась мне очень даже на руку, потому что выстрелы заглушили звуки падения еще нескольких гранат и крики сослуживцев, которым они прилетели по шлемам.
В этот раз громыхнуло совсем уж мощно, ослепляя и оглушая абсолютно всех штурмующих. Кому-то из омоновцев оторвало пальцы, потому что он пытался отшвырнуть снаряд подальше, но не успел, а кому-то превратило неосторожно подставленное под взрыв лицо в мясную отбивную, лишая зрения навсегда.
Ослепленные и оглушенные бойцы теперь представляли собой легкие цели для зомби, на которых ни вспышки, ни грохот разрывов не оказали ровным счетом никакого воздействия. Выйдя из своих укрытий, мертвецы начали методично бить по ногам и рукам дезориентированных слуг закона одиночными выстрелами из трофейных АКСУ, избегая попадания в головы и шеи, поскольку шлем явно не выдержит прямого попадания, а шеи вообще ничем толком не были защищены, кроме хиленьких воротников бронежилета.
Но даже при всех моих стараниях мне так и не удалось избежать жертв.
Я видел словно в замедленной съемке, как пуля пробивает одному молодому парню правый трицепс. Там, судя по всему, она прошла руку насквозь, и впилась через подмышку в тело, перебив артерию и органы. Из-под его рухнувшего тела буквально за пару секунд натекла огромная ярко красная лужа, но он умер еще раньше, чем коснулся пола. Выброс мрака я почувствовал даже отсюда.
Следом был еще один, который словил шальное попадание прямо в лицо вместо бронежилета, неудачно припав на колено и пытаясь открыть ответный огонь. Омоновец рухнул, потеряв шлем, и мелко задергался, будто в припадке, пока из его тела толчками вырывалась тьма.
Третьей жертвой стал раненный в бедро парень, который, судя по всему, просто-напросто истек кровью. Как умер еще один, я не успел заметить, но порожденную его смертью вспышку энергии ощутил прекрасно.
От близости изливающейся Силы меня начало немного коротить. Дар в исступлении взвыл во мне, призывая немедленно бежать прямо туда, в эпицентр перестрелки, но я, в этот раз четко опознав его воздействие, жестким усилием заставил его замолкнуть. Уж в том, что я не горю желанием соваться под пули, я был уверен, а значит все остальное — от лукавого.
В некогда роскошном и изысканном зале теперь разверзся настоящий филиал ада. Отовсюду слышались стоны и крики раненных, пол был залит литрами крови, везде копошились окровавленные тела, тщетно пытаясь спастись и отползти в безопасное место. Смотреть на это побоище с полутора десятков ракурсов и слышать какофонию стонов и всхлипов десятками ушей было очень непросто. Несколько от того, что это было для любого человека весьма страшным зрелищем, сколько потому что внутри меня ворочался кровожадный зверь, который с настойчивостью змея-искусителя подбивал меня пойти и довершить начатое, не оставив после себя ни единой живой души.
И все же мне было искренне жаль парней, которые просто приехали сюда делать свою работу. Они не были передо мной в чем-либо виноваты, я не испытывал к ним ненависти или злобы, я не желал им причинять боли, но ничего поделать уже не мог. Свою свободу, как оказалось, я ценил выше.
Я вообще, честно признаюсь, за неимением боевого опыта и понятия-то не имел о пробивной способности патронов 5,45-мм, которыми были заряжены омоновские «укороты». Да я даже словечко «укорот» и калибр узнал только от своих марионеток, которые были не в пример более подкованные в этих вопросах. Я безусловно понимал, что омоновские автоматы куда мощнее простых пистолетов, более того, я даже уже успел познакомиться с результатом попадания такого подарочка в голову в самом начале полицейского штурма. Но все равно до последнего надеялся, что это не закончится смертями. Но и не воспользоваться трофейными стволами не мог, потому что тогда бы мне пришлось бойцов спецподразделения закидывать телами своих легионеров, а там, на минуточку, еще два десятка вояк на улице нас поджидает.
Мне теперь только остается надеяться, что эти ребята попали уже в лучший из миров, и не держат на меня зла. Я перед ними чувствовал настолько огромную вину, что даже не смог думать о том, чтобы их поднять. Да, они могли бы стать идеальными приманками для своих коллег, держащих усадьбу в оцеплении, но я не мог поступить настолько низко. Смешно, наверное, слышать о низости от убийцы, однако у меня все еще остались какие-никакие понятия о чести, даже после всего того, через что меня провела жизнь за эти месяцы.
Отгоняя непрошенные мысли прочь, я поспешил к одному из выходов, где уже наметил совершить прорыв. Марионетки-наблюдатели сообщали мне, что в том месте сейчас самый слабый заслон, так что мое воинство должно с легкостью суметь обеспечить мне прорыв к автомобилю.
За все время сумасшедшей карусели, что я крутил перед омоновцами, мертвецы поймали в совокупности, наверное, пуль пятьдесят. Хоть я и прекрасно ощущал каждое из них, но сбился со счету еще в самом начале. Но слава богу, что среди этих попаданий не было очень уж явных, чтоб с одного взгляда можно было определить, что человек с подобными ранениями просто физически не может находиться на своих ногах. Так что никого отпускать на тот свет мне больше не пришлось и на выход мы двигались почти полным составом.
Хотя-я-я… я задумался над тем, чтобы оставить несколько трупов в коридорах особняка. Думаю, парни из спецподразделения не такие уж и глупые, они наверняка могли заметить, что не все их пули уходили в молоко. Придется все же у своего отряда отнять три-четыре единицы для достоверности. Хотя о какой достоверности речь… толпа уголовников разделала под орех роту ОМОНа. Просто сюр какой-то.
С такими мыслями мы всей дружной ватагой и вывалились на улицу. Марионетки закидывали бойцов гранатами и по уже отработанной схеме стаптывали всех стражей правопорядка, которые подворачивались им. В этот раз, слава богу, обошлось без смертей.
Но вот и остальные бойцы, получив сигнал о прорыве, начали стягиваться к одному из запасных выходов, через который легионеры вышли на улицу. Причем, заходили они сразу с двух сторон, грамотно беря прорвавшихся в клещи. И вот тут уже моим зомби стало совсем кисло. Они оказались под перекрестным огнем, лишенные своих сверхсил, скорости и реакции, которые черпали в ставшем сосредоточием ужаса и
