— Кто здесь старший, джентльмены?
— Ну я, — нехотя признался Фаргези.
— Очень приятно, сэр. Я Кози Марандуно, ведущий специалист института Инсакко. Я привез вам шесть удивительных машин, которые вскоре сокрушат крепость Тардиона и позволят вам царствовать в окружающем пространстве.
Майор с лейтенантом переглянулись. Никогда еще они не слышали ничего подобного.
Наконец длинные аппарели начали поднимать, одновременно с этим над трюмными воротами закрутилась оранжевая мигалка и завыли предупреждающие сирены.
Дискорама собиралась стартовать, и всем, кто находился в опасной близости, следовало немедленно убираться.
Майор Фаргези, лейтенант Бонс, а с ними и «погонщик» поспешили встать под защиту козырька, а автоматические гидроформы просто разбрелись по полю, неловко переставляя свои не приспособленные к суше опоры.
Устроив новую бурю, тарелка оторвалась от земли и на небольшой высоте поплыла в сторону глинистых холмов, сдувая дюзами все, что попадалось на земле.
— Полагаю, доктор Марандуно, мне нужно подбросить вас в штаб дивизии? — спросил майор, когда грохот дискорамы перевалил за гряду холмов. — Вот только ваши уродцы… Они быстро бегают?
— Они не уродцы, майор, они прекрасны, хотя, признаюсь, на суше они выглядят малоубедительно. Зато в водной среде им нет равных, и они отлично показали себя в речном краю на Арсвендоне.
— Но здесь не Арсвендон, доктор Марандуно, мы воюем в дюнах, на глинистых холмах и в кустарнике — где угодно, только не в воде. Извините меня, доктор, но вы лишь транжирите бюджет Аркона, в то время как на эти деньги можно было построить еще парочку «сато»…
— К счастью, майор, не все думают так, — примирительно улыбнувшись, заметил «погонщик» и поправил тощий рюкзак, в котором, по-видимому, были все его пожитки.
— Машина генерала Сноука, сэр! — воскликнул Бонс, предупреждая своего начальника. Тот резко повернулся, одернул китель и покосился на «погонщика».
— Вот это я и имел в виду, майор, — сказал тот с ухмылкой и пошел навстречу парадному внедорожнику командира дивизии.
Повинуясь неслышному сигналу, бесцельно бродившие по полю гидроформы вдруг будто очнулись и поспешили за своим погонщиком.
— Смотрите, сэр, там и контрразведка! — заметил лейтенант, когда из машины генерала выскочил полковник Гровс и распахнул дверцу для доктора Марандуно.
— Что-то они наверху задумали… — заключил майор Фаргези и вздохнул. Из-за излишней инициативности начальства обычно страдали исполнители.
— Ладно, пойдем, подвезу тебя.
— Да мне тут недалеко, сэр…
— Пойдем, все равно по дороге, — сказал майор, и они с лейтенантом направились к открытому «пеликану», единственному остававшемуся на ходу, — все остальные были давно списаны, а эту машину майор заставлял латать своих механиков.
— Возьмите новый «брейв», сэр! — умоляли они, но бронированный «брейв» был тяжел и у него отсутствовали открытые модификации.
— Я свежий воздух люблю, а в вашем «брейве» из-за фильтров карболкой воняет… — парировал майор и продолжал ездить на легком «пеликане».
Забравшись на потертое сиденье, лейтенант подумал, что майор хочет ему что-то сообщить, и не ошибся. Едва они выехали на накатанную грунтовку, Фаргези поехал медленнее, чтобы можно было поговорить.
— Ты за ситуацией в районе Балансир следишь?
— Ну, насколько позволяет моя осведомленность, сэр, — пожал плечами лейтенант. Он слышал, что когда-то в этом районе стоял гигантский перерабатывающий комплекс, а теперь позиции тардионов и арконов на этом месте так замысловато переплелись, что чередовались через каждые несколько километров.
Прежде это была территория тардионов, но после наступления Аркона ситуация изменилась. В местах с пересеченной местностью наступавшим удалось захватить позиции противника и укрепиться на них, достроив собственные укрепления, однако на открытом пространстве огневая мощь противника не позволила арконам одержать верх.
Побывавшие на тамошнем театре боевых действий ругали эту ситуацию и рассказывали о множестве случаев применения оружия по своим, ведь иногда свои неожиданно появлялись там, где только что были чужие.
— Там имеется опорный район тардионов, называется «Раунд», — продолжал майор.
— Чем же он интересен?
— Своей эффективностью. Хорошо выстроен, отлично вооружен, люди и автоматика действуют как единый организм. Артиллерия бьет по наземным целям, а в воздухе жгут все подряд — от штурмовиков до разведывательных айрботов.
— Неуязвимы?
— Пока да. Но, по нашим сведениям, у них иссякает боезапас. В самом начале наступления в километре от их позиций бетонобойной бомбой был уничтожен подземный арсенал, на который они, по всей видимости, опирались.
— И что теперь?
— Позиция там хорошая, если будут боеприпасы, их оттуда не сковырнуть, если не получить превосходство в воздухе.
— А это невозможно?
Прежде чем ответить, майор объехал большую промоину, и только вернувшись на дорогу, ответил:
— С этим трудно, ведь неподалеку расположена станция противокосмической обороны «Палмария». Правда, целиком она эту зону не покрывает, только парой комплексов, но все равно, маневра у воздушных средств мало. Чуть зазевался, получишь ракету с «Палмарии», думаешь о ракете — срежет артавтомат с «Раунда».
Вскоре они подъехали к казарме, лейтенант Бонс соскочил на землю и, повернувшись, спросил:
— А к чему вы это мне говорили, сэр?
— К тому, Вилли, что скорее всего, тардионы попытаются провести на «Раунд» грузовой конвой.
— А почему конвой?
— Потому, что воздушный транспорт там не проскочит, я же тебе говорил — позиционная обстановка переменчивая. По воздуху не обойти, а вот по земле прокрасться можно.
— Значит, ждать?
— Ну, не то чтобы все определенно, просто имей в виду.
После выстрела «грей» лейтенанта Хирша даже не качнулся, а вот пушка как-то странно зашипела, и Джек обратил на это внимание, едва не проворонив далекую вспышку, когда снаряд угодил в остатки кирпичной стены.
— А почему она шипит? — осторожно поинтересовался он.
— Это процесс электронного насыщения, — пояснил старшина Тильгаузен, а стоявшие тут же Папа Рико и Баркли только переглянулись. Заметив недоумение на их лицах, старший механик усмехнулся, а Хирш тем временем сделал второй выстрел.
— Не очень-то он частит, — заметил Папа Рико. — Я со своей пушки уже раз пять мог шарахнуть.
