– Ну и какой вывод я должен сделать, если найду время прочитать все это? – спросил полковник, понимая, что бумажки эти – подлог.
– Вы, господин полковник, отдавали приказ о бомбардировке территории национального самоопределения и тем самым нарушали закон, строжайше запрещавший вам делать это.
– Но ведь это ложь, майор… Ничего этого, – Соккер кивнул на груду бумаг, – ничего этого не было.
– Ложь, – легко согласился майор. – Как ложь и то, что вы не наносили бомбового удара по пристани на территории национального самоопределения. Вы все сделали хитро: бомба упала в реку – пойди поищи, где там осколки, а о воронке и говорить нечего. Концы, как говорится, в воду. А между тем доказательства перед вами – вы били по реке, но попали по суше, что и зафиксировано документами.
– Между моей и вашей позицией, майор, существует большая разница. Мы нанесли удар по тем, кто совершает на государственную территорию ежедневные набеги. По тем, кто взорвал Четвертый опорный пункт, уничтожив почти весь его гарнизон. А вы со своими липовыми документами наносите удар по нам, майор. По солдатам моей базы!.. Прислушайтесь к своей совести, если она у вас есть!
– Я не могу полагаться на свою совесть, господин полковник, – сухо произнес Дройц. – Я опираюсь только на закон. Мне не раз приходилось выслушивать самые искренние оправдания, однако во что бы превратилась воинская дисциплина, если бы мы слушали объяснения каждого проштрафившегося солдата. Вы нарушили закон, и вы должны за это ответить.
– Вы угрожаете мне?
– Нет. Я даже могу дать вам хороший совет…
– Какой же?
– Уезжайте отсюда, – с иной, дружеской интонацией произнес Дройц. – Напишите рапорт, что устали. Сошлитесь на ужасный климат – он здесь действительно дерьмовый. Пожалуйтесь на расстройство нервов, на язву желудка или геморрой. Обещаю вам, что ваш рапорт будет рассмотрен в самые кратчайшие сроки и вы поедете в санаторий у моря, где проведете месяц-другой, а затем, отдохнувший, полный сил, получите направление на новое место службы, и нельзя исключать, дорогой полковник, что это будет повышение.
Про повышение майор придумал сам, однако его метод не был чем-то неизменным и требовал творческого развития.
– Зачем вам это? – спросил Соккер, играя недоумение. – Новый человек на моем месте будет долго привыкать. Входить в курс дела.
– Это уже не ваши проблемы, полковник. Сейчас лучше подумать о том, как принятое вами решение может изменить вашу дальнейшую жизнь. Либо безоблачное будущее, либо – суд.
Полковник задумался. Он не ожидал, что ему предложат предательство так открыто.
– Я могу подумать?
– Конечно. Весь завтрашний день в вашем распоряжении и даже ночь, но послезавтра утром я улетаю, и мне должно быть известно о вашем решении.
Ночью прибыли два транспортных «Си-309», принадлежавших компании «Траст Хакамада». Ее владельцы в принципе были против насилия, однако не упускали случая заработать на убийствах.
Распахнулись просторные, словно футбольные поля, грузовые отсеки, и оттуда, с помощью лебедок, начали осторожно выгружать фюзеляжи летательных аппаратов. Их крылья перевозились отдельно. Они были такими большими, что едва разместились на всей длине отсеков.
После выгрузки планеров и их частей на площадку были спущены специальные станки-катапульты, с которых планеры поднимались в воздух. Груз надежно закрепили, и лишь после этого «Си-309» поднялись в воздух и, развернувшись, двинулись в сторону Свазиленда.
Сразу после их отлета на площадке началась лихорадочная работа по сборке планеров. Вместе с персоналом перевалочной базы в ней приняли участие пятьдесят парашютистов, которые в сумерках прибыли на остров на другом вертолете.
При свете прожекторов за четыре ночных часа оба ширококрылых планера были собраны прямо на направляющих рейках катапульт, под их крыльями тускло поблескивали серебристые сигары стартовых двигателей. Когда планеры были полностью готовы, их затянули маскировочной сеткой, ведь им предстояло оставаться на открытой площадке при дневном свете.
Весь следующий день диверсанты провели в приготовлениях к предстоящей работе. Они старались не появляться на открытых местах, хотя официально эта территория находилась вне контроля разведывательных средств федерации. Командовавший парашютистами лейтенант время от времени связывался с майором Вагнером, который руководил операцией из своего комфортабельного офиса на двадцатом этаже в городе Свазиленде.
Пока все шло по плану и на базе ни о чем не догадывались. Это подтверждал и командир разведгруппы Хэкман. По приказу Вагнера он с девятью бойцами выдвигался в район базы и никаких подозрительных перемещений противника не заметил.
Значит, гостей не ждали.
На Междуречье опускалась ночь. Едва стемнело, на стоянку планеров вышли солдаты и стали сворачивать маскировочную сетку.
Затем в кабины ширококрылых машин забрались пилоты, которым предстояло доставить отряд диверсантов к цели.
Проверив оборудование навигации и установив связь со спутниками, пилоты вернулись к остальным бойцам. Времени до вылета было много – Вагнер предполагал атаковать базу далеко заполночь, когда сон бывает самым крепким.
Пока парашютисты отдыхали. Они лениво переговаривались, избегая темы предстоящего задания. Некоторые, надев шлемы, изучали на откидных экранах макет базы. Человеку несведущему сотканные из зеленоватой сеточки каркасы показались бы чем-то непонятным, но парашютисты в этом отлично разбирались. Оно и понятно: те, кто разбирался плохо, не переживали первого задания.
– По машинам! – раздалась наконец долгожданная команда.
Диверсанты разобрались в две колонны и двинулись к дремавшим в темноте планерам.
Первыми взбежали на борт пилоты. Им предстояло держать надлежащий угол подъема, а после старта обеспечивать движение планера строго по маршруту.
Следом за пилотами стали подниматься парашютисты. Они размещались на пристеночных скамейках и сразу погружались в привычное состояние апатии – это помогало сберечь нервы и без мандража дождаться команды к прыжку.
Когда десант занял свои места, направляющие катапульт стали подниматься на заданный угол. Чтобы не соскользнуть со скамьи, парашютисты уперлись ногами в пол и хватались за специальные скобы.
Запустились двигатели, заставив вздрогнуть корпуса планеров. Теперь отменить старт было нельзя – пороховые «сигары» не знали команды «отбой».
Огонь полыхнул ярче, планеры сорвались с направляющих и, рассыпая искры, стали быстро набирать высоту. Служащие перевалочной базы с восторгом смотрели им вслед. На их глазах отстыковались и полетели вниз стартовые двигатели, после чего ширококрылые аппараты окончательно растворились в темноте.
