Миновав конюшни, они проехали через деревянные ворота и вскоре оказались на базаре. Здесь ничего не изменилось. За базаром начиналась деревня. Навстречу выбежала стайка ребятишек, требуя, чтобы приезжие незнакомцы их чем-нибудь угостили. Эти дети были слишком малы и не узнали Наставника. В отличие от взрослых. Альтаир сразу заметил, что деревенские жители смотрят на них настороженно. Альтаир попытался заглянуть им в глаза. Все как один тут же отворачивались. Теперь беспокойство охватило и самого Альтаира.
У подножия склона, ведущего к цитадели, их кто-то ждал. Свами. Когда Альтаир уезжал, тот был еще нерадивым учеником, грезившим о битвах. За эти десять лет Свами успел заработать шрам, который морщился при улыбке. Однако глаза юного ассасина оставались холодными. Возможно, с возвращением Альтаира для Свами кончалась привольная жизнь, и он вздыхал, зная, что Наставник заставит его учиться.
«Придется потерпеть», – подумал Альтаир. Он посмотрел за спину Свами, на замок, над которым развевался флаг с эмблемой ассасинов. Помнится, Альтаир давно приказал снять флаг. Должно быть, Малик решил снова его повесить. Что ж, придется и Малику преподать урок ассасинской скромности.
– Здравствуй, Альтаир, – произнес Свами, слегка наклонив голову.
К главе ордена так не обращались, но Альтаир предпочел закрыть глаза на дерзкое нарушение правил. Пока.
– Рад видеть вас всех. Уверен, что ваше путешествие оказалось плодотворным.
– А я ведь посылал сообщения, – сказал Альтаир, наклоняясь в седле.
Дарим остановился с другой стороны. Все трое выстроились в ряд, с высоты седел глядя на Свами.
– Разве братство не знало о моих успехах? – спросил Альтаир.
– Знали. Конечно же знали, – подобострастно залепетал Свами. – Я спросил просто из вежливости.
– Я ждал, что нас встретит Рауф, – сказал Альтаир. – Он лучше всех понимает, что мне нужно.
– Бедняга Рауф, – пробормотал Свами, упершись глазами в землю и словно что-то вспоминая.
– Что с ним?
– Тяжело говорить, но Рауф еще несколько лет назад умер от лихорадки.
– Почему мне не сообщили?
В ответ Свами лишь передернул плечами. Снова непочтительность. «Ну забыли. Я-то тут при чем?» – говорил его жест.
Альтаир поджал губы, решив, что кому-то придется все ему объяснить, в том числе и наглое поведение Свами.
– А теперь пропусти нас. Надеюсь, наши комнаты готовы?
Свами снова наклонил голову:
– Увы, Альтаир, нет. А пока меня просили проводить вас в другое жилище. Оно на западной стороне крепости.
Альтаир взглянул на Дарима. Сын хмурился. Глаза Марии говорили: «Берегись». Так его еще никогда не встречали.
– Другое так другое, – осторожно сказал Альтаир.
Все трое спешились. Свами подозвал слуг. Те занялись лошадьми, а он повел вернувшихся вверх по склону, к воротам цитадели. Караульные, как и жители деревни, почему-то опускали головы, прячась от взгляда Альтаира. На барбакан подниматься не стали, а пошли вокруг. Альтаир смотрел на высившиеся стены цитадели. Ему хотелось увидеть сердце братства. Внутри копилось раздражение, но интуиция призывала не торопиться с выводами. Свами привел их к приземистому домику, прилепившемуся к стене. За невысокой дверной аркой виднелись ступени, ведущие вниз. Это что же, подвал? Мебели было очень мало. У дверей не стояли слуги. Альтаир привык к скромным условиям жизни; он даже настаивал на них. Но здесь, в Масиафе, будучи главой ордена, он рассчитывал обосноваться в башне Наставника или в схожем помещении.
Альтаир сердито повернулся к Свами, собираясь заявить, что здесь они жить не будут. Бывший ученик стоял на пороге, все так же подобострастно улыбаясь. Мария стиснула руку мужа, удержав его.
– А где Сеф? – Мария приветливо улыбалась, но Альтаир знал: она ненавидела Свами всеми фибрами своей души. – Сообщи ему о нашем приезде. Пусть подойдет. Мы очень хотим его видеть.
Лицо Свами приняло опечаленное выражение.
– К сожалению, Сефа нет в крепости. Ему нужно было отправиться в Аламут.
– А его семья?
– Поехала вместе с ним.
Мария настороженно взглянула на Альтаира.
– Что это погнало моего брата в Аламут? – резко спросил Дарим, которого больше, чем родителей, возмутило это жалкое жилище.
– Мне же не докладывают обо всем, – процедил сквозь зубы Свами.
Альтаир глубоко вздохнул и приблизился к Свами. Шрам на лице бывшего ученика уже не сминался в складку, потому что льстивая улыбка сползла с его лица. Похоже, он вдруг вспомнил, что видит перед собой Наставника ассасинов, чьи выдающиеся боевые качества можно было сравнить лишь с неумолимостью, проявляемой Альтаиром к нерадивым ученикам.
– Немедленно ступай к Малику и скажи, что я требую его к себе, – прорычал Альтаир. – Передай, что я жду от него объяснений.
Свами проглотил комок слюны и, как базарный лицедей, заломил руки.
– Наставник, Малик в тюрьме.
– В тюрьме? – опешил Альтаир. – Почему?
– Этого, Наставник, я не имею права говорить. Завтра утром соберется совет.
– Что-что?
– После заключения Малика в тюрьму для управления братством был создан совет, как и предусмотрено уставом.
Устав братства действительно предусматривал временное правление, но Альтаир все равно помрачнел.
– Кто возглавляет совет?
– Аббас, – ответил Свами.
Альтаир снова взглянул на жену и почувствовал ее возросшую тревогу. Мария потянулась к его руке.
– И когда я встречусь с этим советом? – спросил Альтаир.
Он говорил спокойно, хотя внутри его бушевала буря.
– Завтра совет будет рад услышать повествование о твоих странствиях и расскажет тебе о событиях, произошедших в братстве.
– А после этого совет будет распущен, – твердо заявил Альтаир. – Передай им, что мы придем с восходом солнца. Пусть еще раз внимательно прочтут устав. Наставник вернулся и желает вновь взять управление братством в свои руки.
Свами поклонился и ушел.
Семья Альтаира ждала, пока он отойдет подальше, и лишь тогда дала волю своим чувствам.
– Немедленно скачи в Аламут, – тоном, не терпящим возражений, приказал сыну Альтаир. – Привези Сефа. Он нужен здесь.
На следующее утро, когда Альтаир и Мария собирались покинуть свою каменную хижину и отправиться к главной башне, их уже дожидался Свами. Он сказал, что сам проведет их через барбакан. По пути туда Альтаира удивила странная тишина, стоявшая в цитадели. По другую сторону внутренней стены находилась площадка для упражнений. Прежде там с раннего утра и до позднего вечера слышался звон оружия, крики учеников и голоса учителей. Неужто и этот порядок изменен?
