– Сокол, – ахнула Аня и села. – А я тут в обмороке разлеживаюсь. А он там один. И он ранен, серьезно ранен.
– Где?
– Сейчас все вместе пойдем, – Моджахед остановил рванувшего с места Арамиса. – Аня, вы можете идти?
– Могу, – она встала. – Как ни странно. Я покажу, это дальше по коридору.
Технический этаж будто вымер, но Дым не спешил этому радоваться, как не спешил радоваться встрече с сестрой – да, удивительно, только шансы вернуться домой от этого не выросли: здание по-прежнему охраняется, а время, отведенное под гон мутантов, заканчивается. Нико уловил его мысли и подтвердил: он почти не контролирует тварей, скоро им наскучит умирать под стенами базы, и они разбредутся.
Пора было забирать Сокола и отступать.
Аню пришлось поддерживать – ее шатало.
– Это место надо уничтожить, – сбивчиво, на ходу, говорила Аня, – я сдохнуть готова, только уничтожить. Дети, беременные женщины…
– Мы знаем, – Дым кивнул на Нико, – видишь? Он раньше был обычным парнем, репортером.
– Я догадалась.
– И Рикки твою мы встретили, но сюда не потащили – она сидит в канализации и ждет нас.
– Рикки жива? Как хорошо! Извини, у меня совсем сил не осталось. Но зато цела. Относительно.
За очередной дверью – приоткрытой – их ждала операционная, где кто-то устроил настоящее побоище. На полу валялись двое мертвых мужчин, мертвая женщина, дохлый мутант. И у стены сидел в луже крови бледный парень, направивший на вошедших ствол.
– Сокол! – завопил Арамис. – Друг! Я пришел!
Сокол выдавил бледную улыбку. Арамис кинулся к напарнику, схватил его за плечи.
– Ну-ка не трогай, отойди! – прикрикнула Кузя. – Дай, я посмотрю. У меня диплом парамедика. При таких ранениях…
Она села рядом с Соколом и осторожно отвела его руку, зажимающую рану. Закусила губу.
– Такое чувство, что стреляли давно, уже начало подживать…
– Да, – согласился Сокол. – Кровить перестало. Я думал – все. Я думал, Змея, не сдержу обещания. Но, видишь, выжил. Теперь не отвертишься.
– Ты о чем? – насторожился Дым, держащий вход под прицелом.
– Да так, – отмахнулась Аня, – Сокол мне кое-что пообещал.
– Если он пообещал, то сделает, – пробормотал Арамис, помогающий напарнику подняться.
Нико тронул Дыма за рукав.
«Они расходятся».
– По-моему, мы попали, – честно сказал Дым. – Прорваться с боем мы не сможем, а мутанты расходятся. У нас один шанс: вернуться и выбраться через канализацию. Да и он, прямо скажем, призрачный – все-таки автоматчики на вышках. Но можно попытаться. Так что быстро уходим!
Аня повисла у Дыма на руке:
– Стой! Мы что же, бросим остальных, спасая свои задницы? Дима, я видела все это! Сама пережила!
– Нет времени, – отрезала Марьяна уже в коридоре. – Если за десять минут не уйдем, и нам конец, и им. Обещаю, мы вернемся сюда…
Ее голос утонул в грохоте. Мигнуло освещение, погрузив помещение во тьму. Ругнувшись, Дым споткнулся о распростертый посреди коридора труп. На голову посыпалась бетонная крошка.
– Что за черт? – воскликнул Моджахед, включая фонарик.
– Как мина разорвалась, – предположил Арамис.
– Не, что-то помощнее, – проговорил Боров довольным голосом.
Грохнуло еще раз – стены вздрогнули, но выдержали. На мгновение воцарилась звенящая тишина, взорвавшаяся воплями, визгами, стонами подопытных.
– Видимо, Марьяна, это за тобой, – предположил Дым, улыбаясь и глядя в темноту. – Недооценила ты собственную важность.
– Не факт, – ответила девушка. – Вдруг это приятели Моджахеда?
– Они не успели бы добраться, а авиации у них нет.
Марьяна включила ПДА и улыбнулась от уха до уха:
– Это наши. Пишу им, чтоб поторопились и освобождали заложников.
Боров воскликнул:
– Фак! Девчонка в канализации… ей ничего не угрожает?
– Господи, неужели спасены, – прошептала Аня. – Давайте уже выбираться.
Дым не торопился радоваться. Он слишком хорошо знал историю. Когда русские и американцы наступали, нацисты, ретируясь, убивали и узников концлагерей, и остарбайтеров: то ли уничтожали улики своих преступлений, то ли старались лишить людей последнего шанса. Как бешеный зверь, чувствующий погибель, бросается на все живое.
Сейчас американцы поменялись с нацистами ролями. Хорошо, если они будут озабочены спасением собственных задниц и забудут о заключенных, а если нет? Вдруг газ пустят?
«Здесь этого не предусмотрено, – прошелестела мысль смертельно уставшего Нико. – Они хотят взорвать подземную часть и завалить выход».
Разволновавшийся Дым воскликнул:
– Сколько входов на нижние ярусы?
«Два. Они идут по главному».
Уже возле лестницы, ведущей наверх, Дым остановился и многоэтажно выругался. Да, они, может быть, успеют выбраться. Да, он через время забудет неприятный эпизод. Но Аня будет помнить его всегда, помнить брошенных на смерть, когда спасение было так близко.
– Всем слушать меня, – проговорил он, останавливаясь. – Базу действительно бомбят. Фашисты идут убивать пленных, о нас они не знают. Действуем так: Боров, Моджахед и Чукча охраняют главный вход, остальные прочесывают первый ярус. На нижнем нет транспортабельных подопытных. Затем все вместе уходим через коллектор, как и пришли сюда.
– Или дожидаемся наших, – сказала Марьяна.
Дым высветил ее сосредоточенное лицо.
– Извини, радость моя, нам с Аней пока рано сдаваться властям и давать показания: осталось незавершенное дело. Короче говоря, через двадцать минут встречаемся здесь, потом расходимся. Сокол пусть здесь полежит, Арамис идет с Марьяной, Аня – со мной. Я не знаю плана здания. Сможешь?
– Постараюсь.
– Ходу!
Когда спустились по лестнице, за спиной раздались выстрелы – сталкеры встретили ничего не подозревающих охранников. А потом снова грохнул разорвавшийся снаряд, вздрогнули стены. Дым одной рукой придержал Аню, второй ухватился за перила.
На лестничном пролете он притянул к себе Марьяну, поцеловал и оттолкнул со словами:
– Последний бой – он трудный самый. Мы – налево, вы – направо. Всем желаю выжить!
В просторном темном коридоре царила тишина, только гулко звучало эхо шагов и кто-то еле слышно звал на помощь. Справа и слева были металлические двери. Аня вытащила из кармана пластиковую карту убитой охранницы и сунула в принимающее отверстие – без толку.
– Тьфу ты, этаж обесточен – не получится! Это камеры на четверых, в одной такой сидели я и Рикки.
Забыв об усталости, она заметалась по коридору – луч фонаря, отраженный стальными поверхностями дверей, озарил коридор мечущимися сполохами.
Дым заметил открывающуюся дверь и шевеление впереди, прижал сестру к стене. Это высунулся из своей каморки охранник с автоматом и спросил:
