Чапай прекратил возиться с инструментами, сделал погромче звук телевизора, после чего направился к стулу с жертвой, держа в руках топорик для рубки мяса и разделочную доску. Робинсон замычал, явно пытаясь показать, что осознал свою ошибку и больше такого не повторится. Но рыцарь не обратил на его красноречивый взгляд ни малейшего внимания. Он освободил куратору правую руку, легко справившись с ее сопротивлением, вытянул вдоль стола и, накинув на запястье кусок бечевки, надежно закрепил.
Полюбовавшись на результат работы, Чапай постелил на стол газетку, просунул под ладонь разделочную доску, скупо прокомментировал алгоритм зловещих действий:
– Полировка хорошая, не хочется портить. Сейчас такую мебель нечасто увидишь, одно дерьмо строгают. Робинсон, ну что притих? Никак в штаны наложил? Ничего, бывает, но вообще я против подобного в моем присутствии. Так что учти, если в ходе беседы ты позволишь себе столь нетактичное поведение, то я буду вынужден наказать твою нехорошую задницу. Заодно и паяльник в деле испытаю, не зря же я его покупал на поповские денежки. Ладно, я несколько отвлекся от темы: итак, Робинсон, предоставляю тебе право выбора. Сейчас твоя рука сжата в кулак. Есть два варианта дальнейших событий: я ломаю тебе всю кисть, либо ограничусь одним пальцем, причем выбор пальца любезно предоставляю тебе. Ну и?
Куратор зажмурил глаза и медленно, по миллиметру, вытянул мизинец, чуть приподняв его над доской.
– И что мы видим? – умиленно произнес Чапай. – Мальчику не нужен мизинчик? С этим мальчиком все ясненько, он думает, что беседа у нас продлится недолго, и все остальные пальчики останутся в целости и сохранности. Святая наивность!
Коротко замахнувшись, Бровкин врезал обухом топорика точнехонько по кончику пальца. Тело Робинсона выгнулось дугой, глаза вылезли из орбит, а скотч едва не лопнул, надувшись пузырем от дикого вопля. Чапай терпеливо дождался, пока пройдет первая реакция на боль, после чего назидательно покачал пальцем:
– Итак, повторяю: все вопросы задаю я, сам без разрешения не произносишь ни слова. Правило простое, надеюсь, после этого маленького урока ты все же его запомнишь.
Потянув в сторону полоску пластыря, Чапай освободил рот куратора и поинтересовался:
– Скажи-ка мне, друг любезный, что ты делаешь в этой квартире?
– Свен оставил меня у себя пожить несколько дней, – дрожащим голосом ответил Робинсон.
– Пожить? Вы что, педики? – поинтересовался рыцарь.
– Нет, нет, все не так, – перепугался куратор: гомофобия Чапая была одним из анекдотов Ордена и прослыть сейчас голубым значило серьезно осложнить и без того непростую ситуацию.
– А как? – уточнил Бровкин.
– Ни я, ни он здесь почти не бываем. Очень много работы, я сюда пришел первый раз за три дня… Принять душ и немного поспать.
– А Свен когда появится?
– Я не знаю.
Чапай молниеносно заклеил Робинсону рот и, взглянув в его перепуганные глаза, улыбнулся:
– Не бойся, ты не нарушил мои правила. Вообще, я тобой доволен, одного урока вполне хватило. Но, видишь ли, проблема в том, что слова «не знаю» я не считаю полноценным ответом. А неполноценные ответы я очень не люблю, так что ты меня серьезно огорчил, за что и будешь сейчас наказан. Итак, Робинсон, выбор за тобой. Какой пальчик не жалко?
– Итак, вы их упустили, – констатировал Ланс.
– Да, – признал Кимов. – Никаких следов. Мы нашли машину, которую они захватили, покинув поезд, но дальше проследить их не смогли. Сейчас прорабатываем все варианты, сотрудники обходят район, беседуя со всеми, кто мог видеть девушек.
– Как могло получиться, что они ушли от семнадцати наших агентов?
– Пока не ясно. Странностей хватает, так, некоторые уверяют, что стреляла только Ветрова, причем из пневматического пистолета, точнее двух. Один нашли на перроне, что подтверждает их слова.
– Отравленные иглы? – уточнил Ланс.
– Нет. Простые стальные шарики с медным покрытием. Такие пистолеты можно приобрести в любом спортивном магазине, разрешение не требуется. Из них серьезную рану не нанесешь.
– И как же она смогла убить наших людей?
– Не знаю, скорее всего, очевидцы ошиблись, и у нее или других девушек был мощный пистолет или обрез. Вскрытие еще не провели, но по предварительным отчетам два сотрудника убиты пулями крупного калибра. Еще один в реанимации: ему отрезало ногу колесом поезда и много других травм; несколько человек незначительно пострадали от шариков, один ранен в руку метательным ножом.
– Напоминает сводку потерь с театра военных действий, – констатировал магистр. – Кстати, если погибла Снегова, то остальные могли получить ранения. Этот вопрос проработали?
– Да. В салоне угнанной машины кровь не обнаружена. Точнее, обнаружена, но отдельные пятна. Скорее всего, девушки просто выпачкались в ней, когда возились со Снеговой.
– Понятно. А телефон? Больше не объявлялся?
– К сожалению, его обнаружили на месте событий, вероятно потерян.
– А может, Ветрова сама от него избавилась?
– Может, и так, – согласился Кимов. – Но что это меняет?
– Ничего, – кивнул Ланс. – Итак, мы потеряли и ее, и остальных двух девушек?
– Не все так плохо, – возразил майор. – Все гостиницы предупреждены, их описание получила милиция и Госавтоинспекция, не так-то просто будет скрыться. Москва город немаленький, но найти здесь укромную нору нелегко. Насколько я понял из вводной, все они не местные?
– Да, – подтвердил Ланс. – Но это верно лишь отчасти. Ветрова и правда в Москве не бывала, но про остальных мы не знаем ничего. Сейчас пытаемся установить их личности, хотя, к сожалению, наши люди их плохо рассмотрели.
– Это уже хуже, – нахмурился майор. – Но мы сделаем все, что в наших силах.
– Делайте, – кивнул Ланс. – И еще: проведите тщательное расследование случившегося. Ветрова опасна, не спорю, но все эти игры с детским пистолетом и два трупа опытных сотрудников меня смущают. Что-то тут неправильно. Разберитесь.
Лина с трудом оторвалась от тарелки, чувствуя, что еще немного и лопнет. Немудрено, ведь она не ела с самого утра, да и то завтрак у нее был далеко не обильный. Еду, очевидно, доставили из какого-то ресторана – мясо остыло, но все равно было вполне приличное, так даже вкуснее. А салаты и другие закуски в подогреве не нуждались.
Нина и Юля почти не ели. Обе они прибыли из Подмосковья, и относительно недавно пообедали в родных домах. Да и подобные приключения аппетита не добавляли. Лина сама не могла понять, почему на нее напал столь сильный голод. Впрочем, после июньских событий, когда ей несколько дней пришлось провести почти без пищи, она заметила, что при малейшем стрессе ее тянет поесть. Очевидно, организм попросту запомнил негативный опыт. Учитывая, сколько стрессов пришлось пережить в последнее время, ей явно грозил избыточный вес. Хотя сомнительно, что она сумеет дожить до тех времен, когда превратится в толстушку, – как-то слабо в это верилось.
