— Вовян, о чём это наш скурмач, да как вежливо, как ты думаешь?
— Ну Тополь, мы с тобой типа демонстративно не торопимся, тянем пса за хвост, треплемся много, хотя сами две недели скандалы закатывали, требовали самого главного по Матушке и прямо сейчас… А когда кто-то появился с вокодером на микрофоне, мы даже удостоверения не потребовали у него… Непонятно себя ведём, в общем. Вот господин неведомый инспектор и ставит понт ребром. Чего мы на самом деле такого-этакого можем предложить прогрессивному человечеству, чтобы оно нас с тобой освободило из-под стражи, продолжая при этом обеспечивать квалифицированной медицинской помощью.
— А! Освободило из-под стражи, продолжало обеспечивать и доставило в Матушку, куда мы скажем. Не забудь, Вовян, когда они торговаться начнут. Я гляжу, они уже готовы начинать.
— Господин инспектор, спешить, конечно, надо, надо спешить, но вы приехали на день раньше, чем мы ждали. Впечатляет вас моя откровенность? Нас ваша — впечатляет, в скобках замечу. Эверест и тому подобное.
— Рад за вас. «Приехал раньше» — стало быть, завтра конца света вы, сталкеры, не ждёте. Это не может не радовать. Но я хочу услышать немедленно, ждёте ли вы его вообще, и если да, то когда? Возможно, лишний день не помешает для подготовки к нему.
— К чему — «нему»?
— К концу света, господин Уткин.
— Вовян, он гонит.
— Хватит, Тополь.
— Сталкеры, Зона должна скоро включиться?
— Нет. Сама — нет. Не должна.
— Хорошо, Комбат. Вы должны её включить?
— Должны? Перефразируйте вопрос.
— Вот как… Хорошо. Вы можете её включить?
— Сегодня — нет.
— Завтра?
— А завтра мы можем попробовать.
— То есть вы знаете, где у Зоны кнопка.
— Знаем, инспектор. Что и есть предмет торга человечества в вашем лице с нами, с ничтожными преступниками. Кнопка включения Зоны.
— И выключения?
— Ну вы же видите, сейчас она выключена.
— О'кей. Включившись, Зона восстановится в своём полном объёме?
— Что вас интересует? Карьер? Или… или не только Карьер?
— Вот сейчас я рекомендовал бы вам тщательно выбирать слова, Комбат.
— Похоже, что я их не выбираю?
— Нет, но не могу не предупредить.
— Весьма высока вероятность возможности избирательного включения зон Зоны. Прошу прощения за слог. Я не писатель, как мой товарищ Тополь.
— Так. Конкретней. Что значит «зон Зоны»?
— Конкретней невозможно, тем более тщательно выбирая слова… Существует определённый порядок неких действий. Его, в том числе и частичное, выполнение лично нас с Тополем приведёт в норму, никому больше не помешав. Мы хотим жить. Это нормально… Я достаточно тщателен, инспектор?
— Пока да, достаточно. Одно замечание. Предмет торга — не кнопка, сталкеры. Предмет торга — ваше желание жить.
— Нет. Предмет торга на самом деле — наша лояльность, инспектор. Ведь никто не знает, будет ли доступна кнопка после включения Зоны. Кроме нас — никто не знает.
— А вы знаете?
— Совершенно определённо — да, знаем.
— Не блеф ли?
— В Зоне невозможно жить, вы никогда не замечали, инспектор? Куда мы, мать вашу так, денемся? Естественно, никуда. Только обратно к вам.
— Зона как бы такой самосвал огромный, господин скурмач. Только без водителя. Водитель как бы ушёл…
— Да прах тебя, Костя, побери с твоими вобенаковскими метафорами!
— Скажи, что я не прав. Ну, скажи.
— Да прав, прав, плагиатор. Меня твои рожа и тон раздражают. Не тобой придумано про самосвал и водителя, не тебе и лицо корчить.
— Про водителя — я придумал. Что он финн.
— Уймись, шизофреник. Видишь — аритмия. Кстати, ты довёл — тебе и таблетку грызть.
— Вижу… Расслабься, я руку протяну. И разговаривай о деле уже, Вовян. А не то помру — и не договоришь. А я не узнаю, что такое «метафора».
— Господа. Сталкеры и трекеры. У меня неожиданно появилась тут одна запись. Сейчас я вам продемонстрирую её фрагменты. Не узнаете ли вы кого-нибудь. Возможно, мне будет легче поверить вам.
— Да, давайте. Что за запись?
— П-п-п… Запись вот что за запись… Следящее устройство самолёта «Сессна-Орёл» с накопителем удалённого хранения. Синхрон с таблицей состояний самолёта, видеонаблюдение с трёх точек, приборная колонка, пилотская кабина анфас, пассажирский салон, общий план. Аудио из пилотской кабины. Передача данных в реальном времени, многоуровневое формирование файла записи, посекундная доступность. По международному закону о служебной информации следящих устройств на средствах сообщения повышенной опасности, запись такого типа может быть получена по постановлению суда либо континентальной юрисдикции, либо суда государства, на территории которого произошёл инцидент, либо по согласованному решению арбитражной комиссии по безопасности воздушных перевозок. Вот такая у меня запись. Только что переслали.
— Тот самый «Орёл», что ли, который в Зону кувыркнулся десятого апреля? С Бреднем, прости господи, на борту?
— Именно тот.
— Вовян, вот же суки, а?! У них, значит, точные координаты падения с самого начала были! А туфту прогнали бедным сталкерам: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, чёрный ящик, чемодан с документами… Ну не суки?
— Суки, господин Уткин, ещё какие. Но не поэтому. А потому, что не объявили по радио: государственные институты не имеют никакого отношения к незаконному конкурсу на проведение спасательной операции с привлечением социально неустойчивого контингента, компактно проживающего на запрещённых для проживания территориях, сопредельных с территорией ЧЗАИ… А не объявили, потому что никто бы из вас, грёбаных мародёров, не обратил бы на такое объявление внимания — в виду посулённого лярда капусты… Ладно. Запись имеет аномальные характеристики. Определить по ней координаты падения «Орла» — или координаты посадки — нельзя.
— Как так? Почему нельзя? Какие такие «характеристики»? Я видел такие записи. В Интернете. Там и карта спутниковая… а, да.
— Чего ты несёшь, Тополь…
— Какая там спутниковая карта над Зоной, Уткин?
— Да я понял, понял. Но всё равно — какие там «ненормальные характеристики» в посекундном видео!
— Характеристики какие? Аномальные, неизвестной природы, трах-тарарах, господин Тополь!
— Мудак ты неизвестной природы, Костя, действительно.
— Так, господа. Терпение. Извините меня за очередной срыв, Тополь. Давайте-ка пойдём всё-таки по моему плану интервью… Я отобрал несколько чётких кадров. Пилотская кабина, девять минут до конца записи. Смотрите.
