— Что это? — спросил Книжник, когда они проходили мимо.
— Трон, — просто сказал Зигфрид.
— Чей? — глупо спросил Книжник.
— Королевский, — с удивлением посмотрев на товарища, сказал вест. — Чей же еще?
— Так у вас и король есть? То есть был…
Семинарист неловко запнулся, прикусил язык. Но вест лишь спокойно кивнул на это:
— А как же. У вас — князь, у нас — король.
— Ну да, конечно… — пробормотал Книжник, едва не продолжив этот ряд: у нео — вожди, у шамов — старшие, у кио — Первый… С трудом удержавшись от того, чтобы развить эту скользкую тему, торопливо сказал: — Народу без власти никак нельзя. Теперь, наверное, ты и станешь новым королем вестов.
— Какой я король, — сдержанно ответил Зигфрид. — Я отойду в лучший мир со дня на день. Это мальчишки, вроде того Огра, буду себе королей выбирать. Если, конечно, кремлевские позволят.
Книжник невольно втянул голову в плечи от неловкости ситуации: в голосе Зигфрида он услышал горечь и едва заметный упрек. Оно и понятно: наверное, не слишком приятно сознавать, что судьба твоего народа отныне попадает в полную зависимость от народа чужого, что ни говори, все еще не слишком дружественного…
Они прошли длинными пустыми коридорами к узкой пожарной лестнице, уходящей, как вверх, к бледному свету окон-бойниц, так и вниз — во мрак подземелья. Семинарист опасливо поглядел вниз, пробормотал:
— Темно как. Посветить бы…
Зигфрид молча протянул руку к стене и… щелкнул выключателем. Самым обыкновенным. Задрожал и бледно застыл свет какого-то источника — очевидно, светодиодного светильника. Только они и дожили до этих дней в рабочем состоянии. Последняя лампочка накаливания сгорела, наверное, лет сто назад. Здорово, если где-то, на тайных складах хранятся еще запасы древних ламп. Пока что кремлевские технари не научились делать новые лампы — по крайней мере настолько же мощные и долговечные.
— Откуда электричество? — тупо спросил Книжник. — Генераторы?
Зигфрид усмехнулся, покачал головой:
— А не знает никто.
— Как это? — изумился Книжник.
— А вот так. Ток подвели еще роботы, когда помогали предкам укреплять Бункер. А уж откуда и зачем они тянули эти кабели — у них и надо было спрашивать. Мы пытались выяснить, где источник, — без толку. Где-то далеко, может, даже за городом. Какая нам разница? Раз есть — бери да пользуйся. Только вот использовать энергию здесь почти негде. Вот освещение кое-где, нагреватели, вентиляция. Все, пожалуй…
— Уж мы-то нашли бы лучшее применение дармовой энергии-то, — проворчал Книжник, спускаясь по лестнице вслед за Зигфридом. — Надо же — «нагреватели, вентиляция»! А мы голову ломаем — как ветряки наладить, из чего лишний киловатт выжать…
Так он и ворчал, пока не наткнулся на широкую спину веста. Тот ухватился за большое железное колесо на ржавой металлической двери, крутанул с усилием и скрипом. Дверь глухо щелкнула и отошла от стены на мощных кронштейнах.
— Вход в убежище, — пояснил Зигфрид. — Еще во времена Холодной Войны строили.
— Какой войны? — наморщил лоб Книжник. — Ах да, конечно…
Шагнул вслед за воином через широкий бетонный порог. И в нерешительности замер.
От двери отпрянули двое длинноволосых мальчишек, не очень умело выставивших перед собой не по росту длинные копья. Они, очевидно, исполняли роль охраны. Увидев Зигфрида, опустили оружие, почтительно уступили дорогу.
Теперь на гостя Бункера было устремлено множество настороженных взглядов, в основном женских и детских. Здесь были десятки людей, а может, и сотни, наверное, люди были и там, дальше, в многочисленных скрытых от взгляда подземных помещениях. Сразу бросалось в глаза то, что здесь не было мужчин. Вообще — если не считать подростков лет до пятнадцати. Не было стариков. Зато было полно детей всех возрастов.
Народ вестов был совсем молод. Таким его сделало Поле Смерти, разом отобрав всех воинов. Ведь все мужчины этого небольшого народа были воинами. И меньше всего хотелось, чтобы эти женщины узнали, что сотворило огромное бездушное чудовище с их любимыми.
— Ну вот, — звонко сказал Зигфрид, обращаясь к своему народу, — говорил я, что вернусь скоро, и вернулся. И не один вернулся я, человек кремлевский пришел со мной…
Он похлопал Книжника по плечу, отчего плечо ощутимо заныло. Парень болезненно улыбнулся, пытаясь изобразить любезность. Еще бы — воин представил его как официального представителя Кремля. Ему, несомненно, оказана честь, хотя и не вполне заслуженно.
Весты, впрочем, не выказывали особой радости по поводу визита «важного гостя». Надо думать, перспективы предстоящего общения с кремлевскими у них вызывали не самые радужные ожидания.
— Был я в Кремле, у князя тамошнего, — продолжал Зигфрид. — Не против кремлевские приютить нас. Конечно, если и от нас им польза будет. Нелегко нам придется, да здесь — совсем погибель. Но все это — после. Думать сейчас надо, как до Кремля добраться. Поле Смерти не ушло никуда, и, когда уйдет, неизвестно. Вокруг Бункера нашего — враги, которым нипочем излучение Поля. Мы в осаде по-прежнему, а припасов надолго не хватит. Думать будем, как уходить, как прорываться, как детей спасать…
— Зигфрид! — прервал воина надломленный женский голос.
Из темной глубины зала, от дальнего выхода, по узкому проходу между сидящими на тонких циновках женщинами, малолетними детьми и подростками, в их сторону бежала девушка. Ладная, высокая, в необычном длинном, каком-то переливчатом платье, подчеркивающем идеальный стан. Красивая — таких Книжник никогда и не видывал. Само собой — кремлевские девки бывают такие, что дух захватывает. Но здесь была другая красота. Трудно понять — чем «другая», наверное, сказывались какие-то особенности чужеземных генов. Но семинаристу было не до научных изысканий — он просто оторопел при виде такого чуда.
Тем более что иноземная красавица в его сторону даже не посмотрела — она бросилась на шею Зигфриду, обнимая и целуя его с такой страстью, что парню стало немного не по себе. И еще больше его поразило, когда воин сдержанно отстранил ее от себя со словами:
— Ну будет тебе, Инга, видишь, из-за стены только вернулся я, пыль радиоактивная на мне да еще дрянь какая. Не время нам обниматься…
Девушка будто не слышала его. Она повисла на крепкой шее воина и рыдала, смывая дорожную пыль с доспехов своими слезами.
— Ладно, ладно тебе, — с неожиданной нежностью произнес Зигфрид, бережно обнимая подругу. — Видишь — люди смотрят…
— Пусть смотрят… — всхлипывала Инга. — Последний воин вернулся, и он — мой, знают все пусть…
