Едва вода закипела, Илья приподнял крышку, без промедления засыпая в котелок горсть гороха. Закрыл мгновенно, едва выпустив в морозный воздух струйку пара, – впустую не должно было выкипеть ни стакана. Подумать только – на повозках, багажниках вездеходов и прицепах оказалось больше горючки, чем пригодной питьевой воды. Два найденных за дни похода источника фонили еще на подступах, заставляя экономить и гадать, смогут ли они вообще найти чистый родник.
Время от времени помешивая похлебку, Илья наблюдал за размеренной жизнью лагеря, подмечая каждую мелочь. Вон мужичок, укрывшись, как ему казалось, от всех, глотает припрятанную самогонку. А вон там дедок с блеском в глазах рассматривает замусоленную фотографию, бережно завернутую в целлофан. Один из младших офицеров Вэйаня устраивает разнос дозору на периметре стоянки. Старается делать это тихо, без привлечения лишнего внимания. Тахир опять носится по лагерю с камерой, тайком снимая, чем живут разбросанные по поляне биваки. А вон идет Митяй, угрюмый колючий еж, решивший сделать Вебера своим недругом…
Как оказалось, тот направлялся именно к его костерку. Заметил, что Илья его увидел и обернулся, и уверенности в походке тут же убавилось. Подошел, останавливаясь в паре шагов.
Над головами мерно раскачивались верхушки сосен. Большая часть из них полегла, когда подземные плиты пришли в движение, но некоторые устояли вопреки всему. На макушки, густея с каждой минутой, плавно наваливалась ночь, безоблачная и звездная.
– Вот. – Паренек явно смущался, но Илья хорошо знал, что и любовь, и ненависть к человеку обладают одинаково сильным притяжением. – Это твое вроде? Спасибо… – он протянул Веберу платок, которым перетягивал порез на ладони. – Выстирал… Ты не подумай, вода чистая была. Просто я омут нашел. И все замеры сделал, как надо.
– Верю, – улыбнулся Леший. – Оставь себе, если хочешь.
– Ну ладно…
– Ты присаживайся, Митяй, места хватит. – Он демонстративно подвинулся на утепленном походном коврике, который подстилал под спальник.
– Зачем?
– Сейчас каша будет готова. Поужинаем…
– Надо больно. Безы ужинают по расписанию.
– Знаю я ваше расписание, – покивал Вебер. – Пайка и котенку не хватит. Давай падай, ложка вторая у меня есть. Всё равно целый котелок не осилю…
Отчетливо, будто листал голографический журнал, он видел сражение чувств, происходящее в душе паренька. Сейчас тот был похож на звереныша, которого чья-то заботливая рука пытается выманить из норки куском сахара. Сомнения длились с минуту, после чего Митяй пожал плечами. У парня накопилось слишком много вопросов, чтобы он отказался от возможности их задать, и Илья его в этом не винил.
Черенок присел рядом, взял протянутую ложку. Когда похлебка сварилась, Вебер вылил в нее несколько капель питательного жирового концентрата, отчего безвкусное варево сразу заблагоухало, как настоящий суп.
– Налетай. – И первым окунул в котелок ложку.
Вероятно, предположения о размерах безовской пайки оказались верны – Митяй ел с аппетитом и жадно, будто и не ужинал. Когда емкость опустела наполовину, Вебер откинулся на лежанку, подкинул в костер несколько полешек.
– Как рука?
– Нормально. – Огрызаться черенку, наяривавшему горячее угощение, было несподручно, поэтому получилось сдавленно и неубедительно.
– Вот. – Илья достал из личной аптечки крохотный тюбик с армейской маркировкой. – Нужна всего капля, не больше спичечной головки. Втирай в рану каждый вечер.
– Да ладно тебе… – Митяй неуверенно посмотрел на очередной подарок, но лекарство всё же взял. – Спасибо… Чего это ты такой добрый?
– А я злым и не был никогда, – с улыбкой парировал Илья. – Или ты меня в людоеды записал?
– Не знаю, куда там тебя записали… – Митяй отложил ложку, отворачиваясь. – Ты ж наемник, вы все одинаковые. Деньги, девки и бухло…
Ага, началось. Вебер был готов.
– Во-первых, она пошла со мной сама, – как можно мягче ответил он, но при этом постарался, чтобы не звучало, будто говорит с неразумным малолеткой. – Ты это хорошо помнишь, так? Во-вторых, ничего плохого я ей не сделал.
– Понравилась, да? – было слышно, как поморщился отвернувшийся черенок, игнорируя мягкость тона. – Ну да, никто бы от такого не отказался…
– Я отказался, – уже чуть тверже осадил его Илья, убеждая себя не вскипать. – У меня дома жена и дочь, Митяй… Варя, конечно, красивая девчонка, но всё равно с моей Светкой не сравнится.
– Варя… – голос парня сорвался. Видимо, это еще сильнее разозлило черенка, потому что следующий вопрос прозвучал с деланой небрежностью: – Так, значит, ее зовут?
– В точности.
– И что, будешь заливать, что ничего не делал с ней? – Из мальчишки рвались и более острые вопросы, но он тоже старался поводьев не отпускать.
– Ничего. – Вебер наблюдал за его напряженными плечами. – Возможно, это не совсем укладывается в твою картину мироощущения, Митяй, но придется поверить.
– Ага, ща… Как в книгах… – Митяй встал, нервно отряхивая штанину. – Ладно, Леший, понял я всё. Спасибо за угощение, при оказии рассчитаюсь.
– Не стоит. А ты много книг читал, значит?
– Хватило, бляха-муха, – напоследок огрызнулся парнишка, зашагав от костра в сумрачную суету стоянки.
Вебер улыбнулся одними губами, глядя в его костлявую спину. Интересный пацан. Неужто и правда втрескался в метелку? Черенок и метелка – новая романтическая сага пережившего Инцидент мира.
Илья вздохнул, начал собираться. Запер котелок на защелку, чтобы не пролилось. Сунул в чехол, чтобы копотью не испачкать вещи, спрятал в рюкзак. Скатал лежанку, разбросал угли костра. Прятать следы еще активнее не имело смысла – после их стоянки тут останется целое поле мусора и бытовых отходов.
Прибрав за собой, Вебер закинул рюкзак на спину. Взглянул на небо, сверился с хронометрами в «балалайке» и на руке. Самое время… Извещать кого бы то ни было о своем отсутствии он не собирался. А Митяй, в случае чего, подтвердит, мол, «только что видел наемника и даже сидел у его костерка».
Осторожно обогнув неумелые кордоны, выставленные вокруг лагеря, Леший растворился в таежной чаще, мягко перешагивая через поваленные сосновые стволы.
– О Аллах, поистине я прибегаю к тебе от мучений в могиле и от мучений ада, от смуты и искушений при жизни и смерти, от смуты и искушений Даджаля…
На выдохе завершив третью обязательную мольбу-дуа, Гиляров, как повелось, добавил еще одну. От себя лично и на русском языке, моля Всевышнего ниспослать близким мир, покой и процветание рода. Повернул голову направо, затем налево, завершив положенным «Мир вам и милость Аллаха», осторожно поднялся с колен.
