Громовой Удар положил руку на рукоять боевого топора. Ухмыльнулся в усы. Ничего. У него есть ещё хорошая дубинка в рукаве.
***
Свистнули стрелы, на мгновение зависли в воздухе, и стали стремительно падать. В тот же момент парни Громового Удара сомкнулись, выставив перед собой щиты. Он гордился этой выдумкой, позаимствованной им у кого-то из тех, кого они разбили по пути из родных мест. Путь был долог, а старший сын – любознателен. Великоужас, конечно, сильный воин, но он уже стар, и, как все старики, ненавидит новинки. Если бы он хоть немного разжал свою железную хватку, в которой держал племя и сыновей. Если бы хоть раз позволил сделать так, как хотели другие. Может быть, Громовой Удар никуда бы не ушёл. Но недавняя ссора стала последней каплей, и старший сын, забрав своих лучших людей – старших сыновей своих отцов, и всех тех, кто не хотел плестись по землям жирных козопасов со скоростью улитки, ушёл на юг. Туда, где жили богатые купцы и паслись кони с золотыми гривами.
Едва успели стрелы вонзиться в обитые толстой кожей щиты, воины его маленького племени метнули дротики в приближающегося врага. Ничего, что большинство их не достигло цели. Враг решил, что им нечем больше ответить, и двинулся вперёд. Они не знают, что Дикий Кот со своими охотниками затаился в засаде, и только и ждёт, чтобы противник подошёл на расстояние, с которого их короткие луки бьют наповал.
А ещё враги не знают, что он послал охотников наверх, по скале, найти тайную тропу к святилищу, чтобы захватить заложников. Взять противника за живое. Дикий Кот пытался отказаться. Бормотал что-то о неприступных склонах, о заваленной камнями тропе. Ему пришлось согласиться. Теперь они связаны с его племенем одной верёвочкой. Вождь Роман не простит убийства брата и предательского захвата лагеря.
Вот вражеская пехота уже близко, луки сменились на короткие копья. Опять засвистели дротики, на этот раз с обеих сторон. Отличный момент для залпа из засады. Сейчас. «Ну, давай же, стреляй» - Громовой Удар ждал свиста стрел своих союзников. Стрел не было. Он в недоумении обернулся, поискал взглядом затаившихся охотников. Он увидел только шелестящие под свежим ветром ветки деревьев, да бесстрастные камни холма, белые от жгучего солнца.
Громовой Удар поднял к губам висящий у пояса сигнальный рог, и прогудел две резких ноты. Ничего не поделаешь, придётся доставать из рукава последнюю дубинку.
Его парни знали, что делать. Сколько раз они разбивали зажиревших в своих городах вояк, выбравшихся в поле, чтобы построиться в ряды. Как эти жалкие козопасы гордились своими мечами и копьями, когда шли на обвешанных шкурами, волосатых «дикарей». До того момента, когда Великоужас гудел в свой рог, а его старший сын со своими молодцами ударял в левый фланг. Как они тогда бежали, как пытались выбраться из мешка, в который сами угодили! И пока городские гордецы перестраивались, мешая друг другу, парни племени Белой Коровы успевали вырезать половину их войска, а чаша весов склонялась на сторону победителей.
Они резко взяли с места, и бросились в атаку. Никто не мог обогнать его парней в беге на короткие дистанции, и Громовой Удар был первым среди лучших. Они легко смяли левое крыло пехоты противника, и врезались во фланг основного отряда.
В упоении работая тяжёлым топором, который так и порхал в его руках, Громовой Удар косил врагов, словно траву. Он увидел блестящий шлем мальчишки-вождя впереди, за спинами рослых воинов. Там, рядом со значком, где вышит золотыми нитками когтистый орёл. Он только сейчас понял, что ему хочется на самом деле. Убить главного врага. Снять с него блестящую скорлупу доспеха. Вот он, так близко, что его можно достать ударом хорошего копья.
Коротко выдохнув, Громовой Удар сбил с ног ближайшего противника, и продвинулся вперёд. Скорее, чтобы конница, зажатая в своём углу поля, не смогла пробраться к ним, и отбить атаку.
— Эй, щенок! – крикнул Громовой Удар, и звук его голоса заглушил шум битвы. Не зря ему дали это имя, и он по праву гордился им. – Я послал людей в святилище! Ваш алтарь захвачен! Ваши бабы у нас! Сдавайтесь!
Внезапно враги расступились. Солдаты противника разошлись в стороны, и он увидел чужого вождя.
Мальчишка шёл прямо к нему, держа в руке трезубец. В другой руке его был странного вида синий щит.
— Сдавайся! – повторил Громовой Удар. – Или я выковыряю тебя из твоей рачьей скорлупы и поджарю над костром!
— Ты весь в отца. Такой же хвастун, - ледяным голосом ответил мальчишка. – Это я сдеру с тебя шкуру. Голыми руками.
Все притихли, когда он отдал свой трезубец стоящему рядом солдату. Положил на землю синий щит и принялся расстёгивать пряжки красивого металлического нагрудника.
Громовой Удар сжал зубы. Его парни и пехотинцы противника тихо расступались, образуя плотный круг. Он понял, что сам загнал себя в ловушку. Но знатный юнец не выглядел опасным, и тела в нём было почти в два раз меньше, чем в старшем сыне Великоужаса. Может быть, мальчишка просто рехнулся от сознания собственной власти? Ну что ж, никто не тянул его за язык.
Громовой Удар опустил топор, положил на землю, как сделал его противник. Неторопливо распустил тесёмки доспеха. Отдал его своему другу, Каменному Кулаку.
Мальчишка уже успел снять нагрудник и теперь стягивал через голову рубаху. Сдавленный вздох пробежал по выстроившимся в полукруг позади своего предводителя парням племени Белой Коровы. Юный вражеский вождь был по-мальчишески худощав, кожа его, в отличие от большинства местных жителей, была светлой и покрытой густым красноватым загаром. Но не на это уставились парни Громового Удара и он сам.
Всю руку молодого вождя покрывала диковинная татуировка. Она полностью оплетала плечо, хищными усиками синих завитков прорастала в кожу, спускаясь к предплечью, и чернильной сетью сложного паучьего узора охватывала половину груди. На предплечье виднелись царапины от ногтей – следы свежих расчёсов, как после укуса комара.
Громовой Удар ещё не видал такой татуировки. У его отца было нечто похожее – знак, подобающий вождю, главе племени, отцу многочисленных детей. Но даже у Великоужаса она не заходила дальше плеча.
Юный вождь бросил рубаху в руки солдата. Шагнул вперёд:
— Так наши женщины в ваших руках, сын своего отца?
Громовой Удар уклонился от первого удара. Спокойствие мальчишки озадачило его. Пусть даже татуировку ему сделали во дворце его отца-царя, или кто он там. Этот рассеянный, словно невидящий взгляд сбивал его с толку.
Мальчишка легко, словно танцуя, ушёл от встречного тычка в лицо. Поднырнул по кулак противника, и рука Громового Удара ушла в пустоту. Удар, который мог разбить в щепки толстую доску, пропал даром. Он опять попытался достать юнца, прикрываясь от ответного тычка. Громовой Удар знал много хитрых уловок, и частенько противники, купившись на его простоватый вид, замертво валились на землю от его неожиданной атаки слева.
