Я ждал его в кабинете. Тот был заставлен дорогущей мебелью, и всякого рода изысканными творениями. Картины на стенах, статуэтки на столах. Великолепная коллекция оружия, многое из которого производила наша фабрика. Я порылся в ящиках стола и шкафах, но не нашел ничего обличающего. Ни документов, ни улик. Никитин, не производил впечатления глупца и скорее всего, прятал все в другом месте. Спустя полтора часа ожидания, я услышал, что к дому кто-то приближался верхом. Аккуратно выглянув в окно, я увидел Игоря Николаевича. Он был в чистой одежде и выглядел немного растерянно, задумчиво. Мне сразу пришло в голову, что я не видел Никитина на пожаре, а это еще одно свидетельство не в его пользу. Человек не причастный к этому преступлению, не проигнорировал бы такое ужасное событие, а тем более заместитель управляющего фабрикой.
Я спрятался за дверью кабинета и прикрыл ее. Когда он войдет, я с него все спрошу. И за фабрику, и за Ваську. Я не слышал, как Никитин открывал входную дверь, но гулкий грохот шагов по деревянной лестнице выдавал его приближение. Петли едва скрипнули, и он вошел в кабинет, прикрывая меня раскрытой дверью. Он сделал еще несколько шагов, и я уткнул ему в ухо дуло своего «Форта»:
— Не дергайся сука, сейчас ты умрешь… — В этот момент он дернул головой влево, всем корпусом разворачиваясь через правую сторону, и влепил мне внешней стороной кулака в челюсть. Костяшки больно впились под скулу, и я налетел спиной на дверь, а Никитин бросился вниз по лестнице. Оттолкнувшись спиной от двери, я метнулся за ним, но даже не успел увидеть, как он преодолел два пролета и бросился к выходу. После того как последние ступеньки были оставлены позади, передо мной оказалась настежь открытая входная дверь. А Никитина уже и след остыл. Он оказался удивительно ловок и быстр, как для человека сорока лет. Я в несколько прыжков сократил между собой и дверью расстояние, выглянул на улицу, но там никого не было. И в туже секунду по телу пробежал разряд. Холодок пронзил все клетки моего организма от испуга, от неожиданности и запоздалого осознания. Меня надули. Теперь была очередь моего затылка, ощутить холодный метал пистолетного ствола.
— Стоять! Брось оружие на пол! — Донеслось у меня за спиной. И сразу же дуло убрали от моей головы, а доски скрипнули под ногами моего оппонента. Он двигался назад. — Повернись!
Команды отдавались четко, внятно и лаконично. Я выкинул на крыльцо «форт», медленно обернулся и увидел Игоря Николаевича. Он направлял мне в лицо массивный ствол знакомого мне с детства, пистолета. В руке у него был «Стечкин», но выполнен он был в хромированном варианте, прежде никогда не встречавшийся мне, даже на изображениях в интернете. Никитин, молча, буравил меня взглядом, а затем сказал:
— Что сволочь, пришел закончить начатое? Решил убить меня, чтобы я не рассказал правду о пожаре?
— Что? — Только и нашелся, что крякнуть я, опешив от удивления.
— Не прикидывайся мразь, я все о тебе зна… — на этом слове его речь оборвалась, а Никитин рухнул без сознания на пол. Рядом с его головой звякнул лезвием об доски пола — нож. Я лишь краем глаза увидел у него за спиной фигуру, появившуюся в дверях кухни. Пользуясь, случаем, я выхватил из-за пояса «ПМ», который я туда перепрятал из наплечной кобуры, и наставил его на силуэт в дверном проеме. Это был Глеб. Он медленно подошел к Никитину, ботинком ткнул его в бок и нагнулся, поднимая с пола нож. Крови на ноже не было, и я понял, что Глеб его метнул рукояткой, в голову моего бывшего начальника.
— Цел? — Сухо кинул мне Глеб.
— Да. — Так же кратко ответил я.
— Помоги мне его отнести наверх. — Хватая под руки Никитина, сказал мне мой спаситель.
— Что ты здесь делаешь? — Озадаченно спросил я Глеба.
— Прикрываю тебя. Я видел тебя на пожаре. Знаю, что твой друг погиб. Ты показался мне раздавленным, и я решил проследить за тобой. Прикрыть.
— Спасибо. — Только это, смог я выдавить из себя, вновь вспомнив о смерти Барса.
— Что здесь происходит? — Спросил Глеб, после того как мы занесли Никитина в его кабинет. И я рассказал о записке…
Мы дождались, когда Игорь Николаевич очнулся, и начали допрос. К тому времени я рассказал Глебу обо всем, что узнал и, что меня сюда привело. Глеб согласился с моими выводами.
— Что Вам от меня нужно? Если хотите убить, так убивайте. — Растирая затылок, сказал очнувшийся Никитин.
— Убьем, не сомневайся. За Барса, за фабрику, за предательство. — Зашипел я. Глеб смерил меня злобным взглядом и спросил Никитина:
— Кто приказал сжечь фабрику? На кого ты работаешь?
— Вы что с ума сошли? — взвизгнул Никитин. — Я к этому не причастен.
— Не ври сволочь! — Крикнул я, и ударил бывшего начальника под дых. Тот качнулся на стуле, жадно хватая ртом воздух, выбитый из легких.
— Я правду говорю, клянусь! Я к этому не причастен. — Прокашливаясь, начал отпираться Игорь Николаевич.
— Кому ты продался, мразь? — Я снова ударил его, но уже в живот, чтобы не дожидаться, пока он восстановит дыхание.
— Хватит, Камиль! — Сказал мне Глеб и подошел к Никитину.
— Кто тогда устроил поджог? — Твердо сжимая нож в руке, задал вопрос Глеб Игорю Николаевичу.
— Я думал… я думал он. — Никитин посмотрел в мою сторону, продолжая держаться за грудь.
— Ты что несешь? С чего мне жечь фабрику? Прошлый раз я ее спас. — Злобно зарычал я.
— Почему ты так подумал? — Тем же монотонным и спокойным голосом продолжил допрос Глеб.
— Потому что эти два ублюдка уже пытались это сделать. Он и его друг Барсов. — С призрением сказал Никитин. Я сорвался в очередной раз и влепил ему в ухо ладонью, так что шлепок раздался звоном по всему дому.
— Камиль, перестань его бить. Дай дослушать. — Судя по виду, уже начиная выходить из себя, сказал Глеб.
— Хватит, хватит. Я все скажу. Что вы хотите от меня услышать? — Заныл Никитин, и вся его злоба куда-то улетучилась.
— Рассказывай, все что знаешь. И если мне, хоть на миг покажется, что ты врешь, я всажу тебе в ногу нож. — Глеб махнул перед Лицом Игоря Николаевича лезвием ножа, которым он его вырубил.
— Хорошо, хорошо! Я всем вам расскажу…
Игорь Николаевич начал с усердием высказывать все, что он знал, делясь с нами своими догадками и домыслами. С его слов мы выяснили, что пару месяцев назад, к нему приходил младший Бараев — Марат. Он предложил большие деньги, за то, что Никитин поможет ему сжечь фабрику. Игорь Николаевич отказал Марату, так как считал что его, несомненно, найдут и накажут, хотя как разоткровенничался сам Никитин, он больше боялся, что его попросту уберут после этого. На вопрос: «Почему он не обратился к коменданту?» Игорь Николаевич поведал, что давно сотрудничает с братьями Бараевыми и делает для них небольшие услуги. Как оказалось, Никитин перепродавал некоторое сырье фабрики братьям, за что они ему платили солидные откаты. Ко всему он искусственно замедлял изготовление, а иногда и вовсе портил целые партии оружия, которые предназначались для ополчения, а Бараевы появлялись с чудесным для города предложением, отдать свою партию, естественно намного дороже. Власти соглашались, а Никитин вновь получал премию от братьев. Сотрудничать Никитин начал с ними год назад, когда в Лагане началось открытое противостояние, а предложил эту схему Аслан. В это легко верилось, Аслан был далеко не дурак. Но поджечь фабрику стало перебором для Игоря Николаевича. А когда на фабрике совершили первую попытку поджога, хоть власти и заявили, что это была случайность, Никитин понял, что Бараевы купили кого-то другого. Подозрение пало на меня и на Барса, вот почему он был сейчас так агрессивно настроен. На мой вопрос: «Почему неприязнь и гонения Васьки и меня начались задолго до первого покушения на поджог?», Никитин честно признался, что ненавидит Барса много лет, за то, что Васька переспал с сестрой Никитина и после этого бросил ее. Он не мог простить Барсу, что тот обесчестил его младшую сестренку. Об этом я конечно не знал. Да и кто рассказывает о себе такие вещи? Я был уверен, что Барс этим не гордился, вот и не рассказал мне.
