– Вон тот дом, на углу, – показала Верити.
– Передай водителю, пусть остановится за пару домов.
Она проговорила фразу по-немецки. Заурчав, такси покатилось вперед, свернуло к обочине и скользнуло в проем между припаркованными машинами.
– И что теперь? – спросила Ожье.
– Скажи ему, чтобы подождал, не выключая счетчика, пока мы проверим дом.
Ожье снова переговорила с водителем.
– Он сказал, если заплатим сейчас, он подождет десять минут.
– Так заплати.
Она успела поменять часть своих денег на дойчмарки и теперь протянула пару купюр водителю, повторив просьбу немного подождать. Таксист заглушил мотор. Флойд с Ожье вышли наружу.
– Восхищаюсь твоим немецким, – сказал Флойд, открывая садовую калитку и ступая на гравийную дорожку, ведущую к парадной двери. – Так сейчас учат всех симпатичных молодых шпионок?
– Учат тому, что может пригодиться при случае.
Флойд позвонил. За матовым стеклом возник силуэт, дверь со скрипом открылась. Стоящему в коридоре мужчине было под шестьдесят: рубашка и брюки с подтяжками, очочки с металлической оправой, аккуратно подстриженные усики. Он был ниже и субтильней Флойда, с изящными чертами лица. В тонких пальцах он держал ветошку и глиняный кувшин.
– Герр Альтфельд? – спросила Ожье и добавила фразу по-немецки, в которой Флойд различил слово «телефон».
Больше она ничего сказать не успела – мужчина закрыл дверь.
– Попробовать снова? – подумала Верити вслух.
– Не откроет. Он не хочет говорить с нами.
Она потянулась к звонку, нажала, но силуэт за дверью не появился.
– Думаешь, выходил он?
– Наверное. Телефон – по этому адресу.
– Интересно, почему он так боится?
– Могу предложить пару-тройку причин, – сказал Флойд.
Они прошли по дорожке и закрыли калитку за собой.
– И что нам делать дальше – конечно, не считая взлома, привязывания к стулу и допроса с пристрастием?
– Подождем в такси. Если ты уговоришь водителя, мы просто посидим, пока герр Альтфельд не попытается улизнуть из дому.
– С чего вдруг?
– Как только герр убедит себя, что нас нет поблизости, он захочет уйти. А если мы не надоедаем звонками в дверь, значит нас поблизости нет.
– Венделл, да ты специалист по отлову мирных горожан, как я погляжу.
– Да, я такой. Обычно худшее, чего следует ждать от мирного горожанина, – это хук в челюсть.
– А сейчас?
– Хук в челюсть – это просто конфетка по сравнению с тем, что нам грозит.
Ожье уговорила водителя объехать квартал – если герр Альтфельд подглядывает из-за занавесок, он решит, что такси уезжает. Когда вернулись на прежнюю улицу, водитель припарковал авто немного дальше прежнего, но с этого места дом был виден.
– Скажи водителю, ждать придется долго, но мы заплатим больше, чем он заработает на других поездках.
– Ему не слишком нравится, – сообщила Ожье, поговорив с шофером. – Говорит, его работа – возить пассажиров, а не играть в частного детектива.
– Дай ему еще.
Ожье открыла сумочку, обратилась к водителю. Тот пожал плечами, но взял предложенную купюру.
– И что он теперь говорит? – поинтересовался Флойд.
– Что привыкает к новой профессии.
Ждали долго. Водитель прочитал «Берлинер моргенпост» от начала до конца. Флойд уже начал сомневаться, но тут дверь дома отворилась, и вышел человек в дождевике и с пакетиком вощеной бумаги в руках. Альтфельд закрыл за собой калитку, прошел по улице и сел в припаркованное авто. Черный с белыми шинами «бугатти» пятидесятых годов зарокотал и резво покатил, подпрыгивая на ухабах.
Вопреки ожиданиям Флойда их шофер довольно неплохо преследовал Альтфельда. Лишь пару раз пришлось предупредить, чтобы не держался слишком близко. Такси сворачивало в проулки, петляло и выныривало за две-три машины от черного «бугатти». Альтфельд ехал приблизительно той же дорогой, что привела Флойда с Ожье в Веддинг: через Шпрее, огибая Тиргартен, огромные зеленые легкие Берлина. Близ его западной оконечности – не так уж далеко от «Хотеля ам Зоо» – «бугатти» зарулил на стоянку. Такси проехало мимо, остановилось сразу за углом. Ожье расплатилась с шофером, Флойд вышел наблюдать за «бугатти» – и вовремя, потому что герр Альтфельд уже отдалялся от своей машины, держа все тот же пакетик. Пара следила за ним до Слоновых ворот зоопарка, заметив издали, как он заплатил за вход и прошел внутрь. Флойд отлично знал зоопарк. Приезжая в Берлин, он гулял там допоздна с Гретой, если выдавался свободный вечер. Оба беззаботно шагали по дорожкам, пока не сгущался сумрак и не зажигались призывно неоновые огни.
Потемневшее небо сулило дождь, но никак не могло разродиться им – будто пес, назойливо лающий, но не решающийся укусить. Еще только миновал полдень, а зоопарк уже заполнился семьями с капризными детьми, истерично ревущими по малейшему поводу. Флойд с Ожье купили билеты и вошли, держась на приличном расстоянии от Альтфельда. Толпа посетителей была достаточно плотной, чтобы скрывать слежку, не мешая ей.
Альтфельд пошел к пингвиньему загону – опущенной намного ниже уровня земли площадке с бетонными имитациями скал, окружавших мелкое и донельзя грязное озеро; все это было обнесено железной решеткой с остриями наверху. Парень в шортах швырял толпе суетливых пингвинов рыбу. Альтфельд стоял у изгороди впереди кучки зрителей. Похоже, он так и не заметил слежки. Вскоре рабочий зоопарка подхватил ведро и ушел, и тогда Альтфельд, несомненно дожидавшийся момента, полез в пакет и принялся швырять птицам серебристые кусочки.
Флойд глянул на другую сторону загона: там стояла Ожье, как-то сумевшая протиснуться меж зевак и прижаться к решетке. Вместо того чтобы наблюдать за Альтфельдом, Ожье смотрела будто зачарованная на шумное сборище пингвинов с их аккуратными черными фраками, смешными маленькими ластами и выражением невозмутимого спокойствия в момент, когда птица шлепалась брюхом на воду или обрушивалась в нее спиной. Ожье что, ни разу в жизни пингвина не видела?
Наверное, в Дакоте плохо с зоопарками.
Зрители разошлись, осталось лишь несколько человек, включая Альтфельда. Он бросил последние кусочки из пакетика и уставился на пингвинов с отстраненным спокойствием генерала, обозревающего поле страшного поражения.
Флойд с Ожье подошли к старику.
– Герр Альтфельд? – спросила она.
Он резко обернулся, выронив пакет, и ответил по-английски:
– Я не знаю, кто вы, но за мной вы следите зря.
– Мы всего лишь хотим задать несколько вопросов.
– Если бы я мог вам что-либо сообщить, уже бы сделал это.
Ожье подступила ближе:
– Я Верити. Сьюзен – моя сестра. Ее убили три недели назад. Я знаю: вы переписывались с ней по поводу контракта с «Каспар металз». И я думаю, что ее смерть связана с предметом этого контракта.
– Вы же знаете, о каком контракте речь, – сказал Флойд. – И знаете, что он необычен.
– Заказ от скульптора, – тихо проговорил Альтфельд. – Ничего необычного.
– Это объяснение для отвода глаз, – заметила Ожье. – И вы сами в него не верите.
– Нам всего лишь нужно знать, куда отправили изделия. Хотя бы один адрес, – сказал Флойд.
– Даже если бы я был готов сказать вам – а я не готов, – этих сведений больше нет.
– Вы не держите архива по контрактам? – удивилась Верити.
– От документации… избавились.
Флойд встал между Альтфельдом и пингвинами:
– Но ведь вы помните что-то?
– Я никогда не запоминаю деталей.
– Потому что вам приказали их забыть? Герр Альтфельд, дело именно в этом? – спросила Ожье. – Кто-то надавил на вас, потребовал, чтобы вы не слишком интересовались контрактом?
– Он был сложным. Само собой, я заинтересовался.
– Ну так расскажите нам. Хотя бы о том, в какой округ Парижа доставлен шар. Даже это будет лучше, чем ничего.
– Я не помню.
– Неужели вы не обсуждали ни с кем назначения шаров? – не отставал Флойд.
– Я же сказал: это заказ от скульптора, – ответил Альтфельд резко, и казалось, он вот-вот выйдет из себя. – «Каспар металз» выполнял в то время много контрактов. Если мы можем удовлетворить клиента, нет необходимости знать о назначении заказа.
– Но вам-то, наверно, было любопытно, – не отставал Флойд.
– Нет. Я совершенно нелюбопытен.
– Мы полагаем, что эти шары – детали оружия, – сказала Ожье. – Или, по крайней мере, прибора военного назначения. Эта же мысль должна была прийти в голову и вам. Было бы странно, если бы вы не задумались над возможным применением вашего изделия.
– Назначение заказа – забота экспортного бюро, а не моя.
– Хорошая отговорка, – хмыкнул Флойд.
– Если бы возникли проблемы с назначением продукции, блокировали бы экспорт, – пояснил Альтфельд, глядя на Флойда. – Но изделия выпустили. Значит, вопрос закрыт.
– И это, по-вашему, оставляет вас чистеньким? – спросил Флойд.
– Моя совесть не запятнана. Если вам неприятно такое положение дел, ничем не могу помочь. А теперь, с вашего разрешения, я хотел бы спокойно понаблюдать за пингвинами.
