и сквозь завесу прорвался чёрный клинок, на лезвие которого горят алые символы. Остриё улеглось на шею, прорезав броню Бахамута, но до плоти так и не добравшись.
Из тела Лорда выходят белые линии света, что утекают в тень, которая скрывается в пыли… откуда горят глаза Абсолюта и Тёмного.
Бахамут одобрительно хмыкнул:
— У тебя страшная сила, Баркот… сила «Поглощения».
Дым развеялся, и я на секунду не признал Баркота. Передо мной предстал мужчина, а не юнец. Тело его окрепло с новой силой, как и хватка, с которой он сжимает свой чёрный клинок.
— Я же предупреждал… — улыбнулся Баркот, — Я быстро учусь!
Есть же выражение «Вырос на моих глазах»… и теперь я понял, как это происходит. Прямо передо мной, оттачивая мастерство меча, стоит мужчина, что ранее был юнцом. Ему на вид, как и мне, лет тридцать.
Баркот, стоя на поверхности родной планеты, сделал взмах меча такой силы, что космическое пространство содрогалось, а алые звёзды закручивались в незримом потоке. На выступе сидел Маток, что тоже успел возмужать. И на сей раз, на друзьях уже нет белых туник, теперь на них белые плотные балахоны с металлическими пластинами на груди, руках и ногах.
— Ого!!! — захлопал в ладоши Маток, наблюдая за другом, — А ты продвинулся в боевом искусстве! Даже Лорда на колени поставил!… Ты просто невероятен, брат!
Чёрный меч Баркота покрывается алой аурой, что призвана поглощать любую силу, но и так же тело его опоясывает белый свет.
— Ничего сложного! — снова взмах, — Просто я люблю учиться, и совершенствовать знания до идеала! — он сделал жесткий шаг вперёд, отчего вся водная гладь планеты покрылась мурашками, и атаковал от плеча, послав в космос гигантскую алую линию света, что поглотила в своём свете все звёзды вокруг, — Поэтому у меня всё и получается так хорошо… — мужчина глянул на друга, — Вот взялся бы ты за меч, уверен, достиг бы такого же уровня.
— О нет! — выставил перед собой ладони Маток, — Я люблю качать мозги, а не мышцы… — он спрыгнул с пригорка и подошёл к другу, — Смотри… — достал из кармана зелёный кристалл, что источает склизкую субстанцию.
— Да ты шутишь! — ширились глаза Баркота, — Как ты достал «Эльгид»⁈ Он же запрещён, и любую находку уничтожают.
— Эм… есть у меня пару друзей, которые работают в утилизации запрещённых находок. Главное, что он у нас есть. Это чудо поможет нам создать живые клетки, что бы искусственное сердце начало дублировать клетки твоей крови… надоело ждать, когда Каргель даст нам добро на получение «Эльгида». Она словно… специально нам мешает, когда другие одобряют любые наши прихоти, понимая, что мы идёт верным путём.
— Ты верно подметил… — опустил глаза Баркот, — Может Каргель делает это из–за меня?… По её взгляду видно, как сильно она меня ненавидит.
— Да плевать! — положил Маток на плечо друга ладонь и чуть его дёрнул, — Она не остановит то, что мы начали… пошли, Брат, пора закончить наше дело.
Мир сделал стремительный оборот, и я оказался вновь на этаже с прикованным гигантом. Два друга сидят за кристаллическим столом, собирая чудо, что изменит мир и избавит его от заразы. На крепежах зафиксировано человеческое сердце из плоти, и кристаллических пластин: уже готовы клапаны, что качают кровь, и сделана кровеносная система из тонких волосков.
— Давай, — кивнул Маток на сердце.
Баркот порезал палец и капнул своей чёрно-белой крови в отверстие на сердце. Следом Маток поднял зелёный кристалл, нажал на него, и из кончика выделилась тягучая склизкая субстанция. Произошло чудо. Клапаны и кровяная система начали выделять белую кровь, причём огромными порциями. Тонкие волоски были закреплены так, что идут круговоротом, что бы кровь возвращалась обратно в сердце. Своего рода вечный двигатель, в котором происходит бесконечный круговорот крови.
— Получилось!!! — вскинул руки к потолку Маток и начал прыгать от счастья, — Да–Да–Да!!! — она начал дёргать за плечи Баркота, что застыл на месте и не мог сказать и слова, — Брат, порадуйся, у нас получилось!!! Мы спасём наш род!!!
— Да… — стали глаза Баркота влажными, — У нас и правда, всё получилось…
Я оглянулся, и увидел на стене прибитых белыми цепями Альдебарана, Регула, Антараса и Фамольгала… они утеряли разум, и теперь выглядят как бешеные звери. Они рычат, издают устрашающий вой, а их глаза утонули в безумии… видимо второй раз Баркот не может излечить недуг, и подарить Обезумевшим сердце. Но сейчас, когда друзья нашли способ произвести сердце искусственно, они смогут излечить их вновь.
Мир сделал стремительный оборот. Я оказался на этаже с поселением Тёмных… которых поставили в шеренгу, а перед ними ходят три Абсолюта. У одного на поясе золотой кнут. Настал момент, когда в Тёмных проверяют Грех Всеотца.
И за всем этим цирком, стоя возле одинокой юрты, наблюдают Баркот и Маток
— И так, Тёмные, вы знаете, что сегодня за день! — Абсолют снял с пояса золотой кнут, — Сегодня вновь я буду измываться над вашими телами, дабы найти в них Грех… ТЫ! — указал он на девушку в середине шеренги, — Ты будешь первой… уж очень мне твоя рожа не нравиться.
Девушка опустила лицо, и вышла из ряда собратьев. Два Абсалюта связали её руки верёвками. Они отошли каждый в свою сторону, натянув верёвки и тем самым руки, что бы девушка ни могла упасть на землю или сбежать.
— Десять ударов плетью… — раскрутил Абсолют кнут и начал им мотать в разные стороны, — Если мне что–то в тебе не понравиться, то плюс ещё десять ударов.
Как разговор был закончен, Абсолют со всей силы ударил кнутом, разорвав на спине девушки балахон, а на коже остался змеиный порез, откуда выглядывает свежая плоть и вытекает серая кровь. Дева сжала зубы, но всё же не смогла унять крик.
Баркот сжал кулаки, и весь побледнел, наблюдая за столь страшной сценой. Он понимал, что всё это цирк… в Тёмных нет Греха… тогда почему их так мучают⁈ Они ведь не сделали ничего плохого, что бы над ними так измываться!
Абсолют продолжил бить плетью, а дева кричать так, что этаж заполнился её воплями боли. На десятом ударе, она более не могла стоять на ногах, потому два её смотрителя натянули верёвки, и тело осталось висеть в невесомости.
— Хм… — призадумался Абсолют, и вновь мерзко улыбнулся, — Как то ты подозрительно кричала… надо ещё десять ударов. Умрёшь, сама виновата.
Глаза Баркота налились кровью. Он сделал шаг, но Маток резко остановил его.
— Нет… не делай этого.
— Ты же знаешь правду! — исказилось лицо мужчины от ужаса, как его соплеменника пытаются убить, из–за несуществующей неприязни и ложного Греха, — Это всё не правильно!…
— Да, — кивнул Маток, — Всё это и правда, какой–то ужас… Но если ты сейчас их тронешь, тебя осудят. Ты только получил уважение, и слово в мире Абсолютов. И этот шаг может всё изменить, — положил Маток на плечо друга ладонь, — Просто действовать нужно иными способами… потерпи, и всё измениться.
Под вопли девушки, Баркот откинул руку друга в сторону, и направился в туннели.
— Я устал терпеть…
Мир сделал оборот, и я оказался на этаже Тёмных, наблюдая, как на каменной тропе сидит Баркот, свесив ноги в пропасть. Он сжимает кулак, а в глазах читается ярость. Он умеет скрывать и заглушать свои эмоции. Он жил в мире, который его ненавидел и призирал… но сейчас, увидев страдания своих соплеменников, и с какой радостью делают это Абсолюты… мужчина начал сомневаться в себе и в своём деле. Разве могут Абсолюты пойти на сближение с Тёмными, когда они их так ненавидят?
— Несправедливо, согласна…
Баркот дрогнул и широко раскрыл глаза. Слева от него сидит дева в золотом балахоне, волосы белые, а в глазах горят пять стигм… это была Энигма. На её лице умиротворённая улыбка, а глаза честные и искренние.
— Госпожа, — чуть кивнул Баркот, поприветствовав Правителя мира «Судьба», — Что вы тут делаете?
— Пришла за тобой, — она взяла его ладонь, и крепко сжала её пальцами, — Ты ведь понимаешь, что мира между нашими расами не будет… ты же понимаешь, что Мариат тебя обманывает? Она использует тебя в своих целях, и скоро её план дойдёт до совершенства.
— О чём вы?… — дрогнул голос мужчины.
— Хочешь, я расскажу тебе правду?… Настоящую правду, где сейчас Прародитель?… Открыть тебе глаза?
Я начал качать головой в разные стороны, видя, как Баркот
