Результаты нашей диверсии между тем были презанятнейшими.
«Синий колпак» заработал, как прямоточный воздушно-реактивный двигатель.
Но только такой невероятный двигатель, у которого реактивная струя бьет в обе стороны: не только из сопла, но и вперед, из воздухозаборника!
Благодаря чему, собственно, «синий колпак» не улетел мгновенно по третьему закону Ньютона, сорванный с места тягой реактивной струи, а секунд тридцать провисел на месте: тяга обоих потоков рвущейся из него материи, накопленной за предыдущие часы, взаимно уравновешивалась.
За время своего чудесного извержения «синий колпак» поднял ураган пыли и возогнал настоящий самум острой бетонной крошки.
Вся эта дрянь летела с такими скоростями, что каждая частичка воздействовала на металлические перекрытия с силой снаряда.
Крыша машзала обрушилась с апокалиптическим грохотом.
Обе противоположные стены мгновенно оплыли — как восковые соты, — очутившись в фокусе гиперзвукового горения с температурой под пять тысяч градусов.
Откровенно говоря, нам с Костей просто повезло. Будь «синий колпак» развернут градусов на двадцать пять к западу, одна из его реактивных струй пришлась бы ровно на ту самую восточную стену «Двойки», которую подручные полковника Буянова вчера безуспешно пытались долбить ракетами. Вследствие чего Второму энергоблоку пришел бы неиллюзорный трындец. А тогда, к гадалке не ходи, с нами жестоко поквитались бы «монолитовцы» — чье слово, увы, ржавыми волосами не порастает…
Нам даже повезло дважды! Потому что если бы противоположное сопло «синего колпака» было довернуто градусов на двадцать восточнее, то в фокусе горения оказались бы и мы Костей! Тут, как говорится, без комментариев — от нас не осталось бы даже обугленных косточек. И Тополь, и Комбат перешли бы в газообразное состояние быстрее, чем сказали бы «мля!»
— Я понял, чей это колпак, — с трепетом христианского неофита пробормотал Тополь, глядя на катаклизм со спины улепетывающего Авеля.
— Ну и чей?
— Дьявола, конечно.
Я покивал ему — дьявола так дьявола.
Когда-то, отдыхая к Крыму, в районе Левадийского парка я наткнулся на красивый, хотя и облупленный дореволюционный особняк с синей табличкой «Санаторий для утомленных офицеров». Так вот мне туда очень-очень хочется. Хоть я и не офицер.
В общем, как обычно. Хотели взорвать эффектную дымовую шашку, а получилось — устроили карманную Хиросиму!
Глава 21. Что украл Шестопалов
It don't take much to please me
I'm just a simple man…
«Breakfast In Bed», Deep Purple
Я, как это за мной водится по понедельникам, сидел в баре «Лейка» и ничего не делал.
Было утро — десять часов тридцать минут.
Как оно обычно и бывает в барах по утрам, в «Лейке» не наблюдалось ни одной собаки — не считать же двух сонных официанток и Любомира, с педантизмом человекообразного робота протирающего чистые стаканы?
Я ожидал свой завтрак — омлет и салат «Цезарь» с курицей.
Передо мной высились два стакана томатного сока и застенчиво потела пятидесятиграммовая рюмашка водки.
Да-да, скажу я горячим покаянным шепотом, я собирался опохмелиться!
Добавлю в свое оправдание: я практически никогда не опохмеляюсь. Ни-ког-да. Ибо считаю опохмелку прямой дорогой к алкоголизму. А алкоголизм — болезнью печальной и в чем-то даже тупиковой.
Но в то утро я решил сделать исключение — ведь передо мной маячил деловой разговор. На деловых же разговорах, пусть и пустячных, принято хоть что-то соображать. А чтобы что-то соображать после толковой гулянки (а воскресенье мы знатно отмечали рождение у сталкера Палпалыча сына от местной пейзанки Настюши) нужно… да-да, опохмелиться!
Краснея от стыда, я принял, как микстуру, свою водку.
Быстро запил ее томатным соком и, клянясь до следующего воскресенья не брать в рот ни грамма, стал ждать свой омлет и «Цезарь» с курицей, бессмысленно глядя в окно.
За окном шел косой, непроглядный дождь. Два беспризорных кобеля — Лайм и Джокер — нехотя плелись через парковку бара «Лейка», низко опустив хвосты и нахмурив мохнатые серые морды. Я подумал, что если нам с Тополем не слишком повезет, то спустя какой-то год наш игривый толстолапик Капсюль запросто превратится в копию такого вот Лайма. Станет таким же нескладным, ребристым и вислоухим кобелем с поволокой отверженного во взоре.
С другой стороны, если посмотреть на мир глазами оптимиста, которым я где-то в глубине души являюсь, Лайм, в сущности, симпатичная, добрая и очень благодарная псина. Знает команды, подает лапу, даром что старичок, четырнадцатый день рождения скоро отпразднует.
Наконец новенькая официантка Зина, которой наш неугомонный брат сталкер уже успел дать кличку Балда (за сообразительность!), принесла мне мой омлет.
Омлет задорно шкварчал на чугунной сковородке.
Аппетитно пахло жареным луком и шампиньонами.
Смешно, конечно, с этими шампиньонами выходит, подумал я. Окрестные леса ломятся от ценных грибов — подосиновиков, боровиков, маслят, а всюду, включая наши сталкерские забегаловки вокруг Периметра, все равно готовят грибные блюда исключительно из одних шампиньонов. То есть из грибов, выращенных искусственно на смеси коровьего говна с желтой соломой.
Сверху золотистое, поджаристое солнышко омлета было присыпано мелко накрошенной зеленью — петрушкой и укропом — и притрушено смесью паприки с черным перцем.
Не торопясь, медленно, я втянул ноздрями запах.
Он был чудесный! Непередаваемый!
Тому, кто никогда не был в Зоне, где правит бал Костлявая, не понять, какую глубинную радость способны приносить бродяге-сталкеру обыденные, сугубо бытовые вещи — вишневый штрудель, бифштекс, шашлык из тигровых креветок… Зона бездуховных обывателей делает из нас, вот что!
Когда в бар вошел ефрейтор Шестопалов, я поначалу вообще не узнал его.
Начать с того, что теперь на нем была не армейская камуфляжка, а нормальная человеческая одежда — куртка, джинсы, ботинки.
И даром что куртка у него была кожаной, самого невзыскательного фасона имени вьетнамских рядов вещевого рынка, а джинсы — дешевенькими, с китайских рядов! Я не сноб. К одежде не придираюсь. Я про другое. Про то, что он больше был не «ефрейтор», а «просто Шестопалов», пацан с района. Я проглотил последний кусок омлета и встал, чтобы подать ему руку.
— Здоров, Комбат, — сказал Шестопалов, беспардонно оглядывая меня с головы до ног. — В Зоне мне казалось, ты ростом повыше.
— Привет, — сказал я, снисходительно проигнорировав ремарку про рост.
