– Ну чего, мужик? Платить, говорят, не хотите? А еще нашего «шестерку» прогнали, – В Лоб Ногой и раньше простых людей презирал, а теперь и подавно. Даже здороваться считал ниже собственного достоинства.
– Много вас. Нас уже навещали одни, как раз перед вашим мальчиком, – по возможности степенно отозвался Николаич. – И тоже платить велели. Вы уж лучше между собой разберитесь. Если каждому отстегивать, сами через пару дней с голодухи помрем.
– Кто приходил? – насторожился Васька и покосился на Седого. Самое главное не сообщил! За такое не опустить, а убить надо!
– Они не представлялись. Отняли почти все, что нашли, да сказали, мол, еще приходить будут.
– Много их было? – случившееся в корне меняло дело.
– С десяток. И тоже при оружии.
Может, бродяги? Имелись и такие, без определенного района. Просто шлялись по всему городу да урывали, где что могли. А уж всяких отморозков среди них хоть отбавляй. Причем – даже с точки зрения нормальной братвы, тоже особо ничем не гнушавшейся.
– Почему молчали?
– А кому говорить? Этой вашей гопоте? – Николаич презрительно покосился на Серегу.
Раздумывал В Лоб Ногой недолго.
– Если в следующий раз заявятся, дадите знать. А процент нам отстегивать все равно придется. Иначе на счетчик поставим, не рассчитаетесь. Сейчас посмотрим, что вы заныкали. А это тебе, чтоб в следующий раз умнее были да помнили.
Васька крутанулся и ударил ногой в лицо собеседнику. Мужчина отлетел, упал, и все бы ничего, но приложился виском к бордюру.
– Да ты ж его убил, – один из помощников склонился к застывшему на земле Николаичу.
– Ничего. Прочие умнее будут, – усмехнулся В Лоб Ногой.
И тут неожиданно громыхнуло. Картечь на небольшом расстоянии – штука страшная. Заряд прошил Ваську навылет, сбил с ног даже раньше, чем тот осознал происшедшее. Да и осознал ли или так и умер, толком ничего не поняв?
Помощники сразу кинулись в разные стороны, словно лишь ждали чего-то подобного. Инстинкт – великая вещь. Застынешь на месте, и все. А так – неплохой шанс уцелеть.
Второй выстрел Ивана пропал впустую. Отвык мужчина стрелять по движущейся цели. Практики давно не было. Пришлось, матерясь, лихорадочно переламывать ружье, выбрасывать стреляные гильзы, вгонять на их место новые заряды. Еще хорошо, подготовить их додумался заранее, а то шарь по карманам в поисках нужных.
Защелкали ответные выстрелы. Один из бандитов торопливо разряжал пистолет непонятно куда, лишь бы стрелять. Зато другой рванул прочь, даже не понимая, что лишь подставляет спину неведомому защитнику. Седой помчался следом, да так, что сразу стал догонять, а затем и обгонять подельника. Но у Сереги был плюс – кому он тут особо нужен? «Шестерка», он «шестерка» и есть. Заниматься таким – только патроны тратить.
Оставшийся бандит наконец-то заметил противника. Только было уже поздно. По сравнению с «макаровым» двустволка стреляла гораздо громче, а главное – целился Иван лучше. Картечь вновь продемонстрировала убойность. Жаль, выстрел из другого ствола, вдогон убегавшим, пропал втуне. Поторопился ли, рука дрогнула, отдачу не учел… Всяко бывает. А пока перезарядил, во дворе никого не было. Какие тут расстояния?
В голове, перебивая друг друга, всплывали и тут же исчезали мысли. Тут были и вопросы – что же теперь будет или как там Николаич? Были и наметки к дальнейшим действиям. Надо было срочно предупредить людей о случившемся. Попрятались же все, а необходимо хотя бы оружие подобрать. Три ствола – не один, теперь отбиться станет легче. Но и пост покидать не годилось. Вдруг бандитов гораздо больше, вон, кажется, выглянул кто-то, и не понять, беглецы ли, или позади шел еще кто-то, да не успел к шапочному разбору? Спустишься во двор, а они как раз и нагрянут.
Может, кто из своих догадается, не струсит, придет на помощь сам?
– Сколько их? – Музон за ближайшим углом спрашивал зло, словно уцелевшие были виноваты, что недоглядели и не справились.
– Хрен его знает!
– Он все знает, да молчит! Ментяра! Бери людей и обходи дом слева. Проскочишь вдоль стены, а там – мочи всех. Мы прикроем. Сеня, ты все хвастался, что неплохой охотник? Тогда дуй в подъезд, выбирай окно да покажи, на что способен.
Надо отдать должное – распоряжался Музон умело. Словно немало повоевал на своем веку. Или тут важнее не воинский опыт, которого не было, а опыт заурядных разборок? Да и город известен, каждый двор со всеми ходами и выходами. Люди его слушались безоговорочно. Каждый понимал: сдаст компания позиции, и тогда завтра придется побираться или подыхать под забором. Откровенных трусов в банде не имелось, люди сами сделали выбор, предпочли опасную жизнь жизни спокойной и тоже опасной.
А Иван все колебался, не мог решить, оставаться на посту или мчаться к оставшимся в подвале людям? И стремительно убегали минуты. Сколько их было-то? Три? Четыре?
В проходе между домами мелькнули люди. На помощь со стороны рассчитывать не приходилось. Любопытствующих, кто и в кого стрелял, тоже быть не могло. Жизнь быстро отучила людей от желания посмотреть, где и что происходит. Хорошего все равно быть не может, а вляпаться в чьи-то разборки совсем не хочется. Услышал шум – лучше прячься, пока не поздно. Значит, налетчиков было не четверо, а гораздо больше.
А из подвала так никто и не появился. Тоже мне, мужчины!
Отступать было некуда. Нет, в принципе можно спуститься на первый этаж да выпрыгнуть в окно с противоположной стороны. Вряд ли бандиты сумели оцепить весь район. Не сотни же их! Ружье при себе, если кто и встретится, есть шансы прорваться. Но не бросишь же соседей, хотя толку от них никакого.
Вот какой-то мужчина попытался рвануть вперед, и Иван немедленно выстрелил в него. Мужчина упал, затем стал медленно отползать. Кажется, его все-таки зацепило. Надо бы добить, но патронов маловато.
Иван сноровисто дозарядил ружье и бросил взгляд на лежащие под окном тела. Пистолет ладно, попасть из него на расстоянии проблема, да и нет сноровки в стрельбе из всяких пукалок, а вот карабин…
Сразу несколько человек торопливо одолели проход, залегли за первыми попавшимися препятствиями и немедленно открыли стрельбу. Куда они стреляли, было непонятно. В комнату, где расположился Иван, ничего не прилетало, и мужчина получил возможность целиться спокойно. Да и не мог он стрелять наугад, лишь прижимая противника к земле. Для подобного надо запас патронов иметь. Когда к ружью считаные заряды, поневоле станешь беречь их, стараться каждым выстрелом причинить вред.
Из трех последующих выстрелов ему удалось попасть дважды, один раз, кажется, успокоить противника навечно. Другой – лишь зацепить. Зато и бандиты засекли, из какого окна ведется огонь, и теперь приходилось укрываться за подоконником да поневоле вздрагивать, когда над головой что-то противно свистело, а следом из стены за спиной вылетала выбитая пулей крошка.
