Когда посуда была вымыта, вытерта и убрана, Касси прошла в гостиную, где на столике у любимого кресла ждала книга «Над пропастью во ржи». Но не успела она устроиться поудобнее, как послышался стук в дверь.
Скорее всего, это была Эльзи, пожилая соседка, живущая в конце коридора, но, зная, что город наводнили толпы отчаявшихся, Касси, прежде чем отодвинуть щеколду, взглянула в глазок. От увиденного у нее подпрыгнуло сердце.
— Натан! — воскликнула она, распахивая дверь. — Это правда ты?
Хейл шагнул в прихожую, ногой закрыл дверь и заключил Касси в объятия. Ее губы уже ждали его, с полминуты влюбленные целовались и шептали друг другу нежные глупости.
Оторвавшись от Хейла, Касси посмотрела ему в глаза и улыбнулась.
— Я по тебе соскучилась… Веришь?
Хейл улыбнулся в ответ.
— Нет, повтори еще раз.
Они снова поцеловались. Вскоре цепочкой из брошенной на пол одежды они отметили путь в спальню, и Хейл уложил Касси на кровать.
— Не будем торопиться, — тихо прошептала она. — Давай растянем до самого утра.
— Слушаюсь, мэм, — с деланой серьезностью ответил Хейл, укладываясь рядом. — Ваше желание — приказ для меня.
Два часа спустя влюбленные вместе приняли душ. И хотя они здорово не дотянули до срока, установленного Касси, причин жаловаться у них не было. Они помогли друг другу вытереться, а затем Хейл в одних трусах прошел следом за Касси на кухню, где та зажарила ему в гриле сэндвич с сыром.
— Итак, — сказала она, отпив глоток чая, — ты в увольнении? Я знаю, что на обследование тебе не надо…
— Президент должен выступить перед местным Капитолием, — объяснил Хейл, — и, учитывая обстановку, АСНИП согласилось обеспечить дополнительные меры безопасности. Ну а я, как истинный патриот, добровольно вызвался принять в этом участие.
Последние слова Хейл сопроводил хитрой улыбкой, и Касси рассмеялась.
— Лгунишка! Ты просто хотел сожрать мой сэндвич с сыром!
— Да, — небрежно согласился Хейл. — Тут ты попала в самую точку. Все дело в твоих сэндвичах с сыром.
Касси сдвинула брови.
— Ты очень плохой мальчик.
Хейл сделал испуганное выражение лица.
— Вот как? Означает ли это, что меня накажут?
— Да, — с наигранной суровостью ответила Касси. — Теперь уже поздно думать о том, чтобы отправить тебя в кровать без обеда… Зато я могу отправить тебя в кровать прямо сейчас.
— Черт, — мотнул подбородком Хейл и отпил глоток молока. — Это очень жестоко. Но раз ты так говоришь, тут уж ничего не поделаешь.
Небо демонстрировало все оттенки серого, в воздухе кружились редкие снежные хлопья. Мужчина в костюме Санта-Клауса открыл дверь для Сьюзен Фарли и Энтони Пьюзо, выходящих из здания железнодорожного вокзала. Веселый звон его колокольчика прозвучал грустным напоминанием о прошлых рождественских праздниках. Сьюзен поставила оба чемодана, поправила голубой платок на голове, достала из сумочки долларовую бумажку и опустила в банку, висящую под металлической треногой.
По военным меркам это было щедро, и Сьюзен на миг ощутила гордость за свой поступок. Но тут же вспомнила, что больше деньги ей не понадобятся, и, быстро бросив в банку десятку, подняла чемоданы с усеянного окурками асфальта.
— Да хранит вас Господь! — с чувством произнес мужчина. — Счастливого Рождества!
Сьюзен сомневалась, что такое возможно, но все равно улыбнулась и пошла дальше. Пьюзо уже поймал такси; верный своей натуре, он даже не подумал помочь Сьюзен с чемоданами. Когда вещи были уложены в багажник и пассажиры устроились на заднем сиденье, такси влилось в редкий поток машин.
— Гостиница «Ридли», — сообщил водителю Пьюзо. — Угол Четырнадцатой авеню и Линкольн-стрит.
Послушно кивнув, таксист поехал по Семнадцатой в сторону Капитолия штата Колорадо.
Дорога оказалась недолгой, но Сьюзен успела разглядеть тротуары, запруженные военными в форме и штатскими в однообразной одежде, и яркие витрины магазинов. Однако никакое буйство красных, золотых и зеленых красок не могло одержать победу в войне, и от вида всего этого на Сьюзен навалилась печаль.
Гостиница «Ридли» была обустроена по первому классу, чтобы удовлетворять требованиям законодателей штата, а также осаждавших их лоббистов. Еще здесь любили останавливаться бизнесмены, которым были по душе строгое убранство гостиницы, номера с высоким потолком и просторный бар.
Машина притормозила перед изысканными дверями «Ридли», к ней мигом поспешили двое носильщиков в форменных кепках, темно-вишневых жилетах и серых брюках, забрали чемоданы и унесли внутрь. Одну сторону огромного вестибюля занимал соответствующих размеров камин. Вокруг него была расставлена кучками мебель — упор делался на кожаные кресла, бронзовые светильники и журнальные столики. Столики были заполнены старыми газетами, пустыми кофейными чашками и полными пепельницами.
Стойка администраторов из отполированного до блеска темного дерева находилась в дальнем конце. Троих вышколенных администраторов отделяли друг от друга перегородки из матового стекла. Пьюзо решил подойти к тому, что был посередине.
— Доброе утро, — небрежно произнес он. — У вас должны быть забронированы два номера… Один для моей дочери Мэри, другой для меня. Моя фамилия Перкинс. Хорейс Перкинс.
Администратор, мужчина средних лет в черной тройке, с выражением лица как у работника похоронного бюро, провел длинным пальцем по книге записей.
— Добро пожаловать в «Ридли», мистер Перкинс… Да, вот и ваша бронь. Два смежных номера на третьем этаже. Все верно?
— Да, прекрасно, — подтвердил Пьюзо. — Терпеть не могу, когда над головой кто-то ходит. Надеюсь, лифты у вас в порядке?
— В полном порядке, — с каменным лицом ответил администратор, как будто другой ответ был просто немыслим. — Будьте добры, заполните регистрационные карточки, и я попрошу коридорного проводить вас в номера.
Словно сигнализируя, что разговор окончен, администратор положил руку на кнопку звонка. Сьюзен еще дописывала вымышленную фамилию, когда появился коридорный в темно-вишневом жилете и загрузил вещи на тележку.
Через десять минут коридорный ушел. Сьюзен, оставшись одна в уютно обставленном номере, глядела на улицу через одно из двух высоких окон. Смежная дверь открылась, и вошел Пьюзо.
— Ну, — спросил он, став рядом со Сьюзен, — что скажешь?
Девушка помолчала, взирая на зимний пейзаж. Справа возвышался Капитолий, внушительное здание из белого гранита, добытого в каменоломнях Колорадо. Колоколообразный купол, увенчанный круглой башенкой, был якобы покрыт настоящей позолотой. По иронии судьбы внешне здание напоминало вашингтонский Капитолий, откуда пришлось бежать правительству Грейса.
