— Что с оплатой? — повторил Туран.
— Да нормально все. — Тим сразу забыл про Киру. — Уже решили: Фарид заплатит, когда приедем на ферму.
— Так не пойдет. — Туран уставился в немигающие глаза старика.
— Рыжий, объясни напарнику ситуацию. — Фарид спокойно выдержал взгляд и щелкнул бармену морщинистыми, но еще крепкими пальцами. — У нас третий, давай стакан!
Бармен принес, разлил пойло по стаканам и молча удалился.
— Садись, — сказал Фарид. — Э-э…
— Туран, — подсказал Белорус. — Моего напарника зовут Туран Джай.
Он опять икнул и потянулся за выпивкой, но Туран перехватил его руку, сел рядом на табурет и раздельно повторил:
— Что… с… оплатой?
— Все нормально, — отмахнулся Белорус. — Давай выпьем!
— Нет. Сначала аванс, потом разговор.
— Ты чего? — вскинулся напарник, громко икнув. — Не веришь мне?!
Последовало напряженное молчание. За стойкой громко звякнула посуда, все повернули головы, и бармен быстро сделал вид, что протирает полотенцем тарелку, а к разговору посетителей не питает ни малейшего интереса.
Туран взглянул на Белоруса.
— Ну-ну, не смотри на меня так, — пробурчал тот. — Фарид был моим командиром, думал, что я погиб на болотах под Минском. Будут деньги, но после того как доставим груз.
Туран встал.
— Сейчас деньги — вечером выезжаем. Вечером деньги — поедем утром.
— Доставка срочная, — заговорил Фарид. — Опоздаем — погибнет урожай.
— Тогда почему ты пьешь, старик?
— Жду курьеров от Стерха.
Турану все меньше нравилась эта затея. В конторе их накормили обещаниями; не прошло и часа, как Белорус встретил давнего приятеля, коих в Пустоши ему в последнее время попадалось великое множество; не успели толком осмотреться, а Тим напился, и деньги его теперь совершенно не колышат… Туран снова взглянул на старика. Самое начало сезона, у них горючки — до ближайшей заправки. И пара медяков — монеты на полный бак не хватит. Все свои сбережения компаньоны держали в надежном месте у одного давнего знакомого в Херсон-Граде. Но до города отсюда декаду пилить.
— Стерх дает мотоциклистов, — сказал Фарид. — Нам нужны разведчики…
— Это мы знаем, — перебил Туран.
Если бы заказчиком был кто-то другой, он не согласился бы на такую доставку, но Туран Джай сам вырос на ферме и прекрасно знал, что такое засуха, неурожай, голод. Он быстро прикинул вес ящиков, выдержат ли рессоры «Панча», сколько потребуется времени на то, чтобы разрезать автогеном заднюю часть кузова (иначе второй насос туда не влезет), посчитал горючку на переход до фермы… И с досадой качнул головой.
— Когда подъедут курьеры Стерха?
— Мы уже здесь, — прозвучало за спиной.
Туран обернулся.
— Штопс, — представился толстяк с отекшим лицом и маленькими свиными глазками. — Руди Штопс.
Выехали, когда почти стемнело. Как ни торопились с погрузкой, а все равно задержались: в «Панче», как и предполагал Туран, пришлось разрезать автогеном заднюю стенку, чтобы уместились оба ящика.
Курьеров оказалось четверо, все были одеты в плотные непродуваемые куртки и штаны, на ногах — полуботинки из выделанной кожи пятнистых манисов. Старшим назвался Штопс. Суетливый разговорчивый толстяк со злым взглядом ехал перед «Панчем» на трехколесной мотоциклетке. За рулевого у него был худосочный паренек по прозвищу Пикча, носивший желтый омеговский шлем и круглые очки с выпуклыми стеклами. Мотоциклетка ревела на всю округу, потому что не имела глушителя, чем здорово раздражала скучавшего перед экраном локации Белоруса. Он даже беруши не поленился из марли смастерить и теперь сидел, скрестив руки на груди, клевал носом, наполняя кабину запахом перегара.
После спора в гостинице напарники почти не разговаривали, Туран угрюмо смотрел на дорогу, где в свете фары впереди идущей мотоциклетки пылил фермерский пикап. Опережая его на три корпуса, вдоль обочин катились два мотоциклиста. Одного звали Унылый, это был неразговорчивый мужик с длинным лошадиным лицом. При знакомстве с ним Туран понял по взгляду осоловелых глаз, что курьер давно балуется дурман-травой. Унылый флегматично жевал наркотическую жвачку, спрессованную из стеблей.
А слева ехал Федор, с первого взгляда ничем не примечательный блеклый простак. Туран, впрочем, много раз убеждался, что внешность бывает обманчива. Курьер помог толковыми советами, когда грузили насосы в «Панч», и сам в стороне не остался, участвовал в процессе. После чего уверенно проложил маршрут по холмам до заправки старого Ветлуги, куда сейчас направлялся караван.
На заправку должны были прибыть к полуночи, когда жара только начнет спадать. Мутафаги в это время еще прячутся по норам, а мутанты или кочевники лишь собираются на охоту. Поэтому компаньоны не стали расчехлять ракетную установку на крыше грузовика, но приготовили стволы. Трехзарядный помповик Турана перекочевал из-под сиденья в особый вертикальный захват возле дверцы; короткое движение рукой — и можно стрелять прямо на ходу, не отпуская руль. Белорус достал кобуры с револьверами, прицепил на пояс; правда, заряжать барабаны не стал, глянул на свет стволы — оружие напарники всегда держали в чистоте — и спрятал обратно. Туран хотел его заставить снарядить револьверы, но в последний момент передумал. Не желал он разговаривать, слишком еще был зол на Тима за пьянство в неподходящий момент.
Когда начались холмы и караван стал подниматься по пологому склону, из кабины пикапа высунулась Кира, замахала рукой — мол, тормозите все. Туран включил пониженную передачу. Придушенно загудел движок, мотоциклетка впереди вильнула и съехала на обочину, помигала фарами остальным курьерам, и караван остановился.
— А? Что? — Белорус завертел головой. — Приехали?
Туран выключил передачу, скрестил руки на руле, глядя перед собой. Тим тряхнул головой и энергично похлопал себя по щекам. Говорил он слишком громко, потому что забыл про беруши: скрученные полоски марли торчали из ушей, и в сумерках его лицо напоминало морду вислоухого шакала.
— А, вижу! — Белорус уставился на дорогу, где показалась выбравшаяся из пикапа Кира.
Штопс привстал на сиденье, поправил на ремне деревянную кобуру с маузером, рукоять которого поблескивала серебряным кольцом в свете фар, и что-то крикнул девушке.
— Что случилось? — Тим нахмурился, глядя то на дорогу, то на напарника.
Туран молча наблюдал, как Кира огрызнулась на Штопса, махнула руками и, бормоча под нос ругательства, поспешила к «Панчу».
