Все трое поели и только попытались расслабиться, как Дирок вдруг вскочил с места (стукнувшись при этом лысой макушкой о потолок). Да, Горколиус мёртв, а Миррил вернула магический дар. Но! Не забыли ли все о нанятом дохлым виконтом экзекуторе? О Море, при жизни Проклятом? Наверняка этому порождению зла наплевать на смерть заказчика. Он не успокоится, пока его жертва не будет мертва. Или пока сам не умрёт…
Миррил сказала, что сама умрёт, если не отдохнёт. Вито поддержал её мысль (он ведь впервые услышал о Море и толком не осознавал, какая над ними нависла опасность). Дирок не удивился их решению. Хоть сам он был ох как не прочь поваляться в отключке денёк-другой-третий, но долг телохранителя был превыше всего. Ну… это конечно не совсем так… В голове наёмника давно уже стёрлась грань между деловыми и личными отношениями с Миррил. Он уже не думал о контракте. Собственно, последний раз нанимателя графа Маркония Дирок видел в одном из залов цитадели Ордена. Вернее не самого графа, а некоторые опознаваемые части его тела… Сейчас же Одноухий просто хотел защищать Миррил по собственной инициативе. Да, защищать и любить…
Дирок выполз из подземного домика и обосновался у входа – нести вахту. Солнце к этому времени зашло, небо, словно оспинами, покрылось бледно-красными звёздами. Луны нигде не видно – это и не удивительно с её-то необычайно сложной орбитой. Дирок Мистафилиус покрепче сжал приклад пружинострела и тяжело вздохнул. Холодно, не помогал даже найденный в доме плед, в который наёмник сейчас кутался. А внизу, в комнатке – тепло. Там Миррил… наедине с этим хлюпиком, давящим на её жалость! Мало того, дикая усталость была просто невыносимой. Дирок ведь хорошо выложился при штурме Мистора. Да, отдых бы очень не помешал. Но Миррил в опасности! И Одноухий, пока жив, сделает всё, справится с любыми трудностями и напастями, чтобы сохранить СВОЮ малышку Миррил!
В жилой комнате не было кроватей – ещё одно подтверждение того, что в доме жили жупаты. Представители этой расы обычно спят на полу. Вито постелил себе тряпьё и ветошь, найденные в доме. Миррил постелила себе толстый шерстяной плед. В комнате их было два, и оба лежали в деревянном ящике вместе с всевозможным тряпьём. Второй плед забрал наверх Дирок.
Керосиновую лампу было решено не выключать. Её крошечный танцующий огонёк забрызгивал комнату тусклым, слабым светом, порождая причудливую игру теней…
Вито Шипнар, известный поэт, скрывающийся под псевдонимом Барон Отрицательный, лежал в ветоши и пытался уснуть. Несмотря на нечеловеческую усталость, у него ничего не выходило. Слишком много мыслей мрачной стаей летучих мышей порхало по просторам его сознания. Он так бы и пролежал неподвижно и бессонно до самого утра, наедине со своими страхами, переживаниями, разочарованиями и болью, если б Миррил не окликнула его.
– Вито… Я знаю, что ты из-за меня вытерпел много всего… – она говорила полушёпотом. Да будь Вито поражён Стрелами Гнева Святой Ненависти, если в голосе магини не звучала примесь искреннего сожаления и раскаяния! – Я очень признательна тебе за то, что ты спас меня тогда, в канализации… Я не говорила тебе… но если бы ты не открыл тогда люк… Я была близка к самоубийству… Можно сказать… Да какой можно? Ты на самом деле спас мою жизнь. И я вечно должна тебе…
Миррил замолчала. Не нужно быть великим знатоком человеческих душ (а Вито, в меру своей профессии, как раз и был таковым), чтобы понять: каждое слово давалось девушке с огромным трудом.
Вито тоже молчал.
– Почему ты ничего не говоришь мне? – разволновалась Миррил. – Я ведь знаю, что ты не спишь. Не спишь ведь?
– Нет, не сплю, – сухо выдохнул Вито.
– Тогда почему ничего не говоришь? Мне… мне действительно жаль…
– А что сказать? – всё так же сухо спросил Вито. – Не ты вечно должна мне, а я тебе.
– Почему, Вито, почему ты так считаешь?
Взволнованный голос Миррил слишком обнажал ранимую человеческую сущность девушки. После того, как она вновь стала магиней, Вито был просто уверен, что эта сущность исчезла, умерла, сменилась мощью и силой. Неужели с ним сейчас разговаривает живой человек, способный переживать и страдать, а не то чудовище, которое он увидел на взлётной площадке?
– Почему? Глупый вопрос… Ты разве не знаешь, что если спас кого-то от смерти, то становишься за него в ответе?
– Нет, – удивлённо ответила Миррил.
– В принципе, откуда ты можешь знать?.. Это кодекс чести древних самурийских монахов, основателей Мистора. Вряд ли сейчас кто-то вспоминает о них или их кодексе. Всем наплевать на историю. Всем нравится наступать на те же грабли. Мы ничему не учимся, понимаешь?
– Вот это я знаю, – вздохнула Миррил. – И ничего здесь не поделаешь. Народ любит быть глупым…
Вито ничего не ответил, хоть и был согласен с мыслью магини. Но всё равно он на неё был обижен. А за что? За то, что она способна превращаться в монстра, лишь одним своим видом леденящего кровь? Да, это было бы смешно, если б не было так ужасно…
– Вито, ты опять замолчал, – жалобно, чуть ли не умоляюще прошептала Миррил.
– А что мне говорить? – завёлся Барон. – Мой дом сгорел. Моя прошлая жизнь разрушена. Я лежу в груде непонятно в чьей пещатне побывавшей ветоши, в гостиной чужого заброшенного дома. С тобой. Женщиной, которая способна одним лишь щелчком выкрутить меня, как мокрое бельё! Женщиной, которая превращается в смертоносное чудовище!
– Вито, ты говоришь так, словно ненавидишь меня… – всхлипнула Миррил.
– Ненавижу? Хм… – Вито от удивления даже приподнялся на локтях, чтобы лучше рассмотреть лицо собеседницы. – Знаешь, я ведь тебе вроде как обязан. Дирок тогда, на дороге, верно заметил: не встреть я тебя, наверняка бы сейчас был дохлым. Те дрянные чёрные коротышки спалили бы меня вместе с остальным Мистором. Но…
– Что «но»?
– Но какой смысл от того, что я сейчас жив? – Вито действительно так считал.
– Как какой? Я не понимаю тебя… – Миррил тихонько захныкала.
– Да всё ты понимаешь, Миррил, ты слишком умная девочка, чтобы этого не понимать, – Вито не доставляло радости это говорить, но раз уж тема затронута… – Ты прекрасно понимаешь, что я остался ни с чем. У меня нет дома. Мне некуда идти. Но самое ужасное – мне не к кому идти. Понимаешь? Все мои лже-друзья, знакомые, все мои женщины – все сейчас мертвы… – Вито некоторое время помедлил, размышляя, говорить дальше или нет. Решил говорить: – Но мне наплевать на это… Да, я циничная сволочь, подлый сын кобки. Я брал от своих знакомых всё, что мог взять – секс, бесплатный ужин в закусочной, деньги взаймы, общение… И давал им по мере возможностей взамен. Но мне наплевать на всех, понимаешь? Я уверен, что никто из них и не заметил бы, исчезни я из его жизни. Таков механизм существования современного общества – социальные взаимосвязи поверхностны и основаны на удовлетворении низменных потребностей вступающих в эти взаимосвязи индивидуумов. Всё. Если ты выходишь из игры – тебе очень скоро находят замену. И не удивляйся мне тут, малышка Миррил, я действительно не сожалею, что мои «близкие» мертвы. Я просто не ощущаю эту потерю, поскольку никогда не был с ними близок. Так же, как и они не были близки со мной…
