как оказалось, ошибся. Бродяга начал стучать что есть дури по двери дома, а это значит, что это не его заброшенный дом. В свой дом, я думаю, он нашел бы способ проникнуть без лишнего шума. На стук отморозка долго никто не выходил.
— Кого это ещё демоны принесли! Я тебе сейчас стукну, дурак! Прекрати ломать дверь, ублюдок! — раздался чей-то злобный рык.
— Это ты так гостей встречаешь! Старый пень! Надо понимать, ты мне не рад?! — с задором в голосе пророкотал дегенерат.
— Рад. Чего уж там… Проходи, раз глупости хватило вернуться… — с порога дома высказался старый, седой, сгорбленный годами дед. — У-у, так ты не один. Проходите все. А куда я, по-твоему, должен лошадей девать?! Ты что думаешь, у меня тут конюшня?!
— С лошадьми сам не знаю, как поступить. Сам понимаешь. Ярмарка, мест нигде нет, — начал оправдываться Антеро.
— Ладно, не стой на пороге… Есть у меня идейка, как это можно решить… — проворчал дед, уступая дорогу. — Располагайся, а я пока соседских мальчишек кликну, чтобы с конями подсобили…
Внутри дом производил впечатление полной заброшенности. Относительно чисто и прибрано было только на кухне и в большом зале, да и то там по углам висела паутина, лежала пыль. Старая рассохшаяся лестница вела на второй этаж, но я не стал подниматься, не дело это, когда гости гуляют по дому без хозяина. Антеро, наоборот, чувствовал себя как дома. Пара слов, и Кайя уже шуршит на кухне, прибирается и ломает голову, что бы приготовить. Меня бродяга напряг разведением огня в камине. Сам стоит и, топорща седые усы, наблюдает за нами. Что ни говори, вечно можно наблюдать за тремя вещами: как бежит вода, как горит огонь и как работают другие. Интересно, а в Раяне уже появилась такая профессия, как пожарные? Вот за кем можно наблюдать вечно.
Хозяин, старый дед, быстро обернулся. Посмотрел на наши с Кайей дела и с удовольствием что-то себе под нос крякнул.
— Это ты хорошо придумал, Бешеная Черепаха! Женских рук давно в этом доме не было, — буркнул старый хозяин чуть погодя.
Я не понял! Меня что, только что к женщине приравняли?! Тьфу, лучше не обращать внимания на оговорки хозяина дома. Интересно, почему он Антеро бешеным назвал, на воротах бродяга же представился Тухлой Черепахой?
— И давно я бешеный? — похоже, дегенерата волновал этот вопрос не меньше меня.
— С той самой истории, так к тебе и прицепилось.
— Не боишься, что я к тебе заявился? Проблемы могут быть.
— Не смеши меня, какие проблемы. Клал я и на баронов, и на графа, и вообще на всех! Мне жить осталось не так уж и много, чтобы костлявой бояться, — возмутился хозяин дома. — Эх, а помнишь, как раньше… Мы и они… Как резали зеленокожих, как маркиза заставили без портков со сраной жопой убегать? Куда всё это делось? Сдохну тут в пыли, а может, лучше было бы там остаться…
Отморозок и дед о чём-то своём помолчали, повздыхали и присели по креслам вокруг камина. Дед достал откуда-то внушительную бутыль, вытащил зубами пробку, отхлебнул и протянул бродяге.
— Малой мой, — кивнув на меня, после внушительного глотка, сказал Антеро, протягивая мне бутылку. — Бестолочью зову…
— Даже так?! — с интересом уставился на меня дед, как будто до этого меня и не было, а я только что появился.
— Он и вправду бестолочь. Мозгами парень временами обделен… а временами мне кажется, что я дурак на его фоне…
Вот это признания от бродяги! Я чуть вином не поперхнулся. Хотя что я вру, не вино, портвейн из дешевых, крепкая сивуха, да и только.
— Садись, малой, с нами… хотя нет. Метнись на кухню за кружками и эту… как её там… поторопи с едой! — сказал дед, переводя взгляд с меня на Антеро, словно прицепился к слову «малой», которое можно расценить не только как подчиненный, но и как сын.
Он что, сравнивает наши лица? Он что, подумал, что я сын отморозка? Я же на бродягу ничем не похож, ну разве что роста мы оба немаленького по сравнению с местными, но это же ни о чём не говорит. По внешности я похож на западников, по словам дегенерата. К чему этот фарс? Или у отморозка случайно получилась двусмысленная фраза относительно меня? Дед, кстати, сам среднего роста, по местным меркам, около полутора метра или чуть меньше, если бы не сутулился.
Кайя на кухне разрывалась между уборкой и готовкой, огонь она уже успела развести, но до конечного результата ещё долго. Поиск кружек меня не особо напряг. Грязные глиняные кружки стояли где попало, а частью валялись осколками на полу.
Вернувшись в большой зал, я застал стариков за воспоминаниями, незаметно присел на какой-то пыльный ящик, незаметно разлил по кружкам, тихо внимал словам убеленных сединами. Так то, по сути, слушать стариков было неинтересно. Как могут быть интересны несвязанные упоминания каких-то мест, каких-то имен и обрывков событий. Вся речь была наподобие:
— Эх, помнишь там-то и там-то! Как мы им…
— И не говори! Здорово мы им тогда…
В любом случае было приятнее слушать несвязанный бред воспоминаний собутыльников, чем просто так сидеть в тишине. В какой-то момент у камина появилась Кайя и, потупив взор, заявила, что всё готово. Ну просто пай-девочка, стоит и изображает из себя девицу, воспитанную по смеси законов домостроя и шариата. Дед нарезал ей задачу тащить еду к камину на всех. На всех, в смысле на нас троих. Кайе по статусу, похоже, надо есть отдельно, но она, видимо, и сама об этом неплохо знает.
— Что будешь делать… ну если… ну ты понял… — после еды начал дед.
— Сам не знаю. Просто всё надоело, — чуть помедлил с ответом Антеро. — Как кости [60] лягут.
Вот и все речи на ночь глядя. Мы с Кайей пошли спать. Собутыльники спать не собирались, пока не прикончат бутылку, и как я подозревал, не одну бутылку. Впрочем, насчёт того, что мы пошли спать, я погорячился. На втором этаже относительно чистой была комната самого владельца дома, а нам ещё пришлось убирать комнаты для себя и бродяги. Увидев местные авгиевы конюшни, я просто смылся вниз к старикам пропустить ещё одну кружку, оставив на Кайе занятие приборкой. Делать мне больше нечего, как вековую пыль тряпками гонять. Вернулся я не раньше, чем Кайя прибралась. С учётом того, что мне она комнату не прибрала, ей пришлось потесниться на кровати. Всё-таки прибираться я не люблю, но спать в пыли мне тоже как-то
