Разбойники вели себя необычно для простых крестьян. Они быстро построились в несколько рядов, причём передние были в доспехах, и выставили перед собой стену щитов и лес копий. Суфимы встали перед опасной преградой, животные наотрез отказывались бросаться на ощетинившийся копьями строй. Вдруг в солдат атонов полетели многочисленные большие дротики. Закричали раненые воины, взвыли быки...
– Бросайте в них копья! – закричал Рэйгер.
Солдаты послушались, но толку было мало – слишком плотная стена щитов не давала возможности поразить врага. Взбешённый офицер широко размахнулся, швырнул тяжёлый арн. Великолепное оружие, брошенное умелой рукой, не подвело, суженный наконечник угодил в лицо разбойника, лезвие ушло в голову до затылка. В тот же миг сильный удар едва не сбросил Рэйгера на землю: тяжёлый дротик вонзился ему в живот, пробив бронзовую кирасу. Вскрикнув от ярости, офицер попытался вырвать вражеский снаряд, но это ему не удалось. Рана оказалась неглубокой, но наконечник маленького копья оказался коварным: он представлял собой очень длинный стержень из светлого металла толщиной на конце не больше пальца, причём твёрдым было только острие. При ударе мягкая часть изогнулась, и вырвать дротик в суматохе боя оказалось трудно. Офицер не успел этого сделать, когда очередной брошенный пилум угодил в глаз его суфима. Бык рухнул, как подкошенный, придавив под собой седока; нога всадника сломалась в двух местах, от страшной боли воин потерял сознание.
Рэйгер уже не увидел, как его разъярённые солдаты спешивались, пытаясь атаковать врага, как другие, под командой младшего офицера, пытались обойти строй разбойников, но по обе стороны дороги в этом месте были устроены засеки, единственный проход перекрывала сплошная стена щитов и копий. Он не видел, как стрелки, засевшие в удобных гнездах на деревьях, расстреливают его воинов из луков и арбалетов.
Понеся страшные потери, стражники организовано отступили. Сегодня они были бессильны, враг оказался гораздо хитрее. Но сзади их ждала свежая засека: разбойники свалили заранее подпиленные деревья. Оставшийся младший офицер не растерялся, успел приказать всем спешиться, прежде чем пал, пронзенный стрелой. Стражники, закованные в тяжёлую броню и обвешанные оружием, быстро выбились из сил. В таком состоянии их застала погоня врага. Стрелки сидели на свежих суфимах и били захватчиков издалека, не вступая в ближний бой. Понимая, что им не удастся уйти, отступающие остановились и дали свой последний бой подоспевшим основным силам врага. Разбойники, пользуясь своим теперь уже трёхкратным преимуществом в численности, задавили их тяжёлым строем сомкнутых щитов, из-за которого не прекращали лететь тяжёлые пилумы. Не ушёл никто.
– Собрать всё! – зычно прикрикнул Густав. – Суфимов, стрелы, оружие, доспехи! Шевелитесь!
К нему подошёл Стабр:
– Сэр Густав, что мы будем делать, если враги вернутся? Они могут привести своих нуров!
– Пройдёт много времени, пока атоны поймут, что их каратели уничтожены. К той поре снег может замести все следы. Но даже если этого и не произойдет, мы защитим тропы новыми, ещё более страшными ловушками; я научу вас, как их надо делать. В крайнем случае, оставим свои лагеря, надо подготовить запасные. Не бойся, Стабр, в этих болотах мы можем их водить за нос месяцами, со мной вы никогда не пропадёте.
– Да,сэр Густав, мы сами не верим, что смогли совершить столько больших побед. Теперь у каждого из нас будет бронзовая броня, есть даже лишние доспехи.
– Лишней амуниции не бывает. Надо послать наших разведчиков по всей округе, пусть ищут других беженцев, их мужчины тоже примкнут к нашему войску. А сейчас нам необходимо вернуться в лагерь, все должны хорошо отдохнуть, да и женщины сильно соскучились... – Густав подмигнул азату, не сдержав довольного смеха.
Он был весьма доволен собой. За несколько дней крестьяне нанесли атонам два ощутимых удара. Вражеское войско лишилось более сотни солдат и ополченцев, многих ценных припасов. У победителей же менее двух десятков убитых и тяжелораненых. Робин будет им очень доволен.
Рэйгер очнулся от сильного холода. С трудом подняв тяжёлые веки, он мутным взглядом обвёл всё, что мог увидеть, не двигая головой. Его тело вытащили из-под суфима, сняли доспехи и меховую поддевку, холод уже добирался до сердца. Офицер попытался приподняться, но это усилие отозвалось столь сильной вспышкой боли, что он даже не смог понять, что, собственно, её вызывает. Он застонал, в глазах потемнело; когда взгляд вновь сфокусировался на реальности, перед собой Рэйгер увидел плоскую морду магира. Тот смотрел совершенно обалделым взглядом: голодный зверь не мог поверить, что ему улыбнулась столь неслыханная удача, да ещё и в разгар голодной зимы. Заметив, что человек смотрит на него, зверь оскалил короткие клыки и угрожающе зарычал, подзывая сородичей. Рэйгер застонал и закрыл глаза; сил сопротивляться неизбежной участи не было.
Зардрак встречал высокого гостя. В лагерь осаждающих пожаловал Почётный Третий Настоятель Первого Храма, Хранитель Нижних Ступеней Лестницы. Визит был довольно неожиданным, но цель его была понятной. Никому не понравится, что армия топчется два месяца под стенами никому не известной крепости, тогда как солдаты остро требуются на Побережье. Зардраку вполне доверяли, но всякому терпению приходит конец. Верховные атоны начали выказывать своё нетерпение.
Седобородому жрецу помогли сойти на землю. Нетвёрдой походкой – такая будет у любого, кто несколько дней провёл в седле – он подошёл к вышедшему навстречу полководцу:
– Приветствую тебя, Зардрак акх Даутор.
– И я приветствую тебя, Трин акх Реудин. Сейчас мои люди покажут, где поставить шатёр тебе и палатки твоим людям, а пока приглашаю ко мне на скромную трапезу. Уже всё готово, дозорные давно предупредили о вашем приближении.
– Хорошо. Но прошу разместить нас на берегу, я люблю умываться по утрам проточной водой. Ведь, как я вижу, Стайра ещё не замерзла.
– Это так. Зима очень суровая, но не может справиться с быстрым течением. К сожалению, появились большие забереги, но лёд недолго расчистить. Прошу идти за мной.
Ужинали впятером – Зардрак, Трин и младшие атоны. Новоприбывший непрерывно рассказывал последние новости из большого мира, свежие храмовые сплетни. Речь его была чёткой, суждения разумные, истории без дешёвого смакования мелких подробностей. Так что за трапезой не скучали. По её окончании младшие атоны поспешили покинуть их маленькое общество: оставлять лагерь надолго без их защиты было неразумно. Зардрак велел Туксу принести лёгкого вина и свежую жаровню: гость до сих пор не мог отогреться после долгой дороги. Пригубив из узкого бокала дорогого чистого стекла, Трин заявил:
