– Смогу. Но как вы вывезете такой груз из крепости?
– Устроим завтра вечером отвлекающий маневр у ворот, сделаем вид, что идём на вылазку. Все дозорные сбегутся, мы их сегодня здорово напугали. В этой шумихе спустим всё со стены, на берегу Стайры стоят несколько лодок.
– Хорошо, завтра ночью мы будем ждать на условленном месте твоих людей и оружие.
– Посиди здесь, я пошлю человека к Петровичу, он даст тебе белую одежду, чтобы ты смог пройти мимо всех постов. Не хотелось бы, чтобы тебя поймали.
Закончив с лазутчиком, Робин поспешил домой, на ходу раздумывая, кого бы послать инструкторами к местным партизанам. Понадобятся сильные ребята, с хорошим опытом боевых действий. Жаль таких отдавать, они и здесь не помешают, но очень хотелось озадачить врагов. Как ни крути, парочку добрых воинов придётся отдать. Лучшая кандидатура – Мавр, он там точно шороху наведёт, но его чёрная физиономия сильно пугает местных крестьян. Ладно, утро вечера мудренее.
Робин осторожно открыл дверь, тихо, стараясь не разбудить девушку, снял одежду, склонился над кроватью, собираясь прилечь как можно осторожнее.
– Ты долго тут надо мной стоять будешь! – произнесла девушка совершенно ясным голосом.
– Ты не спишь?! – удивился Робин.
Сата фыркнула и ехидно поинтересовалась:
– Ты уже передумал? А уходя, обещал сделать со мной что-то невероятное. Вот и верь после этого мужчинам!
Засмеявшись, Робин лёг, сгребая возлюбленную в крепкие объятия.
Про эту большую поляну в дебрях густого леса знали очень немногие. Место было удобным для скрытого от чужих глаз лагеря, глушь здесь была такая, что можно было без риска жечь большие костры. Не зная тропинок через топкие болота, не замерзающие даже в лютые зимы, сюда почти невозможно попасть.
Здесь пряталось около трёхсот крестьян, считая женщин и детей. Неподалёку был второй лагерь, чуть поменьше. Густав уже успел внимательно разглядеть хижины и шалаши, с удовольствием рассмотрел местных девушек; в общем, ему всё понравилось. Чувствовал он себя, как Фидель Кастро в золотые годы партизанской молодости; только бороды не хватало, но никто не мешает её отрастить. Хозяйственные мрины и шокваны ужились на удивление дружно – общая беда сближает – и расположились здесь с размахом, даже колодцы вырыли. Подойти к лагерям незаметно было невозможно, за всеми тропами следили, а ближайшие окрестности кишели небольшими стадами суфимов, их пасли на зарослях вечнозелёной болотной осоки.
Сейчас Густав с Векшей стояли перед своим новым воинством. У опушки толпилось около восьмидесяти крестьян и охотников. Люди были здесь всякие – и зелёные юнцы, и суровые мужики, убелённые сединами... Большая часть была с дубинами и короткими рогатинами, некоторые с медными топорами и уж совсем единицы с трофейными доспехами и оружием. Все с опасливым уважением смотрели на двух воинов в тусклой серой броне, стоявших рядом со Стабром. Закончив предварительный осмотр, Густав шагнул вперед и заговорил сухим командирским тоном, без тени улыбки:
– Я Густав, вы будете меня звать сэр Густав. С этого дня я ваш бог и хозяин, все мои приказы должны выполняться беспрекословно. Сейчас я буду вызывать вас по одному, проводить короткую проверку воинских умений. С собой мы привезли почти тридцать комплектов доспехов и много хорошего оружия; эти вещи получат лучшие из вас. Мой помощник, Векша, проверит искусство охотников, хорошим стрелкам достанутся тугие луки. Те из вас, кто не получит оружие: не расстраивайтесь. Мы позанимаемся здесь три дня, изучая воинское дело, и пойдём в бой, обещаю – там трофеев хватит всем. А теперь начинаем проверку.
Семнадцать храмовых воинов ехали тесной группой впереди большого обоза. Из Кораллиума вышло тридцать семь телег, в лагерь осаждающих везли бронзовые детали для мощных осадных машин, зажигательные снаряды к баллистам, палатки, утеплённые войлоком, различное продовольствие и крепкое вино. Все эти вещи с большим нетерпением ждали солдаты. Проклятые еретики часто разбойничали на этой глухой дороге, но сейчас им здесь делать было нечего. Все воины были крепкими, опытными солдатами, с хорошей амуницией и оружием. Тела сильных суфимов защищали попоны из толстой твёрдой кожи. Отряд всадников с лёгкостью разгонит толпу косолапых крестьян, пусть их даже будет целая сотня. Младший офицер храма Целебного Ключа уже предвкушал, как завтра к вечеру они достигнут своего лагеря и он лично отрапортует великому Зардраку акх Даутору об успешном окончании экспедиции, как вдруг в кустах слева от дороги послышалось несколько резких ударов, которые издают отпущенные тетивы луков, по доспехам загремели длинные стрелы.
Растерянность воинов длилась недолго; развернув быков, они ринулись в кусты, подняв выставленные пики и арны. Но заросли были очень густыми, суфимы наотрез отказались в них лезть, а упрямых животных невозможно заставить делать то, что им не по душе. Всадники остановились, и тут крестьяне, засевшие за преградой, метнули свои пилумы. Тяжёлые дротики с длинными стержнями наконечников, закалённых только на конце, нанесли воинам жестокий урон. Пущенные сильной рукой, они пробивали слабые места доспехов, ноги, лица, намертво застревали в щитах, не давая ими пользоваться, калечили быков. Несколько храмовых воинов всё же ворвались в кусты, набросились на партизан. Два инструктора разрядили в них свои арбалеты и кинулись в самую гущу схватки, вдохновляя всех своим личным примером.
Над головой Густава сверкнуло лезвие арна, он чуть присел, пропуская удар, и пустил меч в коварном, восходящем выпаде, вонзив его всаднику под короткую юбку доспехов. Тот издал нечеловеческий вопль, сполз на бок; землянин бросился к следующему, но того уже стаскивали на землю. Начиналась бойня. Крестьяне, потеряв несколько товарищей, обезумели от ярости и оставшихся стражей прикончили в одну минуту, затем выскочили на дорогу, бросились на опешивших обозных. Несчастные ополченцы, потрясённые расправой над их сильной охраной, не помышляли о сопротивлении, но нападающие были беспощадны. Уйти удалось немногим, да и то только благодаря Густаву: он сумел восстановить дисциплину, остановил неорганизованную погоню.
Хозяйственные крестьяне очень внимательно исследовали груз в телегах. Самое ценное прихватили, навьючив на быков, но как не ныли их бережливые сердца, большую часть пришлось попросту сжечь. Оставив за собой пылающие груды разного добра, отряд выстроился в колонну и организованно скрылся в лесу. Выждав несколько минут, из кустов вылез одинокий ополченец с окровавленной головой. Раскрыв рот, он долго созерцал страшную картину полного разгрома, затем осторожно прошёл мимо полураздетых трупов храмовых воинов и быстро, чуть ли не бегом, поспешил по дороге. Он надеялся, что достигнет лагеря раньше, чем его найдут по-зимнему голодные магиры.
