Что потерял друзей, пережил очередное предательство, не смог, не успел дотянуться до единственной адекватной установки «Стража», которая и была Светлым Тоннелем? Что нам никогда не покинуть отчужденных пространств и последняя мечта рухнула?
– Макс…
Он вздрогнул, медленно повернулся.
Яна стояла в двух шагах от него.
Ветер трепал ее легкое платье, ерошил волосы, по лицу скользили едва уловимые металлизированные пятнышки.
– Макс. – Она первой шагнула к нему, коснулась его лица дрожащими пальцами. – Я хочу уйти отсюда.
– Зачем? Чтобы погибнуть? Убивать других? – глухо и напряженно спросил он. – Искать несуществующий смысл в этом хаосе механической эволюции?
– Нет. Это наш мир, – тихо произнесла Яна. – И в нем больше смысла, чем ты думаешь. Холм – клетка. А я хочу жить. Жить… как ты.
Ее пальцы коснулись застывших, изуродовавших лицо Максима металлических стяжек, и те вдруг размягчились, превращаясь в пятна, затем как будто впитались в кожу, разглаживая, восстанавливая его черты, возвращая способность к мимике.
Глаза Яны лучились счастьем.
Обыкновенным человеческим счастьем, оттого, что он тут, рядом, живой, напряженный, растерянный, прошедший через ад. Макс из ее отчаянных снов, единственный, кто поверил в ее существование и очертя голову, бросив все, пошел на свет ускользающей, безнадежной и практически нереальной надежды.
Их взгляды встретились, пальцы сплелись.
Низкие облака скользили по кругу, темнея, пытаясь замкнуть в непроницаемый кокон две человеческие фигуры, аномалия Зыбучего Холма змеилась искажениями, как будто кто-то в недрах таинственного Узла с удивлением и страхом осознал в этот миг: есть нечто, не поддающееся оцифровке, – последний рубеж обороны человеческих душ, чувство, неподвластное логике, не имеющее аналогов в мире машин.
Чувство, определяющее, что ты все еще человек.
Неизвестная точка пространства…
Я прошел… Прошел… Прошел…
Спасительная мысль билась в рассудке Тима, не позволяя ему отчаяться. Свет погас, ослепительное искажение, пронесшееся по теснине подземного уровня, исчезло, он упал, затем вскочил, побежал, двигаясь наугад, спотыкаясь, падая и снова вставая.
Ужас и надежда толкали Тима вперед.
Он не понимал, где оказался, похоже, что пульсация выбросила его в ином уровне подземелий. Гонта заставил Тима снять бронескафандр, и сейчас на нем осталась лишь легкая сталкерская экипировка, оснащенная дыхательной маской и слабенькими сканерами, но именно они, передавая на чип мью-фона смазанную нечеткую картинку в зеленовато-серых тонах, позволили ему сориентироваться.
Длинный, теряющийся во мраке железнодорожный тоннель.
Огромные полуразрушенные ворота, расположенные через равные интервалы. Два рельсовых пути. Похоже на заброшенную ветку метро или какой-то военный объект.
Главное, что обнадеживало, это отсутствие металлических растений.
Тим верил, что найдет выход, и действительно – мрак постепенно начал редеть, далеко впереди появилось смутное светлое пятно.
Свет. Свет в конце тоннеля!..
Тима пошатывало от усталости, силы были на исходе, ужас от пережитого все еще стыл в груди, но он снова и снова вставал, цепляясь за потрескавшиеся стены, заставляя себя идти.
Светлое пятно постепенно приближалось. Тоннель шел с явным уклоном вверх, створы утративших герметичность шлюзов, причудливо деформированные энергией пульсации, не препятствовали продвижению – огромные ворота в буквальном смысле были размазаны по стенам.
«Я вырвусь…»
Тим отчаянно верил в легенду. Макс говорил, что Светлый Тоннель не только очищает организм от скоргов, но и переносит сталкеров за границы аномальных пространств.
Окружающая обстановка лишь подтверждала неистовую надежду Тима. Чем ближе становился источник неяркого света, тем меньше повреждений и деформаций встречалось на пути, словно поток энергии, прокатившийся по тоннелю, постепенно иссякал, терял мощность.
Он многому научился и многое узнал. Шелест рассказывал, что энергия пульсаций всегда направлена от центра аномального пространства к периферии. Она доходит до Барьера и затухает в его границах, заставляя светиться купол уплотненного гравитацией воздуха.
Деформаций становилось все меньше. Очередной шлюз, попавшийся на пути, выглядел исправным. Огромные, герметично смыкающиеся створы были открыты, бледное пятно света стало еще ближе, оно имело неровные, расплывчатые очертания.
Тим позволил себе короткую передышку.
Привалившись к стене, он осмотрелся. Нигде не видно следов металлорастений, а ведь в разрушенном лабиринте коммуникаций бункерной зоны они были повсюду!
«Значит, не врет легенда. Я за границей Барьера. Еще немного!..»
Тим, собрав остаток сил, медленно побрел к источнику неяркого света.
Тоннель обрывался тупиком.
Он остановился, задрал голову. Шаткая проржавевшая металлическая лестница упиралась в осыпь камней и растрескавшихся бетонных блоков.
У Тима кружилась голова. Пятно света расплывалось перед глазами. Оно находилось на высоте пяти-шести метров, добраться к нему можно только по ненадежной металлической конструкции.
«У меня нет другого выхода», – мысленно подстегнул себя Тим.
* * *
Свет изливался из пролома в бетонной стене.
Узкое пространство едва позволило Тиму вползти в тесный лаз, пригодились навыки диггера, и он, преодолев теснину, растолкал руками несколько угловатых бетонных обломков, расширяя выход на поверхность.
Камни покатились вниз, видимо, выход из подземелий располагался на склоне холма.
Последнее усилие – и Тим выбрался.
Ноги отказывались держать его, каждый мускул ныл от непомерных физических усилий, он выполз на склон и замер, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
Лежа на спине, он раскинул руки.
По щекам текли слезы. Над головой простиралось бескрайнее небо, затянутое густой облачностью.
Никаких признаков купола Барьера! «Я жив… Я вырвался!..»
* * *
Нужно встать. Встать и идти…
Тим с трудом приподнялся, сел, озираясь вокруг, сердце глухо и неровно ударило в груди, болезненно замерло, перед глазами всё помутилось.
Нет… Такого не может быть!
Он сморгнул, но видение не исчезло. Сделав судорожный вдох, Тим плотно зажмурился, мысленно сосчитал до десяти и снова открыл глаза.
Низкие облака плыли над пепельно-серой землей.
По правую руку, у горизонта, к небесам вздымался мутный, опоясанный сполохами энергетических разрядов вихрь. Если верить показаниям сканеров, до него километров пятьдесят, не меньше.
