– Давай, давай атакуй его! Размажь его!
– Но у нас не военное судно, сэр, как же мне атаковать? – попробовал его вразумить Лео Казин.
– Тарань его, тарань!
– Это невозможно, сэр, мы получим повреждения.
– Плевать на повреждения! – брызгал слюной Гуин. – Я хочу его уничтожить! У-ни-что-жить! Тарань, или я тебя пристрелю!
Раздался выстрел, Гуина бросило на панель приборов, но Лео Казин придержал его рукой и оттолкнул назад.
Тело повалилось на пол, приняв неудобную позу.
Марк Килворт нагнулся и заглянул Гуину в лицо, затем поднял пистолет и выстрелил еще несколько раз.
– Ну все, хватит, хватит! – закрываясь рукой, запротестовал пилот. – Ты мне всю кабину изгадишь.
– Извини, Лео, очень трудно удержаться, – отозвался Килворт. – Если бы можно было, я убил бы его три раза.
– Давай наводи порядок.
– Куда его теперь?
– Тащи на корму, там правый борт холодный – возле него и пристрой.
Лео Казин вернулся к управлению и повел корабль, стараясь не упускать из виду уиндер Коррадо.
Килворт вернулся через десять минут и принес с собой раскладной стул и фляжку с коньяком.
– Выпьем за убиенного, Лео.
– Я за рулем, Марк… – покачал голой Казин.
– Да ладно тебе – чего тут рулить?
– Ну, хорошо. Но только пару глотков.
Казин принял от Килворта фляжку и, громко выдохнув, сделал не два, а пять глотков. Затем вернул емкость Марку и медленно втянул воздух через нос.
– Ну как? – спросил Килворт.
– Толковый коньяк.
– Вот и я говорю. – Марк запрокинул фляжку, его кадык задвигался, пропуская внутрь организма драгоценную влагу.
Когда коньяк был выпит, Килворт достал угощение – парочку мятных конфет.
– На, пожуй, – предложил он Казину, – мятные конфеты хорошо отбивают запах.
– Да ладно, мы же не на дороге, – отмахнулся пилот. – Ты лучше мне вот что скажи – твой босс Лучано не отправит нас на тот свет за своего любимца?
– Насчет этого дела, Лео, можешь быть спокоен, – слегка заплетающимся языком пообещал Килворт. – Гуин не был любимцем Папы. Скажу больше – Лучано его на дух не переносил.
– А почему же тогда Педро был его правой рукой? Ты же сам мне рассказывал.
– А-а… – Килворт хитро улыбнулся и погрозил пальцем. – Папа, он голова. Он как рассудил? Педро Гуин сволочь, а значит, не имеет и не будет иметь никаких друзей-приятелей. Поэтому не сможет устроить переворот и стать Папой Лучано.
– Переворот? Что, и такое бывает?
– Частенько… – кивнул Марк. Он похлопал себя по карманам и обратился к Лео: – Слушай, Казин, у тебя закурить есть?
– Ты же вроде не курил, – заметил пилот.
– Да я вроде и не пил, – развел руками Килворт и пьяно улыбнулся. Он с трудом поднялся с раскладного стула и, нагнувшись над экраном радара, ткнул в него непослушным пальцем: – Ты смотри, Лео, не отпускай друга Коррадо слишком далеко. Он нам еще нужен.
Внезапно Марк качнулся и врезался в экран лбом. Лео Казин поспешно подхватил его и вернул обратно на стул.
– Ох и дурак ты, Марк, когда выпьешь!
– Да я и когда не выпью, тоже дурак, – грустно признался Килворт и, выдохнув спиртовые пары, добавил: – Одно слово – наемник.
– Да ладно, просто ты много коньяка выпил, оттого и пьяный.
– Я не от коньяка пьяный, а оттого, что гадину эту шлепнул, – пояснил Марк и потряс сжатым кулаком.
– Так что мы теперь будем делать?
– Следить за Энрике. Куда он, туда и мы. Я с ним поговорить хочу по душам.
– А он тебя не шлепнет? – спросил Лео.
– Может, и шлепнет, – пожал плечами Килворт. – У нас это быстро…
– Я заметил, – кивнул пилот.
Вот уже несколько лет крупнейший на Рабане материк Конго был охвачен пламенем гражданской войны, которую вели сторонники Дика Фринслоу, с одной стороны, и приверженцы Всеобщего порядка – с другой.
Дик Фринслоу, в прошлом проворовавшийся политик, возглавлял партизанское движение, которое провозгласило своей целью искоренение системы эксплуатации. Партизаны Фринслоу уничтожали мосты, взрывали заводы и плотины, а также поджигали поля с созревшим урожаем. Однако делали они это вдали от своих баз, мирясь с эксплуатацией в собственных краях. Генерал Фринслоу понимал, что и его армии нужно что-то есть.
Его противники, сторонники Всеобщего порядка, выступали за полный контроль всех над всеми. Они считали, что член общества не имеет права ничего скрывать от товарищей, что отпечатки пальцев каждого должны храниться в банке данных и что раз в год каждый полноправный член общества должен отчитываться в своих достижениях, проступках и участии в созидательном труде. К письменному отчету должен быть приложен дневник, в который время от времени имеет право заглянуть любой из старших товарищей.
Таким образом, по мысли приверженцев Всеобщего порядка, общество становилось открытым и в нем не оставалось места для недостойных. В качестве поощрения в рядах повстанцев практиковалось награждение правом дополнительного годового отчета.
Для нарушителей Порядка применялась смертная казнь через сожжение на костре. Решение о таком наказании принималось голосованием в местной ячейке товарищей.
Силами Порядка руководил бывший музыкальный гений маэстро Дункан Пеко.
В детстве он был весьма одаренным ребенком и поражал окружающих своей необыкновенной техникой игры на скрипке. Вундеркинду Пеко прочили блестящее будущее, но беда пришла нежданно – юный Дункан Пеко подцепил страшный вирус.
Вскоре и весь материк Конго был охвачен эпидемией неизвестной прежде «красной лихорадки».
Несмотря на вмешательство гуманитарных организаций, люди на Рабане умирали как мухи, и только немногие из них, в том числе и Дункан Пеко, сумели пережить этот ужас.
Опасаясь распространения болезни в глубь цивилизованных миров, на планету Рабан был наложен строгий карантин. Через год «красная лихорадка» ушла так же внезапно, как и появилась, а преуспевающий и развитой материк Конго погрузился в пучину анархии и безвластия.
По истечении срока карантина для восстановления законности и порядка на материк был высажен контингент полицейских сил. Однако местные жители, озверевшие от непосильной борьбы за выживание, встретили миротворцев как врагов.
В солдат стреляли из-за каждого угла, гуманитарную помощь разворовывали, а десантные транспорты жгли на месте. Потери миротворцев росли, и было принято решение временно покинуть Рабан.
Когда миротворческий контингент отступил на орбиту Рабана, население материка обратило свою агрессию друг против друга. Образовалось больше десятка группировок, которые вели между собой нескончаемые войны.
