– С этого места подробнее, – сказала Фита. – Очень интересно!
– Мне надоело жить рабом у существ, зарабатывающих большие деньги на убийствах. Я и мои братья создаем им богатства, а нас кормят ложью и требуют самоотречения. Требуют следовать Учению Хэтар.
– А! Катехизис шаари, – сказала Фита.
– Его придумали века назад, чтобы вбивать нам в головы и заставлять подчиняться.
– Учение Хэтар давало шаари смысл жизни?
– Да. И избавляло от вопросов. – По щекам «призрака» текли слезы.
– Интересно… – ШакРок рассмеялась. – Какое совпадение! Значит, вы попали в плен, не успев закончить дело?
– Да.
– Воистину длань провидения.
– Я хотел дать моим братьям свободу, чтобы они сами решали, кем быть, сами выбрали свой путь во Вселенной.
– А вы уверены, что это им нужно?
– Да, – твердо сказал Фаннур. – Я собрал немало сторонников, больше половины фоорхал и часть учеников.
– Выходит, я не ошиблась. Вы – лидер. – Наступила пауза. Фита, отключив микрофон, обсуждала что-то с присутствующими в комнате за стеклом. – В каких вы отношениях с Архонтом Глешем?
Вопрос бил не в бровь, а в глаз – Фаннур не ожидал, что Фита настолько осведомлена. Хотя не стоит забывать о коммуникаторе, который достался лакишам. Наверняка Глеш посылал туда шифрованные сообщения: раз группа не вернулась с задания, Архонт предпримет попытку выяснить, что случилось.
Это принимало плохой оборот. С другой стороны…
– Глеш – руководитель проекта шаари, старший наставник и глава лабораторного комплекса на верхних уровнях Цитадели. Там создают нас, «призраков».
– Этот дэррн ваш союзник?
– Нет. Такой же враг, как все.
– У вас был план?
– Нет. Я лишь прикидывал. Поднять восстание не так-то просто. Есть большой риск, что хозяева узнают, что кто-то донесет, кто-то не выдержит и каким-то другим способом выдаст заговорщиков.
– Шаари, как я понимаю, под жестким контролем?
– Нет. Дэррны считают, что мы и так достаточно лояльны. Их система… дрессировки в основном работает хорошо. Большинство моих братьев никогда не помышляли о свободе. – Фаннур понимал, что это звучит абсурдно и равносильно открытому предательству. – Рабам нравится такая жизнь.
– А как вы пришли к идее восстания?
– Я стал задаваться вопросами. Так, постепенно…
– Вы сами освободили свои ранние воспоминания?
– Да. Глубокой медитацией. Я увидел прошлое, что сделали дэррнские наемники и сами дэррны с моей семьей и со мной.
– Миа и Кервол тоже помнят?
– Нет.
– Они с вами? Ваши единомышленники?
– Кервол. Миа… Мне не удалось пока склонить ее на свою сторону.
– Чрезвычайно интересно.
– Я не лгу, – на всякий случай предупредил Фаннур.
– Вижу. Каковы шансы захватить Цитадель? У вас были какие-то наметки?
– Я не планировал захвата, у меня же нет армии.
– Но разве шаари не способны победить любого врага?
– Это легенда, – ухмыльнулся Гриф. – Сказка.
– В самом деле?
– Да.
– Ясно. Так какова же была ваша идея?
– Собрать всех лояльных шаари и бежать с Рашдана.
– И все? И не вернуться, чтобы отомстить?
– Спустя время… может быть.
– Я не вижу смысла, господин Гриф. Вас могут выследить и гонять потом по всем мирам, не давая возможности даже просто обжиться, не то что подготовиться к ответному удару. Дэррны не будут сидеть сложа руки. Я права? Они могут воспользоваться старыми связями и пустить по вашему следу наемников… тех же хомидов.
– Чего вы от меня хотите? – скрипнул зубами «призрак». – Я сказал вам, что у меня на момент пленения не было четкого плана. Много сил уходило на вербовку сторонников и поддержание нужного уровня секретности.
– Понимаю. Так что насчет Архонта Глеша?
– В каком смысле?
– Я имею в виду, он может быть вашим союзником?
Фаннур не мог понять, откуда ШакРок могла взять эту мысль.
– Не верю. Он – главный из наших хозяев.
– Но… У меня есть сведения, что Глеш весьма симпатизирует вам, шаари. Что за семь столетий Архонт стал лучше вас понимать.
– Это не повод для него предавать свой народ, – ответил Гриф. – Он сочувствует нам как… животным, к которым привязался. Не больше.
– Попытка не пытка, говорят люди, верно? – весело откликнулась ученая. – Может быть, стоит попробовать переманить Глеша на свою сторону?
Фаннур обдумал эту идею и нашел ее – удивительно – не такой и абсурдной. Но как подступиться к Архонту? Ведь не скажешь Глешу: «Знаешь, а давай уничтожим твоих соплеменников!»
– Вы читали сообщения, которые приходили на мой коммуникатор? – спросил Гриф.
– Да. Вы не очень хорошо спрятали ключ от шифра, поэтому мы расшифровали послание дэррна в два счета. Он ведет себя как заботливый папочка. Хочет знать, что случилось. Так случается всегда? Существует какой-нибудь особый порядок действий на случай, если шаари оказывается в вашем положении?
– Ну, если мы не можем покончить с собой, то есть варианты. Вы обнаружили в моем коммуникаторе микрозаряд взрывчатки?
– Да. И обезвредили. Устройство должно быть взорвано после вашей команды?
– Если шаари успевает ее отдать. Похожий способ испортить врагу потенциальную добычу есть и в наших телах. Как только мы запускаем механизм самоубийства, тут же срабатывают внедренные в кости и мышцы наноботы. Те, что связаны с искусственными включениями. Они «спят» все время, пока не возникнет необходимость. Вы о них не знали?
– Нет…
– Запускается процесс быстрого разрушения тканей. Его нельзя нейтрализовать или приостановить. В течение нескольких минут тело «призрака» превращается в массу неэстетично гниющей плоти. Кости, мышцы – все становится этаким зловонным студнем. От него мало толку. Процесс распада идет до той поры, пока не останется протоплазма, в которой плавают выполнившие свою миссию наниты.
– Что ж, спасибо за информацию, господин Гриф. Она полезна.
Фаннур мысленно посмеялся. Для Фиты это наверняка было сюрпризом.
– Поэтому, – прибавил он, – хотя шаари и гибнут на заданиях – не так уж и редко, – ни разу ни один их труп не попал целым в руки заинтересованных лиц.
– А если «призрак» не кончает с собой?
– Все равно. Прекращение жизнедеятельности само по себе запускает реакцию распада.
– Дэррны предусмотрительны, – заметила ШакРок.
– Истинная правда.
Фита снова надолго выпала из разговора. Шаари прикладывал немало сил, чтобы сосредоточиться на телепатии – ему было важно услышать хотя бы отголосок ее мыслей или мыслей собеседников ученой. Пустое. У Мии, наверное, получилось бы лучше.
