— Все это мы знаем.
— Вы не знаете остального. Четвертого числа они подверглись воздействию яда. Это произошло совершенно неожиданно. Доктор Чоллак и доктор Ван Шунинг подрались. Победил Чоллак — он был и младше, и крупнее.
Сквозь густую пелену усталости, смятения и злости в мозгу Пандоры проступил образ.
— Так он что, выиграл женщину? А потом — изнасиловал?
Седрик брезгливо поморщился (чему сильно мешал распухший нос).
— Вряд ли можно говорить тут об изнасиловании. Мне не говорили об этом, щадили чувства родственников, однако.., одним словом, яд подействовал на доктора Джилл ничуть не меньше, чем на мужчин. Можно даже считать, что именно она и спровоцировала драку. Мне не хотелось упоминать этого, но приходится в связи с дальнейшим. После драки доктор Ван Шунинг ушел в лабораторный отсек, нашел среди собранных образцов подходящий камень и вытесал ручное рубило.
На этот раз Пандора позволила себе презрительно расхохотаться. Затем ей стало по-настоящему смешно. Она заливалась тонким, подвизгивающим смехом, смеялась взахлеб, до слез — и не могла остановиться. Глупость, ну какая же это глупость! Проделать поистине адскую работу, собрать и показать всему миру неопровержимые доказательства, а потом приходит вдруг такой вот сопляк и пытается бросить тень на блистательный, несравненный триумф блистательной, несравненной Пандоры Экклес. А тут еще Моррис — кричит что-то в заушник, надрывается, будто без него делать мне нечего… Пандора увидела ошеломленное лицо Седрика, длинно закашлялась и смолкла.
— Я уже говорил, что этот яд вызывает иногда распад личности. — Так и чешет, недоносок, так и чешет, и таким себе серьезным голосом, словно упрекает меня за неуместное веселье! — Все зависит от того, какие именно части мозга поражены. В данном случае произошла полная утрата здравого смысла. В СОРТе можно было найти множество более подходящих предметов — тот же, например, молоток, которым Ван Шунинг обтесывал камень, — но он все трудился и трудился, пока не изготовил рубило. А затем вернулся к тем двоим и забил Чоллака насмерть.
И ведь малец искренне верит во всю эту плешь собачью! А с такой, как у него, юной и невинной физиономией он вполне способен убедить зрителей.
— Вот тут и развернулась, — чуть поморщился Седрик, — столь страстно желаемая вами сцена изнасилования.
— Пандора, — терпеливо повторил Моррис. — Кутионамин лизергат выделяется из грибов. Внешняя атмосфера имела избыточное давление.
Седрик замолк, давая Пандоре высказаться, но та молчала, растерянно путаясь в его рассказе и в бессмысленной болтовне Морриса.
— А затем произошло второе убийство, — продолжил Седрик, отчаявшись дождаться ответа. — Его, конечно же, совершила женщина. Она отомстила.
— И пошла сдаваться полиции? Седрик покачал головой, безмолвно осуждая Пандору за глупую шутку:
— Затем она пошла по следу — судя по всему, доктор Джилл сообразила, что что-то здесь не так. Действие этого яда бывает самым разнообразным и неожиданным, вполне возможно, что она сохранила некоторую способность рассуждать логически — хотя и не могла контролировать свои эмоции. Вы меня понимаете?
— Пошла по следу? На кого же это могла она охотиться?
Седрик недоуменно моргнул и тут же улыбнулся:
— Простите, пожалуйста, я это в переносном смысле. Она начала обшаривать все уголки машины. Как вы помните, эти события развернулись на третий день, первые два дня яд себя не проявлял. Нет никаких сомнений, что его выпустило в воздух некое устройство, подобное бомбе замедленного действия.
— И что же она нашла?
— Мы не знаем. — Седрик говорил медленно и осторожно; похоже, его предупредили заранее, что здесь он ступает на зыбкую почву. — Какой-то предмет, она прижимала его к себе обеими руками, в результате ни один из кадров не позволяет понять, что же это такое в точности. Доктор Джилл попыталась выкинуть эту штуку наружу. Она открыла…
— Понятно, — громко прервала его Пандора. Нужно было снова брать интервью в свои руки. — Вы «считаете, что она нашла устройство с часовым механизмом, распылявшее яд. Устройство это, должно быть, было довольно маленьким, иначе они заметили бы его с самого начала. Она хотела выкинуть его наружу. Но почему она не опустила его попросту в мусоросборник — или не положила в герметичный контейнер для образцов?
— К этому моменту ее мозг наполовину превратился в кисель. Она надела скафандр для наружных работ, но забыла о шлеме. В нормальном своем режиме шлюз сперва проверяет по монитору скафандра, что все в порядке, и только затем открывается; очевидно, она сняла запрет при помощи мастер-кода. Она мгновенно умерла, а наружный люк тут же закрылся. Аварийное закрытие…
Пандора начала было говорить, но Седрик прокричал конец фразы:
— ..Ведь она заклинила внутренний люк в открытом состоянии! Собственным шлемом!
Пандора абсолютно не нуждалась в таких жалостных подробностях.
— Сворачивай поскорее, — скомандовал заушник. Сворачивать? И чтобы вся эта патетическая чушь испоганила ее специальный выпуск, с которым связано столько надежд? Она выдернула из-под ног этих проходимцев ковер и не позволит им так вот, с легкостью, взять и расстелить его снова.
— Понятно. Вот такой, значит, версии придерживается Институт. Но ты-то сам просто пересказываешь чужие слова, доказательств ты не только не имеешь, но даже и не видел.
Седрик густо покраснел и мотнул головой.
— Очень это получилось удобно, что все доказательства изъяты стражами закона. Правда, я не совсем понимаю, какие именно законы действуют на Ниле.
Вот, снова настороженность, он чего-то боится.
— Кейнсвиллские законы. ООН и канадское правительство заключили на этот счет специальное соглашение.
Седрик попытался сказать что-то еще, запутался в слове “экстерриториальность”, покраснел совсем уже до свекольного цвета и растерянно смолк.
Пандора заметила брешь в обороне противника, пришпорила свой измочаленный мозг и бросилась на приступ:
— Канадское правительство? Какое именно, их ведь очень много. Да ладно, не так уж это и важно. Но до чего же все-таки удобно, позавидовать можно. Этим так называемым убийством занимается не кто иной, как институтская Служба безопасности. Доказательства под замком на долгие месяцы, а за это время струна, соединяющая нас с Нилом, исчезнет навсегда. И кто же тогда сможет выяснить правду? Очень, очень удобно. Сколько же, интересно, подобных секретов припрятал Институт за долгие годы своего существования?
Наглый малолетка открыл рот, попытался что-то сказать, начал заикаться и смолк; лицо его побелело, как мел. Странно, более того — загадочно. Не будь Пандора такой усталой, она обязательно попыталась бы тут разобраться.
