о них и говоришь.
– Извини. Я сильно устала от всего этого. Я ведь не любительница пешего туризма. И ещё я очень не люблю, когда всё вокруг сырое и грязное. Я вся от этого липкая, мне кажется, что у меня в волосах пиявки завелись.
– До слона ты не очень-то жаловалась.
– Ну да, терпела. Но слон в таком тесном магазинчике… я это не понимаю…
Похоже, Рыська действительно выдыхаться начинает. Новая жизнь настолько сильно отличается от привычной, что даже самого спокойного человека рано или поздно обязана довести до возбуждённого состояния. И слон, вырвавшийся из взорванного загона, лишь последняя капля, переполнившая чашу терпения. Не подвернись он, она бы на что-нибудь другое среагировала.
Значит, за девушкой придётся приглядывать пуще прежнего. Грешник обязался довести её до выхода, а это проще когда провожаемый хладнокровен, а не тараторит почти непрерывно про запертых в тесном пространстве слонов.
– А ты чего боишься? – неожиданно и странно сменила тему Рыська.
– В смысле? – не понял Грешник.
– Ну, про меня говоришь, что я слонов боюсь. А ты чего боишься? Какие у тебя страхи?
Пожал плечами:
– Даже не знаю. Не задумывался. Не помню, чтобы чего-то боялся. Разве что некоторых насекомых да членистоногих.
– Каких?
– В основном ядовитых. Скорпионы, наверное, самые неприятные. Это даже страхом не назвать, это очень сильная брезгливость. Таких страшилищ любить сложно. Ты это к чему спросила?
– Да просто так… Извини. Мы уже несколько дней вместе, а вообще друг о друге ничего не знаем.
– Рыся, а зачем нам такие знания? Я вот почти на сто процентов уверен, что ты студентка. И толку? Даже если скажешь, где училась, мне это ничего не даст. Единственное, что сейчас полезно из прежней жизни: навыки атаковать, защищаться и выживать в тропическом лесу. Да и то к ним ещё книги надо находить и учить. Иначе не всё работает.
– Да, со студенткой ты угадал, – признала Рыська. – А вот про тебя я, как ни гадала, ничего не поняла. Ты вроде спокойный на вид. Нормальный. Но ты тогда поубивал тех ребят из-за кучи вонючих обезьян. Будто бандит из гетто, способный за дозу крэка зарезать. Извини, я помню, что они первые полезли. Но ты же мог вообще с ними не связываться. Мог просто мимо пройти. Но не прошёл, хотя понимал, что провоцируешь их. Из-за дохлых обезьян погибли люди. Они могли жить. Нет, я всё понимаю, но давай признаем: в тебе много агрессии, но при этом ты тихий. Это необычно.
– Да ты, Рыська, тоже с сюрпризами. У вас там, где ты учишься, все такие?
– Какие?
– Да такие. Спокойно смерть воспринимаете. Можете запросто из арбалета в человека выстрелить. Никаких истерик при этом, ни малейших жалоб. Да ты даже голос не повышала ни разу, пока с тем слоном не повстречалась. Мне иногда кажется, что ты робот.
Девушка кивнула:
– Ну да я всегда была спокойной. Даже подростком. Но признай, в тебе странностей больше. А агрессии просто море. Я тогда не ожидала от тебя такое. Ты мне казался таким же спокойным, как и я, а я бы ни за что не стала с теми парнями связываться.
– А чего ты ждала? Ты ведь сама видела, на что я способен. Там, у недостроенного отеля, где я вас освободил. Наша первая встреча. И до того, как с тобой повстречаться, я здесь много чего натворил. Ты это тоже знала. Странно, что тот случай так тебя удивил. Ты ведь при этом почти ничего не говорила, тебя только сейчас прорвало.
– Да я всё понимаю. Но пойми, именно тот случай стал каким-то неожиданным. Я не ждала от тебя, что вот так будет… Ладно, пусть я робот, пусть ненормальная, но ведь ты ещё хуже. Извини, я это к тому, что тебя вообще не волнует смерть. Ты слишком легко убиваешь. Ты их убил тогда, и у тебя при этом даже руки не дрожали. Спокойным остался. И ты при этом вроде не психопат, адекватный. Или я что-то в людях не понимаю. А, ладно, забудь… дурной разговор… Извини…
Девушка замолчала, вновь уставилась вниз.
Тоже чуть помолчав, Грешник, глядя туда же, не удержался:
– В моей биографии был период… Не самый приятный. Я был солдатом.
– Война? – понимающе уточнила Рыська.
– Вроде того. Только не надо принимать меня за Рембо. Я в атаки не ходил, я всего лишь один из тех, кому даже оружие не требовалось. Возился с техникой. Всякой. Но кое-что мне это дало. Плюс с отчимом повезло, плюс на работу интересную устроился на гражданке. Теперь вот, пригодилось. Тебе всю мою биографию рассказать, или мы всё-таки пойдём дальше?
– А ты точно уверен, что нам это надо? – уточнила Рыська.
Грешник пожал плечами:
– Здесь ни в чём нельзя быть уверенным. Но в том, что в этом мире происходит, есть какая-то логика. Здесь всё как-то просчитано и взаимосвязано. Я не раз замечал намёки, что будет раздача призов после прохождения яруса. И я бы хотел к этой раздаче вытащить всё самое лучшее, что возможно отсюда вытащить. Не могу понятнее сформулировать…
– Да всё нормально, я тебя поняла. До границы яруса отсюда около двенадцати километров. И на севере не видно больших гор. И озер тоже не видно. Значит, мы можем дойти туда за несколько часов. У нас две отметки торговых зон: одну ты получил из большого змея, вторую мы нашли в телефоне из того магазинчика, который позавчера взорвали. Эта зона самая северная. Наш последний шанс что-то продать и что-то купить. Или придётся тащить все эти кости, кожу и бивни на другой ярус. Сегодня двенадцатый день. Получается, осталось три дня. У нас нет времени, чтобы искать другую зону.
Грешник покачал головой:
– Насчёт тащить на другой ярус, это необязательно. Очень может быть, что вещи можно оставлять в кубе.
– Ты уверен?
– Есть некоторые намёки и скажем так… внутреннее ощущение логичности такой возможности. Но это я просто так сказал. Зачем всё это добро в кубе держать? Избавляться надо, пока есть возможность. Ну так что, пойдём вниз, или обойдём этот клоповник десятой дорогой?
– Как-то страшновато, – призналась Рыська. – Но да, надо идти. Другой возможности уже не будет. Ты чего? – удивилась девушка, глядя, как Грешник приподнимается, а лицо его вытягивается.
Уставившись в одну точку, отрешённо ответил:
– Навык сработал. Рядом руда. Надо искать.
– Опять? – чуть не застонала Рыська. – За нами уже хвост рассыпался из руды и остального. Мы не тянем столько.
– Но не бросать же в шаге
