– Максимыч, на холме перед мостом притормози.
Рация задумчиво потрещала и отозвалась голосом парня с самурайским мечом:
– Принял.
«Шишига», шедшая в строю первой, взобралась на гребень холма и остановилась. «Урал» со своим прицепом медленно перестроился на вторую полосу и замер практически вровень со своим грузовым собратом. Лешему ничего не оставалось, как съехать на практически заросшую мхом обочину. «Со стороны, наверное, выглядело, словно три богатыря вышли на холм. Мой «уазик», правда, на богатыря не тянет. Разве только на Санчо Пансу, но это из другой оперы».
Впереди дорога с горки делала плавный поворот и выводила на мост через неширокую, но полноводную реку. Темные глубокие воды Днепра проплывали мимо людей, ускоряясь в сужающемся под мостом русле. С прибрежной заводи на быки карабкался густой плющ. Он полностью оплел опоры, пролеты, мягким ковром лежал на дорожном полотне и зеленой занавесью свисал с моста, касаясь ветками мчавшейся мимо воды.
– По-моему, он даже больше зарос за тот день, пока нас не было, – Максимыч высунулся из приоткрытой двери «Шишиги», стоя на подножке и разглядывая переправу.
Латышев вышел из машины и встал пред грузовиком, разглядывая реку.
– А черт его знает… мы эту сторону моста не разглядывали. Ну что, кто первый?
– Давай сначала мы, а потом вы.
Латышев кивнул, соглашаясь.
– Михалыч, только максимально быстро, – он махнул рукой водителю, еле видному за бликующим лобовым стеклом.
Максим Изотов скрылся в кабине, захлопнув дверь, и «ГАЗ-66», снявшись с ручного тормоза, покатился по дороге. Латышев сделал ладонь козырьком, чтобы не слепило заходящее солнце, внимательно следил за попыткой друга. «Шишига», разогнавшись по инерции, влетела на мост, подпрыгнув на неровности подъезда и, бесшумно его проскочив, взревела мотором на том берегу, выбираясь на противоположный холм.
Леший, также внимательно наблюдавший за попыткой и не заметивший ничего необычного, опустил стекло и спросил у сталкера:
– А что не так с этим мостом?
Латышев оглянулся на голос и пожал плечами.
– А черт его знает! Не нравится он мне, неуютный какой-то, – с этими словами он забрался в «Урал». – Следующие мы, потом ты. Двигатель на мосту старайся не включать… на всякий случай.
Леший тоже привык доверять своим ощущениям. От моста действительно веяло тревогой и агрессией, как от насторожившегося в засаде хищника. Но внешне Алексей ничего особенного не замечал. На мгновение перед глазами мелькнул образ Айболита из далекого прошлого. Настолько неожиданно, что Леший не сразу понял, что это за странный человечек в камуфляже и очках ему вспомнился. Что-то до боли знакомое. Неожиданно, медленно пришло осознание, кто это такой, и старый воин, задумавшись, к чему бы это, пропустил момент, когда «Урал» покатился под горку, плавно набирая скорость.
Тяжелый грузовик с умопомрачительной скоростью мчался по дороге, плавно вписываясь в поворот. Прицеп – утяжеленный автобус, полный людей, покачиваясь на рессорах, следовал за ним. Все шло замечательно, пока грузовик не достиг переправы. Мостовой устой просел, подмытый за двадцать лет дождями, и в результате на дорожном полотне образовалась не бросающаяся в глаза выбоина. Небольшой трамплинчик, на который, будь скорость «Урала» чуть меньше, никто бы и не обратил внимания. Но скорость была такова, что автобус подпрыгнул почти на метр и тяжело опустился на дорогу. В креплении жесткого сцепа что-то хрустнуло, и по асфальту, громко звеня, запрыгала какая-то железка. «Урал», с болтающейся, как хвост, стальной балкой, помчался дальше, а автобус, проехав по инерции еще с десяток метров, замер прямо посередине моста.
Казалось, что вместе с ним замерло все в мире. На несколько секунд установилась мертвая тишина: заглох двигатель «Урала», затих ветер, вечно дующий в дельте Днепра, и даже деревья, густо растущие по берегам, опустили ветки. Леший тоже замер на секунду, боясь нарушить это шаткое равновесие. Тишину нарушил истеричный детский крик в автобусе, и словно по волшебству в мир вернулись звуки. К голосу Людочки прибавились крики других детей и взрослых, застрявших в автобусе, словно что-то жуткое терзало их и мучило. Словно услышав эти крики, полог из растений оторвался от воды и потянулся к мостовому пролету. Казалось, что весь мост ожил, зашевелился и потянулся к бронированной коробке с людьми.
Леший схватил переговорник рации и проорал:
– «Урал»! Автобус потеряли, вашу мать!
– Да видим уже, – голос Латышева был раздражен, слышался звук проворачивающегося в холостую стартера – грузовик никак не хотел заводиться.
«УАЗ» рванул вперед, словно молодой боевой конь. Лихо подпрыгивая на ухабах, он влетел на мост и со скрипом затормозил между шевелящимися заросшими перилами и автобусом. Леший всем своим нутром почувствовал злую энергетику голодного хищника, живущего на мосту. Неудивительно, что дети так кричат – с этого места хотелось бежать без оглядки, не разбирая дороги. В окна на Алексея смотрели множество перекошенных ужасом лиц его земляков. Первые ветки уже дотянулись до автобуса и робко ощупывали решетки, словно существо пыталось понять, как добраться до лакомства в этой странной упаковке.
Наконец-то завелся «Урал». Подавая задом, он медленно подъехал к потерянному им автобусу. Задняя дверь кунга распахнулась, и из нее выглянул старший из сталкеров. Словно реагируя на живое существо, к нему потянулось десяток лиан. Латышев выстрелил навскидку в ближайшую, оторвав побег от основного стебля, но на его место встали сразу два новых, вынудив сталкера захлопнуть дверь. Грузовик остановился в метре от переднего бампера автобуса. Оставалось лишь подвести штангу к креплению, вставить вылетевший костыль – и все, можно ехать дальше. Но для этого надо выйти наружу, а что-то подсказывало Лешему, что это растение тянется к людям не для того, чтобы пожать им руки. Старый воин посмотрел на прижавшихся к стеклам автобуса женщин и детей с расширившимися от ужаса глазами.
«Я должен довезти своих людей до безопасного места! Я больше не могу терять своих людей! Только не сейчас, когда счастливая жизнь для них так близко!»
Он выскочил из автомобиля и, подхватив по пути валяющийся на асфальте под ногами костыль, побежал к голове автобуса, перескакивая через ползающие под ногами ветви. Дверь кунга снова открылась, и Латышев попытался прикрыть Лешего выстрелами из помпового ружья, заряженного картечью, отстреливая тянущиеся к нему ветви, но скоро был вынужден переключиться на собственную защиту. Казалось, что ветки тянутся сразу со всех сторон и их становится все больше и больше. Леший навалился на тяжелую штангу сцепного устройства и с трудом повернул ее к бамперу «мерседеса». Не хватало пары десятков сантиметров.
