Э-э… Что ему сказать? «Я был только свидетелем…» Ну разумеется, и пушку ты незаконно не носил, и несколько магазинов ты из этой пушки не отстрелял, и гранатами не покосил уйму народу, а все только наблюдал, блаженно бездействуя…
Или: «Я готов к сотрудничеству!» Это, ребята, как-то не по-русски. «Пошел на хрен!» — это по-русски, но ни к чему хорошему не приведет. Сразу отключиться?
— Простите, с кем имею честь?..
— Извините, я действительно как-то не представился… Михайлов. Дмитрий Дмитриевич.
— Это вы меня извините… Дмитрий Дмитриевич! Это же вы! Это же… настоящий живой Михайлов! Человек-легенда!
— Э-э… ну… сходство определенно есть.
— Дмитрий Дмитриевич! Надо же! А Клеща я, конечно, знаю! Дмитрий Дмитриевич! Я все ваши книги читал!
Вот он, второй подарок Клеща. И лучшего подарка мне за всю мою жизнь никто не делал.
— Весьма лестно, но уже не всё. Только что в сети появилась монография «Торговля в Зоне Отчуждения: тайные миллионеры фронтира». Хотите, скину вам ссылку?
— Я! Конечно! Хочу! Да я…
— Молодой человек, простите, а не нужна ли вам работа по специальности? Клещ дал вам недурную рекомендацию.
Я чуть не заорал в голос от восторга. Так не бывает! А? Кто-нибудь из вас, упырей, скажет мне, нет, мол, Тим, так очень даже бывает… что, нет желающих? Вот и правильно.
— Ну… да… я хотел бы работать как историк… если… разумеется…
— Превосходно. Сегодняшний вечер у вас свободен?
Да если бы он был у меня сорок тысяч раз занят, я бы всё послал на фиг и любой ценой освободил его ради пятнадцати минут беседы с Михайливым.
Вы просекаете, ребята? Разве что Катю не стал бы задвигать… Но Катя у меня была не на вечер, Катя у меня была на завтра.
— Что ж, если вы не заняты, не соблаговолите ли заглянуть ко мне в семь вечера? — и Михайлов продиктовал свой домашний адрес.
— …как видите, Тимофей Дмитриевич, живу я не богато. Деньги нужны для того, чтобы тратить их на дело. А дело это то, чем ты хотел бы заниматься всю жизнь. Но коньяк свой можете спрятать, лучше я вас угощу своим, он позвездастее будет… Садитесь.
Усатый толстячок, очень спокойный, очень вежливый, очень дружелюбный. Никакой стали не видно в этом человеке. Ни малейших признаков того, что за ним — тридцать с лишним рейдов в Зону.
— Прежде чем мы начнем деловой разговор, я хотел бы вам, Тимофей Дмитриевич, задать один вопрос. Это своего рода тест, от которого многое зависит. Вы не возражаете?
— Как я могу возражать?!
— Отлично. Вы пробыли в Зоне двое суток с копейками. Скажите, что вас больше всего там заинтересовало?
Я задумался. Что меня там интересовало? Да как бы выжить, вот что… А впрочем… это сначала я только и считал шансы на выживание, а потом… потом стал приглядываться к Зоне. Какие там порядки. Кто там чего стоит.
— Самое интересное в Зоне — это люди, которые туда ходят. Остальное — декорации, Дмитрий Дмитриевич.
— Молодец! Верно. История Зоны — это история людей, которые туда ходят. И во всем мире нет исторических сюжетов более захватывающих, нежели те, которые предлагает сейчас Чернобыльская зона.
Это правда. Никакая Древняя Месопотамия не сравнится с историей, которая творится у нас под носом.
— Согласен.
— Сейчас я работаю над проектом «Три поколения сталкеров». До сих пор в отношении сталкеров заинтересованные лица задавали только три практических вопроса. Во-первых, какой хабар вынес и за сколько толкнул? Это понятно: другим тоже хочется быстрого, пусть и рискованного заработка. Во-вторых, почему гробанулся? И тут тоже всё ясно: полезно учиться на чужих ошибках. В-третьих, на сколько посадить мерзавца? Тут уже сложнее… чего больше в третьем вопросе: желания соблюсти закон или зависти? А вот мне гораздо любопытнее другие вопросы: кто такие сталкеры вне Зоны? Из каких регионов люди прежде всего рвутся в Зону? Нужда их гонит или тяга к авантюрам? Как часто они «завязывают» с рейдами в Зону и становятся обычным средним классом в Москве и Киеве? Сколько их уходит в чистый криминал? До какой степени клановые отношения распространяются на мир за Периметром? Почему с течением времени женщин среди сталкеров становится все больше? Ведь изначально они вообще не очень-то допускались в сталкерское сообщество… Что надо совершить, чтобы стать настоящим большим авторитетом среди сталкеров? Сталкерство — это фантастически интересный социальный феномен, не станете отрицать?
— Может, было бы полезно опубликовать сборник биографий самых известных сталкеров, но…
— …но такие тексты могут иметь лишь нелегальное, подпольное хождение. Поэтому никаких имен! Зато можно, например…
— …взять интервью у самых мощных сталкеров, конечно, если они согласятся его дать…
— …получив гарантии неразглашения имен. Кажется, мы с вами отлично друг друга понимаем. Это внушает добрые упования. Взгляните-ка.
Он взял со стола листок бумаги, где были написаны в столбик десятка четыре имен. Рядом с пятью или семью стояли галочки. Четверых вычеркнули.
Рядом со строчкой, посвященной Диме Шухову, стоял жирный вопросительный знак: бабушка надвое сказала, захочет ли тебе показываться призрак Черного Сталкера, который как бы… не совсем живой.
Я всмотрелся. Так-так…
Комбат… Тополь… Гусь… Баронесса… Борода… Меченый… Лебедев… Хемуль… Шульга… Дегтярев… Гард… Клещ… Варвар… Хе-Хе… Ной (он же Пророк)… Сидорович… Вано… Шустрый… Лодочник… Сахаров… Василина… Шрам… Шорох… Медведь… Дегтярев… Локи… Семецкий… Стрелок… Мир… Бродяга… еще с десяток душ.
Да это самые известные сталкеры, оружейники и барыги Зоны!
— Последние новости: Вано и Варвар уже не смогут дать интервью.
Михайлов, ни слова не говоря, вычеркнул их.
— Я хочу взять вас на вакансию старшего научного сотрудника в свой Центр. Предупреждаю, эта должность освободилась после того, как Олег Евгеньевич Прочинников был превращен в консервы одним контролером из Припяти… В Зону ходить придется довольно часто. Вы согласны?
— Да.
Он усмехнулся.
— Что, финансовый вопрос вас совсем не волнует?
— Не то чтобы уж совсем, но… есть вещи поважнее.
Он назвал размер моей зарплаты. Что ж, не «ах»! Но и не позорно. Жить можно.
Разрешение на ношение оружия? Будет.
Потом Михайлов сказал, что его Центр придерживается четких правил: с хабаром не связываться. То есть в Зоне — всё, что угодно, Центр не претендует на финансовый контроль над моими действиями. А вот выносить оттуда ничего нельзя. Табу. Да и… нехорошо.
— Вы же понимаете, Тимофей Дмитриевич, артефакты нужны физикам, химикам, биологам, медикам… А мы, гуманитарии, ходим в Зону за информацией.
