— Подожди, Егор! — остановил меня Черный. — Не уходи, тебя никто не прогоняет. Просто действительно надо быть более осмотрительным.
— Я понимаю… — отозвался я. — Извини, что так получилось. Я позвоню на днях… — Открыв дверь, я вышел в коридор, никто меня больше не остановил.
Спускаясь по лестнице, я уже знал, что больше звонить им не буду, что это была лишь отговорка. Мне просто хотелось уйти, и чем быстрее, тем лучше.
Следующие несколько дней были для меня очень сложными — я снова очутился в пустоте. Понимал, что уже никогда не буду с Викой — после ее очередного предательства между нами все было кончено. Знал и то, что не смогу быть со сталкерами, что после моей оплошности наши отношения уже никогда не будут прежними — ну как можно доверять человеку, который столь неосмотрителен? Мне было совершенно очевидно, что я снова остался один.
Если что и утешало, то это работа — я окунулся в нее с головой, стараясь забыть о свалившихся на меня проблемах. Когда я работал, то просто не мог думать ни о чем другом. Так прошла неделя: мне никто не звонил, я тоже никого не тревожил. Когда в субботу вечером в дверь позвонили, я даже нахмурился — мне не хотелось никого видеть.
Я был уверен, что это Вика, и не ошибся. Едва я открыл дверь, она с улыбкой шагнула ко мне, обняла. Потом поцеловала. И лишь тогда заметила мою холодность.
— Что-то случилось? — спросила она, улыбка сползла с ее губ.
— Случилось… — Я посторонился, пропуская её, и закрыл дверь. — И ты знаешь, что именно.
— То есть? — Брови Вики удивленно приподнялись. Она была столь искренней в своем недоумении, что я мог бы ей поверить — если бы не знал, что никто, кроме нее, не мог заменить аккумулятор в моем телефоне. Домой ко мне больше никто не приходил, телефон я никому не давал. На работе он всегда в кармане, я его нигде не оставляю. Его могли заменить только здесь, и сделать это могла только Вика.
— Маячок в моем телефоне, — подсказал я. — Никто, кроме тебя, не мог его подсунуть.
Вика уже не улыбалась. Она смотрела на меня, в ее взгляде я уловил печаль, боль, непонимание.
— Я не знаю, о каком маячке ты говоришь, — сказал она. — Если ты считаешь, что я что-то тебе подсунула, то ты ошибаешься. Оправдываться я не буду — не за что… — Она немного помолчала. — Ты говорил, что будешь верить мне, несмотря ни на что. Теперь я вижу, чего стоит твое слово. Прощай… — Повернувшись, она распахнула дверь и почти выбежала на лестничную площадку.
Останавливать ее я не стал — был уверен, что она именно этого и ждет. Закрыв за ней дверь, пошел в гостиную, зная, что и эта страница моей жизни перевернута навсегда.
Увы, я был слишком оптимистичен. Не прошло и нескольких минут, как меня снова начали грызть сомнения — не поторопился ли я в своих выводах? Что, если Вика действительно невиновна? В конце концов, кто-нибудь мог проникнуть в мою квартиру ночью, пока я спал. Плохое объяснение, но все-таки. Если веришь человеку, то надо верить до конца. Или не верить совсем.
Черный уже говорил мне, что нет ничего хуже войны с собой. Он был прав — я не мог разобраться в себе, не мог прийти ни к какому определенному выводу. Душа говорила, что я должен верить Вике, что она невиновна. Разум же с непогрешимой логикой доказывал, что именно она подсунула мне маячок, что никто другой не мог этого сделать. Я метался из стороны в сторону и не мог понять, где ложь, а где истина.
Так прошло еще несколько дней. Был вечер четверга, я только что вышел из здания нашей фирмы и собрался проехаться по магазинам — поискать какой-нибудь подарок для одного из моих коллег. В воскресенье он пригласил меня на свой день рождения, и я не мог прийти с пустыми руками. Доехав на метро до нужной станции, я поднялся наверх, вышел на улицу — и нос к носу столкнулся с Викой. Это стало полной неожиданностью не только для меня, но и для нее — я просто видел это по ее глазам.
— Здравствуй, — сказал я, глядя на нее. — Не думал, что мы еще увидимся.
— Я тоже, — сказала она, ее голос был достаточно холоден. — Прости, мне пора идти…
Вика попыталась пройти мимо меня, я схватил ее за руку:
— Подожди…
— Ты ведь считаешь, что я предала тебя? — Она вырвала руку. — Так зачем я тогда тебе?
— Вика, я запутался… — признался я. — Я хочу верить, что ты ни к чему не причастна. Но знаю и то, что никому не давал свой телефон, что никто, кроме тебя, не мог подменить аккумулятор.
— Но ты же обещал мне верить? — Она посмотрела мне в глаза. — Обещал, понимаешь?! Так чего стоит твое обещание?!
— Поставь себя на мое место! Ты обманула меня один раз. Потом снова призналась, что тебя подослали. Наконец, из-за этого проклятого жучка «серые» узнали об одной аномальной зоне, я не могу теперь смотреть в глаза сталкерам — потому что это моя вина. Кто мог подсунуть мне маячок, что я должен был думать?
— Ты должен был мне верить… — сказала она и снова попыталась уйти.
Я опять удержал ее.
— Пройдемся? — предложил я и потянул ее за собой. Какую-то секунду она колебалась, потом все-таки пошла рядом.
— И зачем все это? — спросила она. — Какой во всем этом прок, если нет главного — доверия?
— Просто хочу кое-что сказать, — ответил я. — Знаешь, как-то уж очень странно все получается. Нелепо. Представим, что ты шпионка и именно ты подсунула мне маячок. Плюсы: с твоей помощью «серые» смогли заполучить очень хорошую зону. Там прямой выход в иной мир, я бывал в нем. Веточки, которые ты видела у меня на столе, оттуда. А что в минусе? Маячок нашли в моем телефоне. Сталкеры уверены, что его подложила ты. В результате я оказываюсь перед выбором: или я со сталкерами, но без тебя. Или с тобой, но без сталкеров — они не будут мириться с тем, что ты со мной, им хватило одной потерянной зоны. Вот и получается, что как шпионке тебе со мной больше просто нечего делать — потому что самим своим присутствием рядом со мной ты лишаешь себя доступа к сталкерским тайнам.
— Все разложил по полочкам, — усмехнулась Вика. — Ну продолжай, продолжай…
— А это все, — сказал я. — Просто теперь все встало на свои места. Я тебя люблю, ради тебя я готов отказаться от общения со сталкерами. Остальное зависит от тебя: если ты шпионка, то оставаться со мной тебе просто бессмысленно — у тебя уже никогда не будет доступа к сталкерам. Если же тебе интересен именно я, а не сталкерские тайны, то ты останешься со мной.
Вика улыбнулась.
— Чему улыбаешься? — спросил я.
— Мне понравилось то, что ты сказал, — ответила она. — Представила, как буду рассказывать все это Ларе. Я не знаю, кто подсунул тебе маячок. А вот Лара наверняка знает. Получается, что одна их операция провалила другую: подозрение пало на меня, чего они, наверное, не предполагали. Поэтому мне теперь, как шпионке, действительно нечего делать рядом с тобой. — Она остановилась, взглянула на меня и улыбнулась.
