Ивэй не могла перестать улыбаться. Несмотря на то, что она, сорокалетняя выносливая женщина, едва пережила сегодняшние события, на душе было легко настолько, что хотелось смеяться. На смену дикой усталости постепенно пришло чувство невесомости. Или полета. А в голове, внезапно опустевшей, пронеслась мысль о том, что стоит позвонить Джонатану. Он должен это знать. Не каждый день Куд возвращается после почти десяти лет разлуки. Тем более, по своей воле. Тем более, в согласии с абсолютно изменившейся — в лучшую сторону! — Хельгой.
— А у меня новостей столько, что ночи не хватит все рассказать! — простонала она вместо приветствия, когда Джонатан взял трубку. Мужчина хохотнул и отметил, что его жена непривычно счастлива и расслаблена. Ивэй, усмехнувшись, ответила, что она всего лишь едва жива после «дурдома, что тут сегодня творился».
— А рассказывай хоть всю ночь. У меня уже утро. И выходной! Дэн принес такой вкусный кофе, что не оторваться, — мужчина звонко отхлебнул, будто дразнясь. — Так что же такого радостного принес твой «дурдом»? Хельга, что ли, приезжала?
— Вот же язва! — Ивэй расхохоталась, но, перевернувшись на бок, внезапно вздохнула, продолжая улыбаться. — Да, приезжала. И вот новость номер один: она выходит замуж!
Мужчина на том конце провода закашлялся, а Ивэй продолжила, точно зная, что он так сильно прижал трубку к уху, что не пропустит теперь ни слова:
— Да, да, ты не ослышался. Она, наконец, пришла в себя после Тимма. У нее роман с кем-то. Она назвала имя, но я его благополучно забыла…
— Почему-то я не удивлен. Ты можешь!
— И новость номер два: Куд вернулся к нам. Скажи, твоих рук дело?
Ворчание на том конце провода резко прекратилось. Ивэй лежала, закрыв глаза и улыбаясь, и точно знала: ее муж сейчас сидит, выпучив глаза и открыв рот. Похожий на рыбу. Наверняка небритый.
— Нет, я тогда не смог к ним заехать, я же говорил… Он правда вернулся? Надолго?
— Насовсем. Да, дорогой, я тоже была удивлена. Нина где-то месяц назад объявила, что больше нет смысла ждать его, а она устала и все такое… Помнишь, я тебе рассказывала?
— Да забудешь такое: Нину-то довести до нервного срыва почти невозможно.
— Угу. На самом деле я понятия не имею, кто из них сорвался первым. Но сегодня Куд внезапно появился в Юсте и весь из себя такой серьезный с порога объявил, что останется тут. Хотя видел бы ты, как его трясло!.. Он выглядел запуганным олененком, но так храбрился, что аж с толку сбивал.
Джонатан подумал, что это очень похоже на Куда. Они с Ивэй действительно проболтали всю ночь, и под утро женщина заставила себя снять вторую туфлю, отбросить телефон и отключиться за десять минут до будильника. Его она не слышала, но, не просыпаясь, умудрилась вытащить батарейки. Никто в Юсте не удивился, что в этот день она не пришла на работу.
А в комнате детей проснувшийся раньше всех Куд до обеда рассматривал жилище Нины и близнецов, не поднимаясь с кровати: дети облепили его так, что шевельнись он хоть чуть-чуть — они проснутся. Подушки, которых так много, что казалось, будто вся комната состоит из одних лишь подушек, разбросаны по полу, поднос с остатками еды так и брошен на стуле, вокруг которого скопилась целая куча крошек. На щеках Нины, уснувшей на плече Куда, виднелись дорожки слез. Юго с красными глазами во сне улыбался и морщился, когда волосы брастры щекотали нос, а Юко так и не вытер сопли.
Куд был счастлив и у него давно так не болели глаза и нос. Он наревелся, казалось, на всю жизнь вперед и теперь только улыбался. Несмотря на то, что на нем лежали трое, дышать ему было удивительно легко. Развалившийся на постели Нины Куд улыбался до ушей и понимал, что он там и с теми, где и с кем должен быть. Это его место.
— Я дома…
Запись одиннадцатая. Апрель — июнь. Ходуля и второе дыхание
Оз начал было скандалить с Пятой, едва они пересекли порог комнаты, но, отхватив крепкую оплеуху, раздумал. Потом они оба, глядя на дверь, ждали Вторую или Первую, и оба чувствовали себя ужасно неуютно. Оз не понимал, что сделал не так и почему разозлились Эммы. Эмма — потому что до сих пор не привыкла к невозможности постоянной связи с другими дроидами. Древние часы, найденные в одном из домов, будто и не тикали, хотя по ночам действовали парню на нервы, не давая спать.
Пятая не понимала, что двигало Озом в тот момент, когда он спустя столько времени решил включить Третью. Неужели он выжидал этот момент с самой ее гибели? Неужели он до сих пор не смирился? И зачем он решил это сделать? Что он хотел сказать Эмме-03?
— Она пожертвовала собой осознанно, — сказала Пятая, взглянув на Оза и снимая показания со всех вживленных с него датчиков. Парень несколько испугался — скорее всего, из-за внезапности ее фразы. Сердцебиение участилось, но незначительно. Оз явно чего-то ждал, но этого ли? Но, видимо, не дождавшись, ответил:
— Я знаю. Это на нее очень похоже…
Больше он не сказал ничего. Пятая тоже молчала.
Эмма-02 появилась нескоро. Подозрительно спокойная, чем-то даже расстроенная, она молча подхватила Оза под руку и, едва ли не взвалив его на себя, начала протискиваться по коридору в сторону ремонтной. Первая тихо попросила Пятую ни о чем не спрашивать. Дроиды выглядели как никогда странно, и Озу стало неуютно в их компании. Оз впервые увидел в Эммах машины.
Они оставили его в ремонтной одного — даже Первая, казалось, отключилась. Оз, держась за стену, стоял, вытянув вперед больную ногу, и ничего не понимал. Но не мог оторвать взгляда от горящих глаз Эммы-03, голову которой закрепили прямо на уровне его лица. Парень открыл рот и качнулся было вперед, но остался на месте, почувствовав, как ноги приросли к полу. Третья спросила, как его зовут.
— Оз, — он натянуто улыбнулся, а из глаз покатились слезы. Дышать стало очень тяжело, внутри что-то скрутилось в тугой узел. — Как волшебник Изумрудного Города, — просипел он шепотом. В голове крутилась только одна мысль: это же она, Третья, предложила тогда так его назвать! Это же с ее подачи Смотритель перестал называть его Третьим!..
— А я Ивэй. Робот попросил меня не говорить тебе, но я не знаю, почему. Так что скажу. Ивэй Феррет. Приятно познакомиться.
Оз, услышав ее голос, но не разобрав ни слова, подался вперед, чтобы дойти до стула напротив Третьей до того, как упадет — ноги подкашивались. Узел внутри заставлял сгибаться все тело. Эмма говорила что-то еще, но Оз, как только добрался до стула, положил ладонь на ее лицо, заставив замолчать. И, пытаясь обуздать всхлипы, как можно более искренне улыбнулся:
— Спасибо тебе, Третья. Я жив, — и разрыдался, опустив голову. Скупо, глуша всхлипы и постоянно смаргивая слезы — пытался успокоиться и убедить себя, что все нормально. К тому же не следует реветь как ребенок. Ему скоро семнадцать, в конце концов.
