Внезапно дочь Ар'каста вздохнула, опустила напряженные плечи и повернулась к балконным дверям. Одинцов затаил дыхание. Девушка была красива и вряд ли встретила свою двадцатую весну, ее смуглое лицо и тело источали влекущую прелесть женщин Востока — земного Востока, по которому ему пришлось постранствовать. Пожалуй, золотистым оттенком кожи и стройным станом она напоминала цыганку, но ее черты были тоньше, мягче, совершенней и заставляли вспомнить женщин счастливой Аравии.
«Неисповедимы пути господни!» — подумал Одинцов, вздохнул и, отдернув занавесь, шагнул в комнату.
— Здравствуй, Р'гади, — негромко произнес он.
* * *
Миг, и кончик сабельного клинка уперся ему в живот. Как она только успела! Еще секунду — нет, четверть секунды назад! — девушка корчилась на ковре, уставившись пустым взглядом в стену, — теперь она была на ногах, напряженная, как пружина. Левая рука чуть отведена в сторону, правая выставлена вперед, губы твердо сжаты, глаза сверкают боевым огнем, смуглые груди застыли на вдохе. Выпад последует с выдохом, понял Одинцов, уже ощущая у себя в желудке шесть дюймов стали. Не двигаясь с места, он произнес:
— Не убивай меня, великая воительница. Чтобы найти тебя, безутешный принц из Сибири странствовал много месяцев и прошел длинный путь. И каждый день он вспоминал шорох твоих ресниц, запах кожи и вкус губ.
Это была ложь, но что еще оставалось делать? Он выполнял непростую миссию и предпочел бы встретиться с незнакомым человеком, а не с таким, с которым мог разделить сладость воспоминаний. Что он скажет этой девушке? Как объяснит свое странное появление?
Но Р'гади, казалось, это не волновало. Она отвела оружие, не выпуская его из рук, и глухо произнесла:
— В черный день пришел ты сюда, мой степной дьюв. Ты выглядишь иначе, не так, как в ту ночь, но я узнаю тебя. — Отступив на шаг, девушка окинула гостя внимательным взглядом. — Ты сильно загорел с тех пор… волосы стали темнее… и одежда другая… наша одежда. Где же твое большое копье, которым ты перебил моих воинов?
— Большое копье пришлось спрятать, — пояснил Одинцов. — С ним нельзя шататься по Катампе, выдавая себя за ксамита.
— Ты действительно пришел сюда ради меня? — Ее темные зрачки оставались настороженными.
— Нет… не только, — произнес он после секундной заминки. Один раз он уже солгал этой девушке, теперь же настало время сказать правду — или хотя бы ее половину.
— Тогда зачем ты здесь?
Показалось ли ему, или в глазах Р'гади блеснули слезы? Но голос ее оставался спокойным.
— Меня послали друзья твоего отца Ар'каста. Кажется, с ним случилась беда?
Девушка не глядя бросила свой изогнутый меч на сундук и скрестила руки на груди. Теперь она не смотрела на Одинцова, ее взгляд бесцельно блуждал по комнате, не останавливаясь на ярких красках и изысканных узорах ковров. Наконец она сказала:
— Кто же ты, воин? Принц из Сибь-ири, о которой ничего не ведомо даже моему отцу, дьюв, научившийся делать свою кожу теплой, или просто враль и безродный бродяга?
— Я не могу сказать тебе, кто я и откуда, — тихо произнес Одинцов. — Но спроси свое сердце, Р'гади, спроси свои глаза — разве я похож на безродного бродягу? Даже если мне пришлось однажды чуть приврать красивой девушке?
Она медленно, задумчиво покачала головой.
— Нет, ты не бродяга… Я помню, как погибли мои разведчики… Т'роллон, М'тар и другие… помню, кто пощадил меня и чем я расплатилась за это…
— Ты жалеешь?
— Нет, мой дьюв. Я была счастлива… — Она улыбнулась в первый раз с той минуты, как Одинцов появился в комнате. — Я жалею о другом — что ты пришел не ко мне.
— Я пришел помочь твоему отцу.
— Хорошо, если так. Сейчас это куда важнее.
— Ты мне веришь?
Р'гади пожала тонкими смуглыми плечами.
— Верю, не верю, какой в том смысл? Все отвернулись от нас… Так что в моем положении не отказываются от помощи, которую послал милостивый Эдн.
— Не Эдн, Р'гади. Я не лгал тебе, рассказывая про далекую страну Сибирь. Она существует! Правда, она называется совсем не так и лежит не в Западном океане, но она существует.
— И там знают имя Ар'каста, моего отца? Трудно поверить, мой хитроумный дьюв.
— Знают, Р'гади. Когда-то, очень давно, он пришел из этой страны в Ксам и стал здесь большим человеком, советником ад'серита.
— Мой отец родился здесь! И моя мать — пусть будут легки ее дни в чертогах Эдна — тоже!
— Мать — да, отец — нет. — Девушка упрямо молчала, и Одинцов, подождав с минуту, добавил: — Но ты права, Р'гади, — какой смысл сейчас разбираться с родословными? Я могу помочь, и не важно, кто меня послал, светлый Эдн или люди с родины твоего отца. Скажи, что с ним случилось?
Она смерила Одинцова недоверчивым взглядом:
— Разве друзья моего отца не знают об этом?
— Нет. Знают, что произошло что-то плохое. Они это чувствуют — здесь и здесь. — Он коснулся лба и груди.
— Не слишком же быстро они почуяли беду! — Девушка покачала черноволосой головкой. — Что бы тебе явиться раньше, дьюв, пока Х'раст не наложил лапы на отца…
— Кто такой Х'раст?
— Тоже стратег и военный советник ад'серита… первый и старший среди советников. Он ненавидит отца, потому что эдор уже не раз собирался поменять их местами.
— Но не поменял?
— Род Х'раста более знатный, — Р'гади презрительно скривила губы, — но сам он не стоит и ногтя Ар'каста!
— Значит, твой отец — великий стратег, — задумчиво произнес Одинцов. — Чем же он занимался? Водил войска?
— Войска водили другие — те, кому положено махать мечом. Отец вычислял и рисовал карты. Едва рыжие псы из Айдена затевали поход на Юг, как ему становилось известно об этом. Он говорил, сколько солдат надо послать, с каким обозом и какой дорогой… он чертил карты с горами, реками, лесами, местами привалов… он говорил, когда должно выступить войско, чтобы перегородить путь рыжим собакам… Он никогда не ошибался!
— Никогда? — Одинцов приподнял брови.
— Ну, только один раз… последний…
Одинцов подвинул ногой подушку и сел, Р'гади осталась стоять перед ним. Он потянулся к кувшину, плеснул в бокал, выпил. Это был фруктовый сок.
— Скажи, Р'гади, откуда твоему отцу было известно про айденские дела?
— Точно не знаю. — Девушка повела плечами. — Он говорил, что имеет там надежного человека…
Уж точно не покойного бар Гайта и его придурков, решил Одинцов. Был информатор, был! Надежный, дальше некуда…
Так вот они работали, пэр империи Асруд бар Ригон и штабной стратег эдората Ар'каст! Сообщали друг другу о всех готовящихся экспедициях, чтобы Ксам успел придержать руку Айдена, а Айден — Ксама… Вероятно, Асруд ухитрился переправить коллеге все данные о последнем походе — ведь ксамитская армия ждала в холмах на выгодной позиции и как раз там, куда пришли айденские орды и хайритские всадники… Там бы все воинство и полегло, включая тысячу Ильтара, если бы не выдумка с возами. Не это ли поражение хотят сейчас повесить на Ар'каста?
