Единственным человеком от сохи в их отделении был кряжистый коммунар Вячеслав Краснов по прозвищу «Слава КПСС», тракторист, получивший в подарок от деда Мороза пулемет Калашникова. В городе занимался ремонтом бытовой техники. Вид он имел очень боевой и обещал за свой новый дом любому буржую порвать пасть.
Их снайпером был Леонид Кириллов, бывший МЧСовец из главного управления, сопровождавший своего генерала в последнюю инспекционную поездку по Новосибирским убежищам. Как он сам признавался, до войны был скорее офисным клерком, чем спасателем. Зато успел отслужить и занимался пулевой стрельбой. В Подгорном был диспетчером автохозяйства. Он получил надежную винтовку СВД, хорошо знакомую всем внешне, но с достаточно сложной баллистикой. На сборах Саше хватило сделать из такой выстрелов десять, чтоб понять, что снайпером ему не быть.
Кроме того, отделение получило противотанковый гранатомет: не уже знакомую им «Муху», а существенно более тяжелую «Таволгу», которую предстояло нести Саше. У всех вооруженных автоматами были подствольники.
Командиром был Дэн, он же Денис Михайлов, сурвайвер, который, хоть и проживал не в их общежитии и был женат, взял шефство над выходцами из интеллигенции, то ли добровольно, то ли по поручению своего босса.
– Все, хватит мне называться по-собачьи, на вражеском языке. Детство кончилось, – сказал он, когда пришли на сборный пункт. – Позывной будет «Змей». Так меня в школе звали. Разбирайте железяки, только в темпе.
Они успели уже вооружиться, когда начали подтягиваться и остальные.
Данилов видел, как пришедшее вслед за ними на склад отделение, состоящее сплошь из «стариков», забирает автоматы сотой серии, «Печенеги», крупнокалиберные винтовки незнакомого ему типа, как минимум один «Винторез» и надевает бронежилеты. Некоторых он вспомнил по Ямантау, разглядел Петровича и помахал ему. Работник оборонного завода тоже узнал его и поднял большой палец в жесте одобрения.
А уже потом с большим интервалом потянулись остальные ополченцы.
– Хреновые у меня предположения, други мои, – заговорил после долгого молчания Фомин, когда они уже направлялись к «Уралам». – Одно дело боевые патроны, и совсем другое – такая «базука». Ее бы просто для патрулирования не дали. И патронов с запасом.
Они сунули в подсумки и рюкзаки по восемь рожков.
– Сань, ты в начальственные круги вхож, – спросил Данилова Аракин. – Мы что, на тропу войны выходим? Это реально?
– Ничего конкретного не слышал, – развел руками Александр. – Но слухи ходят один неприятнее другого.
– На нас идут эти бандюганы? Прошлым же здорово дали просраться, еле ноги унесли.
– Это не совсем бандиты, – покачал головой Саша. – У них на Алтае там настоящая армия.
Все они не присутствовали на недавно прошедшем митинге, но суть знали. Обстановка осложненная, но это пока еще не война.
– А что, дружина не справится? – удивился Виктор. – На хрена мы их тогда кормим?
Они все после той страшной ночи жили с уверенностью, что кадровая «армия» Подгорного непобедима. Что она размелет в труху любые Чингисхановы полчища.
– Если б могли справиться, не стали бы нас от работы отрывать, – резонно заметил Александр. – Боишься?
– Сам знаешь, что нет, – быстро возразил Аракин. – Просто каждый должен заниматься своим делом. Я вот не солдат и никогда им быть не хотел. Да и вы вроде тоже.
Данилов мог ему ответить, что были на Земле времена, когда каждый мужчина по умолчанию был и охотником, и воином, но посчитал себя не вправе его судить. Ведь и сам в свое время не рвался служить в Российской Армии и боялся, что здоровье вдруг окажется слишком хорошим. И радовался, что оказалось плохим.
Но сейчас даже самый последний мирный тушканчик должен быть готов стать солдатом.
– А ты что думаешь, Степан? – спросил товарища Виктор.
Фомин, хоть и был человеком мирного склада, читал много литературы по истории войн и конфликтов.
– Наши вожди хотят, чтобы это выглядело как учения… Но по всем признакам это военный поход.
– Это мы и без тебя поняли.
– Но его целью может быть не прямая атака вражеских позиций, а психологическое давление. Возможно, Сергей Борисович надеется, что они повернут назад, – предположил Фомин. – Но тогда майор плоховато знает историю. Ни одну большую войну еще не удалось предотвратить демонстрацией силы. Ни Первую мировую, ни Вторую…
– Ни Третью, – закончил за него Данилов.
Потому что ружье, снятое со стены, должно выстрелить.
* * *
Александр вспомнил, как проходила подготовка ополчения в прошлом году. Он тогда пробыл в городе без году неделя, но и его, новенького, она не миновала.
Тогда все тоже к назначенному дню и часу сами пришли к комендатуре. Не было ни одного закосившего. Большинство пришло от искреннего энтузиазма, остальные оттого, что город маленький и в нем не спрячешься. Демьянов заранее объявил: «Хоть дистрофики, хоть плоскостопые, хоть плоскожопые, все, кто могут ходить, должны прийти на сборный пункт».
Так как его фамилия начиналась на «Д», Александр был в первом из двух потоков – оторвать всех работников мужского пола разом в летний период было невозможно. Даже в начале июля, когда посевная прошла, а до уборочной было еще достаточно времени.
Официально это называлось военными сборами. Конечно, нерегулярные тренировки, как узнал Александр, у горожан имели место и до этого. Пару раз их водили на стрельбище еще первой зимой, сразу после Великого переселения. Несколько раз на протяжении года заставляли сдавать нормативы, видимо, чтоб оценить их подготовленность. А уж ежедневные спорт-минутки и вовсе стали обязательными еще в Убежище. Там это было особенно нужно, чтоб не одрябли, не атрофировались мышцы. Но сборы были чем-то новым.
Конечно, это была не армия. А если армия, то даже не Швейцарии, а княжества Андорра или острова, который можно за сутки обойти пешком.
За два месяца им должны были дать расширенный курс молодого бойца и хотя бы на пальцах познакомить с воинскими специальностями пехоты. Но надо отдать должное устроителям – они сделали все, чтобы заставить людей почувствовать нешуточность происходящего.
Перед началом они прошли медицинское обследование. И хотя осмотр был полным и честным, он подтвердил выводы Марии, сделанные ей относительно Сашиного здоровья по прибытии его в Подгорный. Здоровое сердце, легкие дай бог каждому и ни одной болячки. Даже плоскостопия у него не выявили. Похоже, само выпрямилось, пока бегал от людоедов по заснеженным полям.
