– Ну, это я уже слышал. Да только чего себя заставлять, если само собой выходит.
– И то верно. Ладно, начинай сворачиваться, а я полез на фишку, – наконец подытожил разговор Семеныч.
Свертывание лагеря происходит в том же порядке, что и разбивка. То есть сначала снимаются растяжки и только потом сети ограждения. Правда, с недавних пор это стало занимать несколько больше времени, чем было раньше. А все благодаря первой, а потому для Владимира особенно памятной стычки с дикими собаками. После этого они решили, что здесь все же не сказка и лучше бы прикрывать друг друга, не полагаясь только на своих четвероногих помощников. Времени это занимает чуть больше, но зато сам процесс куда безопаснее.
Белка в таких случаях все время крутится рядом. Даже не так, она пристегнута коротким поводком к поясу Владимира. Так куда безопаснее. Дело в том, что растяжка расположена на высоте примерно пятидесяти сантиметров от земли, чтобы хищник не переступил через нее. И роста Белки вполне достаточно для подрыва гранаты. А кому нужна такая радость? Вот и приходится все время держать собаку при себе. Кстати, это еще одна причина того, почему отдается предпочтение таким малюткам, как Моська.
Утопить до упора чеку, согнуть усики, отсоединить от кольца карабин проволоки, гранату – из резинового зажима в сумку, в другое отделение – колышек. Пройти до следующего колышка, снять гранату, потом снять колышек с катушкой, смотать проволоку и – переход к следующей гранате.
Рассерженный лай Белки и свирепое цепенящее р-рва-ау-у послышались одновременно. Хорошо хоть Владимир был еще метрах в пяти от предпоследней гранаты, и рванувшаяся вперед лайка не сумела дотянуться до растяжки. Иначе мало не показалось бы никому: ни льву, ни собаке, ни самому Валковскому. А так очень даже терпимо, внезапный рывок повалил охотника на колени, но поводок удержал собаку на месте. Вот такая храбрая – итить ее за ногу!
Хауду он сумел выдернуть, только когда грохнулся коленями оземь. О винтовке не могло быть и речи, она так и осталась за спиной. А вот выстрелить уже не успел. Стремительная тень пролетела над его головой, подобно стреле.
Не осознавая, что делает, и действуя скорее на инстинктах, Владимир развернулся вполоборота и вскинул на вытянутой руке хауду, с намерением выстрелить в уже приземлившегося и начавшего разворот зверя. Краем уха он услышал первый выстрел Семеныча, но, куда тот стреляет и с какой результативностью, было решительно непонятно. Для Валковского вообще весь мир сузился до вот этого пятачка и готовящегося к новому броску хищника.
Зверь уже был у него на мушке – еще мгновение, и палец нажмет на спуск, – но именно в этот момент в дело вновь вмешалась бесстрашная лайка. Просто поразительно, откуда в ней взялось столько отваги. Она как шальная набросилась на льва. Поводок вновь натянулся, но на этот раз карабин не выдержал, и Белка обрела свободу.
От резкого рывка Владимира развернуло вокруг оси и швырнуло лицом в траву. И тут же раздался раскатистый выстрел хауды, Валковский все же нажал на спусковой крючок. Вот только заряд губительной картечи ушел в землю в нескольких шагах от него, вздыбив фонтан земли и травы.
Гневное рычание лайки и льва слилось воедино, а затем раздался душераздирающий визг погибающей на своем боевом посту собаки. В следующее мгновение сзади раздался взрыв, а за ним – рев раненого зверя. В эту какофонию вплетались выстрелы винтовки Семеныча.
Едва прозвучал взрыв, как Валковский инстинктивно вжался в траву. Однако страх и, как ни странно, ясно работающая голова заставили его оттолкнуться от земли. Вновь оказавшись на коленях, он повторно вскинул хауду. Вовремя. Смяв не представляющую для него никакой опасности собаку, лев уже переступил через окровавленный комок шерсти и сделал первый шаг в сторону человека. Выстрел!
Прилетевшая в упор картечь остановила хищника и заставила подломить передние лапы. Владимир видел, как плотный ком свинцовых шариков ударил точно в грудь хищника, взбив короткую и гладкую шерсть. Но холодный рассудок тут же напомнил Владимиру, что таким зарядом мощную грудную клетку зверя не пробить. Если бы выстрел пришелся в ребра, то он еще мог оказаться смертельным, этот же способен только ранить, ошеломить и подарить пару секунд.
Пальцы сами собой разжались, роняя разряженный обрез в траву. И тотчас указательный безошибочно попал на кнопку кобуры маузера, и крышка послушно откинулась. Пальцы тут же потянули рукоять тяжелого пистолета, одновременно большой отжал предохранитель. Пока правая рука выводила оружие на линию прицеливания, ребро левой ладони упало на курок и потянуло его назад и вниз, ставя на боевой взвод.
Господи, сколько же он потратил времени, тренируясь в выхватывании оружия и изготовки его к бою. Очень уж его впечатлили рассказы ветеранов промысловиков. Да и парочка стычек научила относиться к вопросам владения оружием со всей серьезностью. И вот все это не прошло даром. Теперь он даже не думает над тем, что делает, тело и руки словно живут собственной жизнью.
Вновь свирепый рык уже окончательно взбесившегося хищника, готового сделать короткий прыжок. До человека всего-то метра три. Расстояние едва ли дотягивает до длины тела самого льва. Но именно в этот момент палец нажал на спусковой крючок, и пуля отправилась к своей цели.
Когда-то в Советском Союзе отказались от патрона ТТ, посчитав его избыточно мощным для пистолета. Трудно с этим спорить. Как и с тем, что если бы у Валковского в руках оказался не маузер, с этим самым избыточно мощным патроном, а «макаров», то его бренный путь уже закончился бы.
Зверь рухнул как подкошенный, едва только пуля проломила лобовую кость черепа и, деформировавшись, бесформенным куском мгновенно превратила мозг в кашу. Валковский сразу даже не понял, что вышел из схватки победителем. Маузер продолжал лаять и лягаться в руке, выплевывая свинец так быстро, как это только было возможно, пока магазин не был израсходован до конца и затвор не замер в крайнем заднем положении.
Все еще мало отдавая отчет своим действиям, на одних рефлексах, он выщелкнул старый магазин и на его место вогнал новый, на двадцать патронов. При этом он вовсе не собирался оставаться на месте. Поднявшись с земли, он все время перемещался, выискивая возможную новую опасность. И признаться, увиденное его сильно удивило.
Не далее пяти метров от него лежала львица с истерзанным правым боком. Чуть поодаль – еще два льва или, вернее, все же львицы. Ему вдруг стало нехорошо от осознания того, что смерть была от него так близко. В самом прямом смысле на волосок. Радовало хотя бы то, что теперь опасность миновала. А еще ему повезло в том, что это был сравнительно небольшой прайд.
