— Расскажите, прошу Вас, каково это быть оторванным на долгие месяцы от всего человечества, — попросил Макс.
Иржи взглянул на капитана и, дождавшись его утвердительного кивка, начал рассказ.
— Совершенно особые впечатления. Новые, никогда до сих пор не виданные миры, нестандартные ситуации, когда решение принимать приходится быстро. Это совсем не то, что работа на накатанных трассах. Вот только ничего не бывает однозначным. Семейная жизнь не для нас. Не навсегда, но выбор делать приходится. Или семья и работа в околопланетном пространстве, или дальние странствия.
— И каково оно?
— С чисто физиологической точки зрения все просто. Блокада генкарты избавляет путешественников от всем изначально присущих потребностей. Но остается еще и духовная составляющая. Вы не слышали о том, что количество разводов среди бывших косморазведчиков гораздо меньше, чем среднестатистическое значение.
— Признаться, не приходилось. И как это связано с тем, о чем Вы говорили?
— Самым непосредственным образом. Рано или поздно почти все из нас делают свой выбор в пользу оседлости и семьи. Вопрос в том, что является критерием этого выбора.
— И что же? — Шарля Свенсона, как будущего мужа, весьма интересовал этот вопрос.
— Любовь. Чистая платоническая любовь. В отсутствии физиологического гнета только она позволяет принять решение о переходе от странствий к оседлости. Семья и продолжение рода — это уже позже, после выхода в отставку и разблокирования генкарты. А до того лишь чистые платонические чувства.
— Вы считаете, это правильно?
— Это оправдано. Дольний космический поход слишком серьезная вещь. Как бы то ни было, таково решение правительства. И во всех государственных организациях оно выполняется неукоснительно.
— В государственных?
— Да. Что касается частников, то здесь все на их усмотрение. Насколько я знаю, многие вольные охотники тоже придерживаются подобных правил. Холодная голова порой последний шанс в трудной ситуации. А таких ситуаций в дальних космических походах случается немало.
— Вы меня убедили, — согласился Шарль, — кто Вы будете по специальности?
— Доктор.
— Чувствуется. Такой серьезный и взвешенный подход очень подходит докторам.
Иржи довольно улыбнулся. Нечасто люди обращали внимание на его специализацию врача. Звание косморазведчика было, как правило, более привлекательным.
— А что вы думаете о предстоящей войне? — вопрос Макса прозвучал как гром среди ясного неба. Слишком неожиданным был переход от только что затронутой темы.
— Войне?
— Войне?
— По-моему, это очевидно. Для этого достаточно внимательно смотреть новости. Строительство космофлота предлагают ускорить, как только возможно. При этом урезают социальные программы. Сейчас это не слишком заметно, но лет через пять, когда результаты дадут себя знать, такой ход вызовет немалое недовольство в обществе. А это грозит возможностью проиграть очередные выборы. С чего, спрашивается, правительству идти на такой риск?
— И с чего же? — заинтересовавшись, Кэп решил включиться в разговор.
— Имеется угроза более значимая, чем возможность провалиться на выборах. В комплексе со строительством нового космофлота напрашивается логичный вывод. Существует угроза внешнего вторжения.
— Браво, Вы действительно можете быть экспертом в самых различных вопросах.
Кэп был потрясен. Информация лежала на поверхности, но сделать из нее такие далеко идущие выводы…. Шарль же таинственно молчал. Уж он-то знал, что у Макса имелось гораздо больше фактов для выводов, чем он озвучил.
— Да, не исключено, — согласился Вячеслав.
— Союз с лурианцами был бы в такой ситуации очень кстати.
Шарль мысленно аплодировал. К интересующей их теме Макс подошел очень ненавязчиво.
— Вы считаете, такой союз возможен? — поинтересовался Кэп.
— Я считаю, что наши разногласия есть следствие большого недоразумения.
— У Макса даже есть своя теория, позволяющая объяснить возможную причину разногласий. Она, правда, довольно сложна, но при том имеет одно неоспоримое преимущество. Она многое объясняет, — добавил Шарль Свенсон.
— Вот как, весьма интересно. И в чем же она заключается?
— Если рассматривать ее подробно, то понадобится не один день. А если говорить кратко, то все дело в разном восприятии действительности. Менталитете, если хотите.
— Возможно, очень даже возможно.
— Вы считаете это возможным? — поинтересовался Макс.
Кэп переглянулся со своими друзьями, махнул рукой: «Раз уж вы все равно в курсе проблемы. Нам тоже посчастливилось пообщаться с лурианцами. Причем, совсем недавно».
— Вот как, было бы весьма интересно послушать. Шарль занимается этим вопросом профессионально. А я помогаю ему по мере сил.
— О случае, или о наших впечатлениях?
— Интересно и то и другое. Ваши впечатления особенно.
— Только это будет сугубо частное мнение. Профессионального ксенобиолога, к сожалению, сейчас нет с нами.
Трофимыч при этих словах печально вздохнул. Уж он то, как ни кто другой сожалел о том, что с ними сейчас нет профессионального ксенобиолога.
— Это именно то, что нам надо, — подтвердил Макс. — Частное мнение иногда бывает более беспристрастно и более свободно.
— Впечатление неоднозначное. Общение с лурианцами оставило нам много эмоций, самых разносторонних. Больше положительных. Вместе с тем чувствуется с их стороны некоторая натянутость и настороженность. Это странно при том, что агрессии с их стороны я не почувствовал. По крайней мере, со стороны большинства из них. Одну могу сказать определенно, я удивлен их желанием избегать контактов с нами. Я не вижу больших препятствий для совместных действий.
— О, поверьте все не так просто. Чем-то мы выпадаем из принятых у них стандартов поведения. Причем в области настолько основополагающей, что им трудно это принять. Отсюда и настороженность, и желание сократить контакты.
— Трудно или невозможно? — Кэпу было интересно слышать мнение человека серьезно занимающегося этим вопросом.
— Надеюсь, что трудно. Будь их представления о нас соответствующими действительности, наше общество давно погрузилось бы в хаос и неурядицы. Наши и их поступки часто бывают схожи. А вот мотивация…. Готов признать, что у них она выражена более четко и конкретно, но и у нас она не отсутствует. Таится где-то в глубине души, порой давая о себе знать. Мы воспринимаем ее как совесть, долг, рамки приличия. Согласитесь, порой эти понятия не имеют четких границ. Они необязательны, но они есть. Они часто определяют наши поступки. Они такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как «Обязательное условие» лурианцев.
