— Кто пристал? Я, что ли? — хохотнул Зеленый, оборачиваясь ко мне и с трудом наводя на резкость. — Пацаны знают, я к девушкам не пристаю. Это девушки пристают ко мне. Потому что денег хотят и замуж! Только вот проблема — жениться мне уже лет пять как надоело. Женилка устала — не железная!
Двое товарищей Зеленого заржали над его шуткой. Как видно, по статусу в группировке Зеленый был старшим самцом. Ведь в шутке ничего особенно смешного, на мой вкус, не было.
— Но если ты к ней не пристаешь, брат, то почему она визжит так, что слышно даже за моим столом? — с мягкой иронией спросил я, незаметно подмигивая обмирающей Ильзе: мол, все в порядке, не бойся.
— Это ты у нее спроси. Я что — я ничего! — Зеленый поднял руки в жесте шуточной капитуляции.
— Ильза, что он сделал, милая? — отчетливо выговаривая каждый слог, спросил я.
— Щипать… Он делал щипать! Вот здесь! — пояснила Ильза, показывая взглядом на свое крутое бедро.
— Ну ущипнул разок за тухес. Так она сама виновата! Я ее спросил, как ее зовут, а она молчит! Я ее спросил, можно ли ее ущипнуть, а она опять молчит!
— А молчание — знак согласия! — вставил безымянный товарищ Зеленого по группировке, низенький шкет, росту в котором было от силы метр шестьдесят.
Все трое снова заржали.
Еще секунду я прокручивал в уме какую-то жутко мудрую реплику, которую моя гортань почти начала произносить.
Я очень, очень хотел решить дело миром. Как давеча с Молотком и Барановым.
Я всегда за мир и дружбу — между людьми, между кланами, между странами и континентами…
Но в следующий миг меня, что называется, закоротило.
Моя рука ужом скользнула в карман куртки. Пальцы ловко нырнули в отверстия кастета, который я всегда ношу с собой, поскольку где-то в глубине себя верю, что в нем живет душа того сломанного траншейного ножа, из которого он сделан.
А спустя еще одну секунду мой правый кулак, стремительно набрав разгон, уже вогнал кастет в несимметричную харю Зеленого.
Я метил в переносицу. Судя по хрусту, в нее-то я и попал.
Зеленый ударился спиной о стену и начал медленно оседать на пол, бормоча бессильные проклятия в мой адрес.
Из его носа хлестала кровь.
Ильза снова взвизгнула, отшатнулась и закрыла лицо руками.
Двое товарищей Зеленого — как видно, Неразлучник не ошибался, и они действительно были убраны какой-то стремной химией, — смотрели на то, что я проделал с их вожаком, как-то очень отстраненно. Будто то, что они видели, происходило не в их единственной жизни, а на экране дуроскопа, в передаче «Стильная клубешня».
Наконец обмякшая задница Зеленого доползла до грязного кафеля пола. Он закрыл глаза, прошептал одними губами «с-сука» и… отключился.
Я удовлетворенно хмыкнул. Вырубить противника с одного удара — такого мне давно не удавалось. Вот оно, мастерство безупречного воина!
Однако вместо того, чтобы предаваться самоупоению, мне следовало нейтрализовать оставшихся двух.
Я привлек к себе того, что стоял справа от меня. Шкета.
Схватив его за шиворот и уперев ему в живот носок армейского ботинка, благо его грудь находилась на уровне моего живота, я что было дури отпихнул мерзавца от себя по коридору назад, в сторону ярко освещенного общего зала.
Ярость моя была столь неукротима, что с силой толчка я слегка переборщил. Вместо того чтобы рухнуть кулем в коридоре, малорослик, комично размахивая руками, кометой выкатился в общий зал, перецепился ботинком о ножку стола, потерял равновесие и стукнулся затылком о сердцеобразный круп вечно молодой Снежаны, которая сидела за барной стойкой.
При этом он, борясь с земным тяготением, успел схватить Снежану за пояс джинсов и лишь затем начал окончательно и бесповоротно падать.
Снежана вскрикнула и громко матюгнулась. Однако малорослик не ослабил хватку. Спустя секунду Снежана вместе со своим барным стулом рухнула на пол рядом с ним. Падение сопровождалось жизнеутверждающим раскатистым грохотом.
Финн, который лишь на минуту отвлекся от Снежаны, конечно, помог несчастной дуре подняться. Однако же он истолковал ситуацию в том духе, что честь его возлюбленной задета дружком Зеленого, притом пьяным в дым!
Финн с плохо сыгранным достоинством поставил на барную стойку свой стакан с B-52, медленно встал со своей табуреточки и, словно бы только ждал повода, принялся метелить несчастного идиота, корчащегося на полу, с яростью, ситуацией нисколько не подразумеваемой. Стало ясно, что это надолго — Финн был молод и неутомим.
«По поводу шкета можно тоже не беспокоиться», — пронеслось в моей голове.
Тем временем третий товарищ Зеленого начал что-то подозревать.
Он напрыгнул на меня сзади и повис на моей многострадальной сталкерской шее.
Я не мог поверить! Этот наглец пытался душить меня своими кривыми грязными пальцами!
Он впился в мой кадык и одновременно с этим принялся орать что-то оскорбительное. Наверное, так у них, в группировке «Свобода», учат обращаться с заслуженными ветеранами Зоны. А может, он пытался меня деморализовать, насмотревшись обучающих рукопашному бою видеокурсов вроде «Стань авторитетом в своем рабочем поселке»?
Надо сказать, освобождение от этого захвата я проходил еще в средней школе, когда посещал бесплатную секцию самбо. Ее вел отставной спецназовец Игнатий Иванович Когтев, человек, сделанный из кремня и стали…
Мысленно послав Когтеву лучик благодарности, я что было мочи лягнул дебила в пах. А когда тот взвыл и ослабил хватку, я вывернулся, отскочил, обернулся, бросился на него и, боднув негодяя головой в лицо, свалил с ног.
Когда же противник оказался на полу, тут уже я отмудохал его по первое число, чтоб другим неповадно было…
Прижав руки к груди в молитвенном жесте, Ильза смотрела на эту экзекуцию из самого темного и дальнего угла туалетного коридора.
По сиянию ее прекрасных глаз я понял: принцесса всецело на моей стороне!
Наконец противник униженно запросил пощады. И я, удовлетворенный полученной сатисфакцией, милосердно отступил. Еще не хватало убить кого-нибудь в Баре! Замаешься потом лавэ ребятам из «Долга» заносить.
Пожалуй, этот несчастный малолетка, имени которого я даже не удосужился узнать, получил не только за неосмотрительный щипок Зеленого. Но и за хамство Молотка, и за наезды Баранова. В общем, огреб за всю свою родную «Свободу» оптом.
Надо сказать, в те минуты мне было абсолютно плевать на то, чего мне и моему клану может стоить эта драка. Я ощущал какую-то переполняющую все мое естество абсолютную свободу.
И абсолютную правоту.
