Мнимый хозяин таверны напрочь отказался переступать порог кабинета, что лишний раз убедило Токадо и Волкова в том, что искать следует кого-то другого, более сильного, властного, жестокого. Был ли Антонио Фонетти настоящим хозяином? Бармены, охранники, служащие лавки, словно сговорившись, мотали головами. Никто не знал о роскошном кабинете.
И тут ЗвеН допустил ошибку. Таверна лишь на остаток ночи, на несколько часов, была оставлена без присмотра. Но оказалось, что этого хозяину было достаточно. На следующее утро бар встретил обычных посетителей черной тишиной и каким-то нехорошим ароматом беды. Те пьянчуги, что имели несчастье притащиться в заведение уже с утра и приблизиться к стойке, плакали и тряслись, рассказывая потом, какие страшные лица были у прибитых к стенам людей.
Видимо, бандиты Фонетти настойчиво спрашивали служащих бара о чем-то, перед тем как отправить в иной мир. Трудно было сказать, узнал ли Антонио то, что хотел узнать. В баре нашли всех, кроме одного, кто числился владельцем заведения. Человек исчез, от него не осталось никаких следов.
Противник действовал жестоко и молниеносно. Как выяснилось, он был прекрасно осведомлен о действиях Звездного Надзора и, ускользая от прямого столкновения, тем не менее не стеснялся показывать силу. Для Норта Свенссона это стало откровением. Впервые со времен Великой Анархии шайка бандитов бросала вызов государственной организации, которой являлся ЗвеН. Тони Фонетти противопоставил военной машине другую силу, пусть и скрытую пока, но уже поигрывавшую мускулами.
А Дрю Морович сидел тихо, как ангел. Не просил увольнений, не брал отпуска, даже отказался от командировки на обучение, когда ему ее предложили. Становилось понятно, что искать контакта с Фонетти сержант не намерен. Либо он получил команду от босса, либо сам принял такое решение. В любом случае вывести разведку Надзора на то место, где скрывался главарь, Дрю Морович не мог. Если сержант вообще знал, где находится Антонио.
Волков уже всерьез подумывал о том, чтобы взять Моровича и попытаться «расколоть» сержанта, оказывая на него сильнейшее психологическое воздействие. Улик хватало. Но Ямато Токадо справедливо заметил, что «крот» мог выходить на босса через длинную цепь посредников, раскручивать которую следовало медленно и аккуратно, звено за звеном. И начальник «тройки» убедил всех, что следует подстраховаться и пойти вторым путем, попытавшись оставить разведчика на планете Круз, у бара. Ямато предполагал, что Антонио обязательно вернется туда еще раз. Адмирал дал согласие на внедрение.
Старший лейтенант, поначалу удачно вписавшийся в пьяную компанию завсегдатаев бара, не догадывался, что Мэрт уже готовится к встрече с жертвой.
Пять лет… Антонио Фонетти вернулся домой только через пять лет. Это была огромная пропасть, вместившая в себя попытки стать своим в чужом городе, необходимость постоянно скрываться от полиции и от наемных убийц, что шли по следу Тони. Двойное убийство на пустыре получило широкую огласку, информацию о нем несколько раз передавали в новостях, и Тони, тянувший мартини за стойкой, мрачно усмехался, рассматривая свою фотографию на телемониторе. Он не боялся, что собутыльники узнают в сидящем за стойкой бара длинноволосом парне того мальчишку, что показывали на экране.
Там, дома, почти не осталось фотографий, только детские. За последние несколько лет никто ни разу не делал портрета Антонио, а потому у полиции в руках было только старое фото. Из тех же сводок новостей Фонетти узнал, что родственники убитой им пары поклялись найти Тони и предать его в руки правосудия. Но на самом деле эти «денежные мешки» покривили душой. Вскоре беглец понял, что по его следу идут профессиональные киллеры. Никто не собирался передавать Антонио в руки полиции. Его просто хотели убить…
Пять лет. Тони научился быть всегда начеку, выхватывать пистолет быстрее врага. Он сроднился с опасностью, свыкся с мыслью, что его могут прикончить в любой момент, а потому был злее, бесшабашнее многих сверстников, и даже тех, кто постарше. Просто у Фонетти каждый день мог стать последним, и он торопился жить. Прошло время, Тони все больше выделялся в молодежной банде, приютившей скитальца, он медленно, но верно карабкался наверх… Потом были еще убийства, другие планеты, борьба с чужими и своими, но всегда — готовность получить пулю в спину, в любой момент.
И настал день, когда Антонио решил, что может тайком вернуться домой. Пусть ненадолго, пусть его по-прежнему ищет полиция, но он должен навестить мать, братьев, сестер!
Старый дом встретил его гнетущей тишиной. Фонетти замер у покосившейся двери, не в силах толкнуть обветшалую створку, непривычный комок застрял в горле, и Антонио никак не мог его сглотнуть.
— Мама! — еле слышно вымолвил он, все же решившись открыть дверь.
Дома было пусто. Уже довольно давно. Он понял это сразу, потому что разбитые стекла, валявшиеся на полу, успели зарасти пылью. Дожди, бившие по осени в пустые окна, превратили и без того ветхий пол в кашу, в сырую влажную труху. Антонио медленно двигался вперед, не в силах поверить…
— Марко! Алессандро! Джессика! — громко позвал он.
Ответом ему был только скрип окна, поймавшего порыв ветра, да назойливое «тук-тук» из ржавой трубы в туалете. На кухне, в небольшом помещении, куда с трудом влезали дети, когда мать звала их кушать, Тони присел на гнилой табурет, доставая сигару. Он не мог понять, куда делась семья…
Неловко покачнувшись на табурете, Антонио выронил зажигалку, и красивая безделушка скользнула в сторону. Фонетти, чуть располневший за годы скитаний, кряхтя опустился на корточки, дотягиваясь до нее. Перед его глазами вдруг оказалась стена и странное коричневое пятно. Тони покрылся испариной. Он плюнул на задрожавшие пальцы и принялся быстро тереть поверхность. Поднес ладонь к глазам, всматриваясь. Кровь…
— Марко! Алессандро! Джессика! Мама! — в отчаянии закричал он, утыкаясь лбом в стену. Слезы сами текли по лицу. Он рыдал, понимая, что все кончено, что теперь уже никогда не увидеть их, не обнять и даже пьяные вопли отца остались в прошлом…
— Их убили, всех, — чуть позже объяснил друг детства, которого Тони с трудом разыскал в пропитанной запахами вина и мочи разливухе. — Убили, те, сам знаешь. Мстили за своих. Уходил бы ты, Тони. И тебя достанут здесь, и мне несдобровать…
«Убили, те, сам знаешь». Тони знал. «Денежные мешки» не смогли достать его, но все-таки отомстили. Отомстили страшно. Фонетти ушел в ночь, из гремящей музыкой разливухи, где никто не узнал странного гостя. Там скитальцу не было места. Он вновь покинул родную планету, но ненадолго. Теперь у него были дела и тут, неотложные дела.
