Но все оказалось гораздо сложнее и проще одновременно.
Славь было огромное множество. Хуже того, это были очень разные слави. Кого Илья раньше видел? Затянутых в униформу или одетых в скафандры военных. Тут же у него просто рябило в глазах от нарядов самых разных цветов и фасонов. Приглядываясь к толпе, наводнившей большую поляну с расставленными на ней разноцветными шатрами с закусками, Илья без труда разглядел даже журналисток, снимавших все происходящее и берущих интервью у гостей. Славя честно отрабатывала нелегкий хлеб политика – бегала по поляне, постоянно кому-то улыбалась, разговаривала с самыми разными славями, в том числе и мужского пола. Илья, одетый в скромный сине-белый комбинезончик, сидел в центральном шатре один как идиот на выставке под ненавязчивой охраной одетых в парадную форму второго легиона Вирмы и Сфео. Автопереводчик работал плохо, с самыми неожиданными перебоями, и Илья догадывался, что это неспроста. А еще он догадывался, что разыгрываемое сейчас действо не свадьба. Хрен с ними, с поцелуями под «горько», пьяными конкурсами, подарками и конвертиками. Но сказать клятвенную речь или хотя бы просто расписаться в документе следует, нет? А что-то никто от него этого не требует. Ладно, оставим формальности. Но у невесты есть родители и родственники, и хоть бы кто из них подошел к жениху познакомиться. Так ведь тоже нет.
Слави ходили по поляне поодиночке и группами, общались, выпивали и закусывали, слушали музыку. Илья сидел на месте, как ему велено, и тихо закипал. С другой стороны, а кто виноват? Он мог почитать во время перелета про свадебные обычаи славей, но он же забил на это? Получите последствия и распишитесь. Невежество наказуемо. Хотя какая разница? Надо было выбирать особистов и психушку, когда Максимов еще предлагал соскочить.
Все случилось, когда опцион был уже близок к тому, чтобы сделать глупость. Его пригласили подойти к стоящему посередине поляны столу, за которым стояли два стула. Они со Славей сели друг напротив друга, и их тут же окружила толпа народа. Пожилая славя в шикарном мундире со множеством регалий на широкой груди, встав над ними, прочитала короткую торжественную речь, которую автопереводчик проигнорировал, а затем жестом фокусника достала откуда-то узкий короткий нож. Крепко взяла Илью за руку и быстро полоснула лезвием пониже локтя. Опцион и дернуться не успел, как женщина достала маленькую золотую чашечку, нацедила туда немного его крови и вылила ее на косу Слави, которую инопланетянка положила на стол.
– Кровь мужа и энергия жены, – союз заключен! – торжественно произнесла она.
Тем же окровавленным лезвием она с заметным усилием отрезала Славе прядь волос от ее косы, причем Илья видел, что для девушки эта процедура крайне болезненная, а затем положила волосы на порез парня и быстро перемотала рану дезинфицирующей повязкой.
– Энергия жены и кровь мужа – союз подтвержден! – заключила чиновница. – Объявляю вас мужем и женой!
Обряд был свершен.
– Надеюсь, окровавленные простыни у вас выставлять не принято, – спросил Илья Славю, когда они, наконец, остались одни. – Хватит на сегодня драмы.
– Конечно, не принято, – согласилась с ним Славя. – Просто завтра утречком зайдет врач и проверит, стоит ли на тебе моя метка хозяйки. Как иначе узнать, что я перестала быть девой и способна подчинять и править? Но ты не беспокойся, это дело мы с тобой давно уладили. Давай просто спать. Голова, Илюш, что-то сильно разболелась, косу резать – не шутка. А через два дня у меня выборы, там мне потребуются все силы. Скоро все решится.
Выборы Матриарха у славей напоминали выборы римского папы в докризисную эпоху. Дешево и сердито, но демократично. Представители крупнейших кланов, чиновники высшего звена, мэры вольных городов и главы крупнейших корпораций запирались в одном зале. Какие будут выдвинуты кандидаты, какой принят регламент голосования и как оно пройдет, общественность не волнует. Есть только одна деталь – еду и воду выборщикам и кандидатам до принятия решения давать запрещено, чтобы они не затягивали с процедурой. Вообще-то это давало известные преимущества молодым и здоровым славям, но может, в том и был некий смысл.
Вирма и Сфео притащили в комнату Ильи голографический экран и включили трансляцию с места выборов. Так они и сидели перед экраном впятером почти целые сутки: Илья с симпантками и его охранницы. С этими девушками Илья все же сумел подружиться и даже не раз сыграть в «подкидного дурака». На базе второго легиона все ощущали себя в одной лодке и искренне болели за Славю. В случае победы ставленницы кланов их ничего хорошего не ждало. Илья, настоявший, чтобы ему разрешили выйти пройтись по территории базы, видел, как в открытые ворота въезжают одна за другой машины с вооруженными легионершами и автобусы с мужчинами и детьми. Опасаясь проигрыша Слави, легионеры проводили эвакуацию членов своих семей. Орбитальные челноки взлетали и садились непрерывно. Сфео утверждала, что вся космическая группировка безоговорочно поддерживает Славю. Над базой повисло напряженное ожидание.
То, что Славя выиграла, Илья понял в санблоке. Именно там он услышал радостные крики инопланетянок, и, насколько мог быстро, ринулся в комнату. На экране крутилась голограмма Слави, что-то торжественно вещала дикторша. Вирма и Сфео, схватившись за руки, весело кричали в голос. Все вместе они распахнули дверь и побежали по коридорам на улицу. На плацу уже толпились радостные слави, где-то надрывалась сирена.
– Ааааа! – заорал Илья, сбрасывая давно копившееся напряжение. Он сорвал автомат с плеча, снял с предохранителя и дал в ночное небо Славии длинную очередь. Сначала опцион подумал, что его эмоции не поймут, но ошибся. Базу второго легиона озарили вспышки импульсников, в небо полетели осветительные ракеты.
– Славя!!! – орал по-русски Илья. – Наш Матриарх!!!
К опциону подбежали какие-то слави и, не говоря худого слова, начали дружно качать парня, подбрасывая его вверх так, что ноги задирались выше головы. Эмоции переполняли всех. Эти инопланетянки не просто подчинялись Славе, они ее любили. А Илья – Илья был просто доступным в этот момент символом их командующей.
Затем было что-то спиртное в стаканчиках, объятия с какими-то славями, попытки общаться, смеясь и не понимая друг друга, слезы в глазах. Впервые Илья был по-настоящему счастлив.
– Чего бы ты хотел, Илья? – приподнявшись в постели на локте, спросила Славя. – Я когда-то говорила, что щедро награжу тех, кто помогал мне. Ты мой муж, но это не отменяет необходимость награды, наоборот, делает мой долг перед тобой обязательным. Со своими мне все более-менее ясно. Чего хочешь ты?
