Ушел я, как говорится, громко хлопнув дверью. Ну вообще-то не особо громко... А так, умеренно. Все же, как-никак, в гостях. Скандалить не стоит, а то еще чего доброго выпрут. А вот тонко и элегантно намекнуть, что козлы они все, это да, это вполне даже можно.
Подействовал ли грохот закрывшейся двери на местный актив, не знаю. Зато я совершенно ясно понял, что разбудил небольшого человечка, прикемарившего прямо на полу полутемного холла. Фигурка вздрогнула и резким рывком села. Мятая бейсболка с головы спала, и по плечам рассыпалась копна густых каштановых волос.
— Лиза?! — я рванулся к девушке. — Ты что тут делаешь? Как Павел?
— Все нормально, — спросонья моя подруга терла кулаками глаза. — Он пришел в себя.
— Фух, слава богу! — я схватил девчонку под руки и одним рывком поднял с пола. В еще недавно переломанных ребрах почувствовалась легкая ноющая боль, но она уже совсем не тяготила. — А ты чего тут? К тому же на холодном разлеглась! Простудишься, потом еще и тебя лечить.
— Я тебя ждала, — Лиза виновато улыбнулась. — Ты же сказал, что ненадолго. Поэтому я и решила... Даже вот поесть тебе принесла.
Она указала на стоявшую на полу битую эмалированную миску с какой-то мутной клейкой массой внутри. В ней как свечка в подсвечнике торчала погнутая алюминиевая ложка.
— Овсянка, — догадался я.
— Овсянка, — кивнула моя подруга. — Язвенники поделились. Решили, что чем быстрее ее съедят, тем раньше им что-то другое приготовят.
— Наивные, — я наклонился и поднял с пола миску.
— Холодная уже, — Лиза с сожалением развела руками.
— Солдатам не привыкать, — я выдернул ложку.
— Прямо здесь будешь есть?
— Говорю же, солдатам не привыкать.
С этими словами я быстро стал запихивать в рот ложку за ложкой. Клейкую солоноватую кашу глотал практически не жуя. Цирк-зоопарк, я только сейчас осознал как голоден! Лиза наблюдала за мной с легкой улыбкой.
— Ты прямо как мой папа. Тот тоже все куда-то спешил и ел на ходу.
Это сравнение меня как-то уж больно проняло. Папа... Все верно, я ей как раз в папы и гожусь. И отношение у меня сейчас к этой девчонке по большей части теплое, отцовское. Куда-то запропастилось то чувство зверского голода, которое испытывает самец при виде аппетитной самки. Еще раз прислушавшись к самому себе, я понял что не ошибся. Сейчас мы просто близкие люди, отец и дочь, ну или, в крайнем случае, брат и сестра.
И все же мужское самолюбие, загнанное в дальний глухой угол, пыталось протестовать. Оно нашептывало мне, что была страсть, был трепет, что прошлой ночью в Одинцовском убежище мы неистово желали друг друга.
— Мне его очень не хватает, — Лиза продолжала думать об отце. — Мы с ним часто сорились, подолгу не разговаривали. Теперь-то я понимаю, что во многом он был прав, а я... Я была самой настоящей дурой.
Но вот и все, конец! Как женщину я ее сейчас воспринимать не смогу. На сегодня Лиза превратилась в маленькую, усталую, грустную девочку.
— Пойдемка, пожалуй, спать, — одной рукой я обнял девушку за плечи и притянул к себе.
— Я к брату... — начала было она.
— Пашка спит?
— Когда уходила, спал. Ему снотворное дали.
— Вот и хорошо, пусть спит. У него там полная палата народу, тот же Нестеров, к примеру. Так что без присмотра не оставят. А тебе выспаться надо. Вон, еле на ногах держишься.
— Я только на секунду загляну...
— Спать, я сказал!
Я взял из рук девушки ее АКС и закинул его себе за спину. Пусть составит компанию своему брату-близнецу. Пристроив оба автомата, я взял Лизу за руку и потянул ее к выходу.
Недалеко от штабного здания горел большой костер, у которого дежурили два автоматчика. Конечно же оба из Дома Устинова. Проходя мимо, я зашвырнул в огонь миску и ложку. Не мыть же это убожество в самом-то деле! А так обгорят и никаких тварей привлекать не станут. Караульные поняли мой поступок и благодарно закивали. Еще бы не закивать, ведь именно им вменялось в обязанности вычищать свою зону от всякой мелкой швали. Причем само собой патроны на это дело тратить не дозволялось. Вот и молотили они циклопов, слизняков и прочую вредоносную шушару кирпичами да палками. Переступив через пару именно таких вымазанных в кровь и кишки дубин, мы с Лизой и двинулись дальше.
Мы обогнули огромный производственный корпус и оказались прямо перед местной гостиницей. Собственно говоря гостиницей это называлось скорее для смеха. В пустых залах старого наверняка еще сталинской постройки здания валялись груды матрасов, добытых в окрестных жилых домах, так что любой гость Подольска, мог прийти сюда и спокойно переночевать. Конечно личностей уж очень замызганных в гостиницу не пускали. Не хватало еще прямо в центре поселка устроить эпицентр какой-нибудь заразы.
На входе под одинокой тусклой лампочкой сидел дежурный. Это был вечно страдающий бессонницей дед Кузя. Я его хорошо знал. Так уж получалось, что практически во время всех моих визитов на посту оказывался именно он. А может Кузьма Иванович и не сменялся никогда? Жил где-то здесь, как Надеждин в своем штабе.
— А, товарищ полковник, очень рад! — старик протянул мне свою худощавую пятерню. — Опять значит к нам.
— Опять, — я кивнул.
— А это кто тут у нас? — дед Кузя подслеповато уставился на Лизу.
От того как Кузьма Иванович очень сурово таращился на девушку, мне даже стало смешно. Показалось, что старик вот-вот объявит: «После двадцати трех ноль-ноль посторонние в номера не допускаются».
— Меня Лиза зовут, — моя спутница тоже улыбнулась. — Кузьма Иванович, мы тут у вас уже останавливались, когда из Харькова пришли.
— Харьковские? Как же, как же, помню! — старик повеселел. — Хорошие люди. Очень хорошие. Интеллигентные. Много интересных историй мне тогда понарассказали. А то знаете, товарищ полковник, газет то теперь нет, не печатают, так что новости только так, у живых людей и узнаешь.
— Тут где-то наша команда должна квартировать, — честно говоря, у меня не было ни сил, ни желания задерживаться около пожилого полуночника и чесать с ним языком.
— Военные? Четверо?
— Так точно.
— Тут они. На второй этаж прошли. Тоже хорошие люди. Дров наносили. Костер жгут.
— Костер дело хорошее, — от одного только упоминания о костре по телу побежало тепло. — Пошли, — я потянул Лизу по лестнице.
— Там... направо... — прокричал нам вслед старик.
— Спасибо, разберемся.
Свет костра и впрямь был хорошо различим в полутемных коридорах. Он наполнял мрак легким красноватым свечением, которое колебалось подобно набегающим на берег волнам. Наблюдая за этой картиной, я подумал как все-таки восприятие окружающего мира зависит от состояния человека. Сейчас огненные отблески у меня ассоциировались с ласковым морским прибоем. Но окажись мы не в тихом, полностью безопасном здании внутри охраняемого периметра, а к примеру в каком-нибудь доме на окраине города, и огненные отблески уже воспринимались бы совершенно по иному. Они бы походили на лапы жутких невиданных монстров, которые шарят впотьмах, охотясь за своими жертвами.
