— А ты думаешь, что меня это никоим образом не колышет? — Блондинка саркастически посмотрела на стеклореза. — Вот так вот сижу, лелея в душе ростки пофигизма… Сама всё заметила и точно такого же мнения, как и ты. И что теперь? Предложения есть?
— Да я так, чтобы совсем не расслабляться, — пробубнил Алмаз. — А то ведь привыкнем ещё к таким шикарным условиям. Надо же — четыре дня. Даже в тех Суровцах такого никогда не было. Раз в день хоть какая-нибудь развлекуха, да приползала… А тут — вообще как вымерло всё. Может, действительно? Ведь никто же не говорил, что перед финалом такого быть не должно. Если уж целые города курочит, то почему бы не случиться вот такой закавыке? Я голосую «за»! Кто «против»?
— Да никто не против, — сказал Книжник. — Поживём — увидим.
Он пребывал в довольно благодушном настроении, дважды посидев за рулём «Горыныча» и в совокупности проведя за ним примерно одну шестую из пройденного за последние четыре дня расстояния.
— Устами будущего министра образования — глаголет истина. — Лихо усмехнулась уголком рта. — И если меня не подводит память, то где-то здесь должна начинаться территория, имеющая многозначительное название «Зайти — не выйти». Так ведь, Книжник?
— Ага. Начинается.
— А если так, то, скорее всего, скучать не придётся. Посмотрим…
Время тащилось медленнее медленного, внедорожник катил, переваливаясь с боку на бок, как самый натуральный дракон, покидающий конкурс красоты. И клянущий себя за неумеренность, по причине которой летательные способности оказались временно утраченными.
Проехали Кошево, и через некоторое время заброшенная лента Транссиба, идущая параллельно дороге, убежала вправо, пропав из вида.
— Книжник, расскажи анекдот, что ли, — без особой настойчивости попросила Лихо. — А то засну сейчас, без вариантов. А женщина, засыпающая за рулём, — это пострашнее глупостей Алмаза, которые он имеет обыкновение озвучивать, пытаясь заставить меня трепетать перед его интеллектом…
Алмаз пробурчал что-то невнятное, засыпая на соседнем сиденье. Книжник задумался, выбирая анекдот посмешнее. Потом нерешительно кашлянул и предложил:
— А хочешь… я тебе стихи почитаю? Нормальные стихи.
— Сам музу насиловал? — заинтересовалась блондинка. — Или списал у кого-нибудь в небезуспешной попытке выдать за свои вирши? Колись, очкастый.
— Ну списал…
— Ай, правду сказал! — Лихо звонко щёлкнула пальцами. — Ладно, давай, охмуряй слабую женщину… Шедеврами мировой поэзии, посвящёнными ей одной — неповторимой и божественной…
Книжник кашлянул и начал читать:
…Вы слишком хороши для этих снов,
где плачут свечи с запахом лаванды,
где с виконтессами — патриции и гранды
на аметистовой террасе пьют вино…
И в дилижансе — с тройкою гнедых,
где ждёт поклонник в звании корнета,
знаток интриг, дуэлей и сонетов,
вас увлекут на Беспечальные пруды…
А здесь уклад — лиричен, мил и стар:
встречают лебеди, фламинго и павлины,
и фрейлин ветреность нужна гардемарину,
с паяцем в шахматы играет бакалавр…
И тут алхимик с трубадуром воспоют
коварный нрав субретки быстроглазой,
разбив на эфемерные алмазы
ладонями — фонтанную струю…
Ваш визави — галантен и кудряв,
вновь угощает монпансье и каламбуром,
шутливо выбранив адептов Эпикура,
забеспокоится — когда же там заря?..
А вы отыщете — пока ещё вакантный,
плющом закутанный беседочный причал,
и сокровенность, с придыханием шепча,
лицом уткнётесь прямо в аксельбанты…
А я опять побуду с тишиной
и вами — так счастливо спящей вкупе,
но ревновать, я точно знаю, — глупо,
вы слишком хороши для этих снов…
— Считай, что я растаяла, окончательно и бесповоротно. — На долю секунды лицо Лихо стало каким-то беззащитно-трогательным, мечтательным. — Но вместе с этим прошу учесть, что предыдущее высказывание не подразумевает выдачи никаких авансов с любовно-лирической составляющей.
— Аист летит, — вдруг сказал Книжник, пропустив мимо ушей последние слова блондинки. — Аист, настоящий… Они до Сдвига, насколько я знаю, в Тихолесье водились, но я их там ни разу не встречал. А чтобы здесь, на Западно-Сибирской равнине…
Большая птица, изредка взмахивая чёрно-белыми крыльями, величественно парила метрах в ста над землёй, отлично видимая на фоне ослепительно-бирюзового, с примесью легчайшей оранжевости, безоблачного неба.
— Картинка из прошлого. — Книжник завороженно смотрел вверх. — Как в Новгороде…
— Кто-то уже забыл, чем закончилась идиллическая размазня в Нижнем? — Шатун тоже смотрел в окно. — А то сейчас как начнёт понужать, да от души. Будет тебе романтика.
— Слышь, ты — вещий ворон, — Лихо покосилась через плечо. — Дай человеку душой расслабиться.
— Четыре дня уже расслабляемся, — вздохнул громила. — Мало, что ли?
Ему ничего не ответили. Аист грациозно парил над грешной землицей, смотрясь при этом почти чужеродным существом, которое оказалось здесь по какому-то недосмотру высших сил, надзирающих за этим искалеченным миром. Потом он взмахнул крыльями и направился в противоположную от движения «Горыныча» сторону. Книжник долго провожал его взглядом, пока тот не превратился в еле видную точку.
— Был бы я суеверным и впечатлительным, то решил бы, что небеса подали нам какой-то знак, — сказал Шатун. — Только знать бы ещё — какой? Может, книголюб расшифрует?
Сам расшифровывай! — неожиданно окрысился очкарик, неприязненно сверкнув глазами. — Лишь бы пёрнуть чего, не подумавши…
Громила озадаченно похлопал глазами и отвернулся к своему окну, решив не развивать тему. Алмаз уже дрых напропалую, нисколько не притворяясь, временами негромко всхрапывая. Лихо тоже промолчала, оставив каждого наедине со своими эмоциями.
Спустя километра три дорога улучшилась, превратившись из жутко разбитой колеи в колею, находящуюся в относительной целостности. Блондинка прибавила ходу, и внедорожник забултыхался в условиях повышенной проходимости. Въехал на горку…
— А это что за типажи топают? — Лихо подалась вперёд, всматриваясь в две фигуры, размеренным шагом двигающиеся посередине дороги, метрах в трёхстах от «Горыныча». — Хватить дрыхнуть, стеклорез. Эй, кому сказано…
Алмаз ещё только открывал сонные глаза, а его рука уже рефлекторно сцапала «дыродел».
— Я-то думал, тут что-то термоядерное стряслось. — Он разочарованно посмотрел на Лихо. — Ты теперь будешь каждый булыжник с обочины за пять вёрст объезжать?
