Энергия принялась тихонько переливаться в ламию, а у меня появилось ощущение, что с каждой каплей ее из меня уходят силы. Где-то внутри зазвенел тревожный звоночек — что-то не так! Неужели Кукловод уже начал действовать? Но я по-прежнему не чувствовал в Данире чужого присутствия. Впрочем, в моем состоянии это не показатель: неведомо откуда взявшаяся усталость здорово притупила мою чувствительность. Однако прерывать процесс я не мог. Во-первых, ламии от этого могло резко поплохеть. Поэтому начинать и заканчивать «кормление» требовалось плавно. А во-вторых, если это атака, то пусть Кукловод думает, что все на мази — в конце концов, ради этого все и затевалось.
Закончив переливание энергии, я отпустил руку Даниры, шагнул назад, покачнулся и едва не упал. Ощущение выжатого лимона — это уже серьезно. Ловушка ловушкой, но что если в результате махинаций Кукловода я прямо тут концы отдам? Не слишком-то привлекательный вариант развития событий. Кстати, ощущения мои чем-то напомнили тот день, когда Мишка Тихонов, находящийся под внушением Гипнотизера, пытался вырубить меня сильным снотворным. Только ведь в ближайшие часы я ничего не пил и не ел, а попытку энергетической атаки непременно заметил бы мой сторожок. Или нет? Мысли начали путаться, и внезапно меня охватил страх: а что если я ошибаюсь и это нападение не Кукловода? Мне вдруг вспомнилось второе покушение Ордена… и сонный камень, который тогда ко мне применили. Неужели и сейчас то же самое? Но ламия и… Орден?! Слишком невероятно, чтобы быть правдой. И все же, такую вероятность нельзя сбрасывать со счетов: в конце концов, я же не знаю, кто такой Кукловод. Он вполне может оказаться связан со Святыми Отцами. Скажем, их тайный покровитель. Но в таком случае сейчас я рискую куда большим, чем потеря Осколка — жизнью. Где там Моргана? Неужели она ничего не чувствует? Ладно, попробуем сами. Сонные чары сильны, но и я стал существенно круче, чем два года назад.
Бороться с сонливостью! Бороться во что бы то ни стало! Черты лица Даниры передо мной стали расплываться. Плохой знак… Еще чуть-чуть — и я вне игры. Попытаться окатить себя положительной волной, но стало только хуже: тело расслаблялось и норовило погрузиться все глубже в объятия Морфея, которые, если мои предположения верны, запросто могут превратиться в объятия Танатоса[4]. Все естественно: положительная Э-волна лечит вред, нанесенный организму, а погружение в сон Э-магия не воспринимает как вред, а значит, и противодействовать ему не будет. Что же делать?
Внезапно произошло нечто, слегка меня взбодрившее. Мой Э-детектор, находящийся в предкоматозном состоянии, выловил эманации боли, крови и смерти. Мучительной смерти, происходящей в данный момент совсем недалеко. Что за черт?! Ощущение было странным: не просто эманации, а какие-то странные всплески Силы, переплетающиеся с ними. Силы, питающейся болью и страданиями. Я это воспринимал, как некий аналог зубной боли — дергающее, пульсирующее очень неприятное чувство где-то внутри меня. Но оно странным образом прояснило мое сознание. Боль и неприятные ощущения несколько разогнали одолевающий сон. Несколько и ненадолго. Однако навели меня на мысль.
Я попытался окатить себя отрицательной волной, чтобы вызвать боль. Она поможет мне бороться со сном. А если при этом я ненароком причиню себе значительный вред — что ж, положительная Э-магия потом все исправит. В дополнение к пульсациям чужой боли отрицательная волна сработала выше всяких похвал. Правда, ощущения при этом были еще те. Лекарство из серии: «о простуде и думать забыл — так желудок свело!» Боль, жжение и прочие подобные удовольствия. Однако сон перед ними отступал. Правда, очень медленно и неохотно, но сдавал свои позиции. Зрение понемногу стало проясняться, и сквозь постепенно рассеивающуюся дымку я увидел застывшую в напряженном ожидании ламию. Понятно — ждет, когда я окончательно вырублюсь. Но для чего? Чтобы забрать Осколок или убить? Хотя, почему «или», когда можно и то, и другое вместе?
Как бы то ни было, сдаваться сну нельзя — можно и не проснуться. Я постепенно одолевал усталость, правда, при этом делая своему организму, мягко говоря, нехорошо. Но ничего — сам сломаю, сам и починю. Зато мысли стали меньше путаться. Интересно, почему на ламию сонный камень не действует? У нее есть какой-то антидот, или криги в принципе нечувствительны к действию этого артефакта? Впрочем, какая разница? Главное сейчас — не подать виду, что я беру верх в сражении со сном, иначе вся наша засада насмарку. Надеюсь, Моргана бдит и не упустит момента, когда надо будет вмешаться.
Но что это? Пульсации чужих мучений прекратились, однако буквально несколько секунд спустя… вспышка! Даже в своем полусонном состоянии я ощутил этот мощный выброс Силы. Это не было обычной магией, иначе бы я ее вряд ли почувствовал. Нет, конечно моя восприимчивость к магическим энергиям выросла, но пока оставляла желать много лучшего. Так что же за дрянь там творится?!
Ладно, оставим это на потом. В данный момент мне вполне хватает проблемы с Данирой и сонным камнем… Но тут дверь сзади открылась, и недоуменный взгляд ламии устремился мне за спину. Неужели Моргана вошла? Ай-ай-ай, как она поторопилась! Еще же ничего не произошло и…
Должен сказать, что определить присутствие своей дочери я могу с закрытыми глазами и почти в любом состоянии. Однако сейчас, по вполне очевидным причинам, у меня произошел сбой, и понимание собственной ошибки запоздало: вошла не Моргана!
Так, оборачиваюсь медленно, словно сомнамбула… Похоже, я переусердствовал, все-таки, с отрицательной волной: на смену сонливости пришли глюки. Или коварный сонный камень, все же, незаметно меня одолел, и теперь я нахожусь во власти чересчур реалистичного сновидения? Так или иначе, я не верил своим глазам: в дверях стояла Лена Медникова! Она-то что здесь делает?! И почему у нее глаза серые?!
Подумать над ответами на все эти загадки мне не пришлось. Лена замерла в дверях, переводя растерянный взгляд с меня на Даниру и обратно. Тем же, очевидно, занималась и ламия. Но дело было не в этом: от Лены исходила новая мощная волна сна. Еще один сонный камень?! Для меня это было уже слишком. Мое сознание капитулировало под двойным натиском и оставило меня.
Индонезия. Северное побережье острова Сулавеси.
Ночь с 26 на 27 декабря 2010 года.
Сила шла обильно, но неровно, рывками, словно неумелый дантист дергал зуб, крепко засевший в десне. Шестакова уже дважды вырвало, и чувствовал он себя исключительно мерзко, однако жуткого занятия своего не прекращал. Несмотря на отсутствие практики в собственно ритуальном мучительстве, старший инквизитор, тем не менее, хорошо знал человеческое тело и отлично представлял, каким образом и где на него нужно воздействовать, чтобы причинить максимальную боль. Работал Шестаков обнаженным по пояс, чтобы не забрызгать одежду кровью.
