— Отлично. Тогда по рукам?
— По рукам. Но месяц — это много. Могу дать только две недели на подготовку и неделю на набор группы.
— Это меньше, чем я ожидал, но допустимо. Согласен. Теперь же разрешите откланяться, мне пора. Завтра утром я планирую уходить.
— Одну минуту, господин Васильев. — Это был Хиггс. — Не возражаете, если вместе с вами пойдет и наш человек? Так будет проще.
— Для вас — вполне допускаю, что и так. Мне попутчик не нужен. Отправьте своего человека на Кордон вертолетом. Это быстрее. А мне еще нужно прийти в форму, притереть новое снаряжение. Через трое суток мы можем встретиться с вашим человеком на Кордоне, в местной столовой. Ее там все знают, не промахнетесь. Свяжетесь с хозяином заведения, и мне дадут знать, что ваш человек готов общаться.
— Хорошо. Наш человек будет ждать вас через трое суток в указанном вами месте.
— But mister Edwards, sir!..[76] — вскинулся было со своего места Хиггс, но его начальник так глянул на своего помощника, что последний побледнел и плюхнулся в кресло, даже несколько съежившись. Эдвардс снова обратился ко мне:
— Простите моего ассистента, господин Васильев. Некоторые вещи ему пока сложно понять. Думаю, что со временем это пройдет. — Он чуть повернул голову в сторону Хиггса: — It after all will pass I hope?..[77]
На Хиггса было больно смотреть, он молча кивнул и стал разглядывать танцовщицу на сцене. На девушке из одежды осталась только одна полумаска. Я пожал Эдвардсу руку, и это было твердое, мужское рукопожатие. Капиталист оказался не только денежным мешком, он был из той породы людей, которые с возрастом только матереют. Чем старше, тем крепче, вроде как хорошее вино… или булатный клинок.
Неожиданно прожекторы осветили сцену, и голос ведущего объявил на иностранной мове, что выступает звезда клуба «Теремок» Оксана. На сцену вышла моя давешняя знакомая, наряженная в мужской, кобальтово-синий с серебряным шитьем камзол и такие же, обтягивающие стройные длинные ноги девушки, бриджи. Высокие ботфорты с обшлагами выше колен, кружевное жабо. Костюм дополняли черная с серебряным же кантом шляпа-треуголка, белая, с лукавым прищуром глазных прорезей венецианская полумаска и парик с буклями.
Рваный ритм в стиле «техно», по-моему, это была замикшированная тема из культового фильма «Das Boot». Двигаясь под музыку в скачущих бликах света, Оксана освободилась от камзола, оставшись в свободной рубахе, бриджах и ботфортах на высокой шпильке, лишь стилизованных под свой тяжелый кавалерийский аналог. Парик и маска тоже улетели и потерялись в темноте зала. Вьющиеся крупными полукольцами светлые волосы девушки разметались по плечам, ниспадая до середины спины. В конечном итоге на танцовщице не осталось ничего. Дикий животный магнетизм заставлял неотрывно следить за танцем. Вот, выписав головокружительный пируэт на шесте, девушка замерла, упала на колени и прогнулась назад. Последние аккорды мелодии смолкли, и тут же девушка прямо с колен, обратным движением вдруг стрелой взвилась вверх, поднялась на ноги и отвесила поясной поклон. Волосы упали, словно занавес, скрывая нагое, разгоряченное танцем тело почти полностью. В тот же миг свет померк и танцовщица исчезла.
Некоторое время царила тишина, даже слышно стало звяканье кубиков льда в чьем-то бокале. Потом и «канадец», и его суровый хозяин громко зааплодировали, я сам не понял, как тоже присоединился. Танец был потрясающе красивым. Снова зажгли свет, вышла другая девушка. Но превзойти выступление Оксаны было трудно. Я пошел к выходу, когда кто-то тронул меня за локоть. Оксана, уже переодевшаяся в легкие светлые брюки и белую блузку с надписями, имитирующими газетный разворот, но все еще не остывшая после выступления, буквально потащила меня к барной стойке.
— Ну как, вам понравился мой номер?
— Это было очень красиво, Оксана. Хоть я в этом ничего не понимаю, но мне очень понравилось. Спасибо.
Девушка отчего-то смутилась, видно, я нечаянно опять сморозил глупость. Затем, следуя правилам хорошего тона и проверив небольшой запас наличности в карманах, я предложил ей выпить. В старом комбезе был НЗ как раз на этот случай: «штука» местными и столько же зелеными бумажками амеровского казначейства. Лесник все передал мне после того, как я оклемался. Вот и пригодилась заначка. Уходя на войну, я и помыслить не мог, что буду угощать на эти деньги шикарную стриптизершу. Но случай был какой-то необычный: девушка махнула рукой и сама сделала заказ бармену, пояснив, что им выпивку ставят бесплатно. И, наотрез отказавшись принимать от меня проставу, сообщила совершенно необидным тоном, что раз уж она пригласила меня, то она же угощает. Альфонсизм, конечно, получался, но настаивать я не стал, заказав «отвертку», или по-простому — водку с апельсиновым соком и льдом. Я предпочитаю выпивку без фокусов, но раз угощает дама… к тому же, апельсиновый сок чуть снижает воздействие алкоголя. Девушка снова заговорила, тон у нее был какой-то странный: не осталось и следа от веселости, и уверенная манера держаться тоже куда-то пропала.
— Завтра я уезжаю с Биллом, недельки на две. Поедем на Карибы, а не в какую-нибудь немытую Турцию. Но сегодня я… Ай, забудь. — Она перешла на «ты», что нисколько меня не покоробило. — Ой, извините…
— Нормально, хоть я и пожилой человек, но до мистера Эдвардса мне еще далеко. Можно на «ты».
— Извини, что навязываюсь вот так, обычно все наоборот, а тут…
— Я даже польщен. Только думаю, что ничего не получится. Тебя сейчас просто тянет к свежему человеку, не твоего круга. Смена впечатлений и все в этом роде, но эта дорога никуда не ведет. Мы слишком разного хотим от жизни, Оксана. Надоест тебе со мной очень быстро, не обижайся. Знаю, о чем говорю. Поэтому и холостой пока.
Девушка отпила из высокого бокала какой-то зеленой жидкости. Потом печально улыбнулась и согласно наклонила голову.
— Может, и так. Надоели все эти денежные мешки со скользкими лапами и… короче, надоели. Хочется познакомиться с нормальным парнем вот вроде тебя.
Тут меня разобрало, и я усмехнулся. Девушка не вздрогнула, быть может, оттого, что в клубе царил полумрак, и продолжала цедить свой напиток.
— Не, я вряд ли нормальный. Нормальные сидят дома, по часам ходят на работу, а вечером возвращаются к семье, жене и детям. Я же бегаю по лесам и горам. Пускаю кровь тем, кто не успел сделать этого со мной. И если повезет, переживу завтрашний день. Это не нормально. Но другой жизни для себя я не хочу, хоть она и подходит одному на десяток. А насчет «скользких лап», так это не про старика Эдвардса; хватка у него железная, да и рукопожатие сильное. Если поведешь себя правильно, скучно тебе с ним не будет. Только не лезь в его дела, и будешь в шоколаде до конца жизни. Ты ему очень понравилась, а таких людей трудно удивить, поверь, я знаю.
