Через два часа мы наконец смогли оторваться друг от друга. Вопреки моим опасениям, у Даши я не был первым мужчиной. И она вела себя довольно уверенно. Поцеловав меня в щеку, она выскользнула из кровати и, собрав свои вещи, ушла к себе, оставив после себя тот легкий травяной запах и звенящую пустоту во всем моем теле. Обычно девушки не прыгают на меня стаями, но то, что случилось два часа назад… Время покажет, что это значило для нас обоих. Я человек не особо влюбчивый и говорливый, и, как правило, такие девушки, как Оксана или Даша, не замечали меня. Обходилось как-то… На короткие полтора часа я заснул. Как всегда, без сновидений.
На утро Даша вела себя так, будто ничего не произошло. Лесник только глянул на дочь со значением и позвал меня подгонять снаряжение. Комбез оказался лучше моего старого, это была та же легкая модель, по компоновке элементов бронезащиты напоминающая наш российский «Вызов»[79] третьего класса защиты. Думаю, что метров с двадцати пули из АК-74 он удержит без проблем. Изюминкой данного пошива была прирученная «паутинка», вроде тех, что вшивают себе рейдеры «Альфы». Мы установили и откалибровали датчики аномалий и радиации. Чувствительность и точность выделения радиочастот повысились. Как и сказал Лесник, примерно на пятнадцать-семнадцать процентов. Облачившись и надев разгрузку, я наконец почувствовал себя в своей тарелке. Привычная тяжесть оружия и амуниции настраивали на оптимистический лад. Мы с Богданом вышли на крыльцо, и он не стал ходить кругами, сказал напрямик:
— Дашка добралась таки до тебя. Не журись: чего в голову вобьет — обязательно сделает, говорил же. Я давно ей не советчик в этих делах, а про тебя могу сказать, что ты ее не обидишь. Думайте сами, как поступить.
От отца девушки, с которой у тебя отношения дошли до постели, обычно ожидаешь чего-то другого. Батяня моей бывшей жены нормально заговорил со мной только после свадьбы, да и то во время каждого совместного застолья упрекал в распутстве. Успокоился он лишь тогда, когда я, не выдержав, пару раз несильно стукнул его кулаком в печень. Богдан оказался мудрей, понимал, что руганью уже ничего не поправишь, осталось только породниться. Я протянул старику руку:
— Спасибо, Богдан. Твоя правда: не обижу, и не знаю, как оно повернется в дальнейшем. Ты же видишь, что начинается.
Лесник, пряча улыбку в бороде, крепко пожал мне руку и, согласно кивнув, проговорил:
— Нет, я думаю, что поперхнется заморский гость этим сухарем. Я ваших в свое время повидал. Вы в сортир-то с одним выходом не полезете. Думаю, что ты уже придумал, как вывернешься.
— Почти так. Только все решит бог войны. А кому он окажет предпочтение в этом бою, я не знаю наверняка.
— Бог помогает тому, кто сам себе утонуть не дает. Ладно, уже рассвело. Пошли, пожалуй.
— Дашук! — крикнул он, обернувшись к двери. — Иди, попрощайся с Антоном.
Вышла Даша. Дочь лесника была одета в комбез, берцы, на бедре — тактическая кобура с привычным «вальтером». Шапочка скрывала волосы, только, как и в первую нашу встречу, непослушная прядь светлых волос выбивалась из-под нее, падая на щеку.
— Я готова. У границы попрощаемся. Пошли, папка.
Мы сели на лошадей. Мне досталась смирная Фрося, так как наездник из меня аховый. Кобыла аккуратно донесла меня до границы, отделяющей Ржавый лес от оазиса. Раны почти перестали беспокоить, во время поездки кольнуло разок в груди, отдав в левую руку, и больше ничего, словно ране не пара недель, а несколько лет. У границы оазиса Лесник пожал мне руку и ускакал обратно. Мы с Дашей молча постояли, а потом неожиданно снова оказались в объятиях друг друга. У ее губ был вкус лесных ягод и чего-то еще, неуловимо теплого и родного. Потом она села на коня, взяв Фросю в повод, и тоже ускакала. Неожиданно я поймал себя на мысли, что вот уже пару минут провожаю взглядом давно исчезнувшую за деревьями фигуру всадницы. На душе было тоскливо и как-то особенно мерзко от нехороших предчувствий. Тряхнул головой, отогнав тревожные образы, и взял направление к схрону Охотника.
Лес разительно отличался от того, что я знал и видел раньше. Запахи и само пространство вокруг, казалось, вообще не движутся и застыли так с того момента, как с ними произошла эта чудовищная метаморфоза. Хоть все вокруг, несомненно, и выглядело настоящим, но некая фальшь лезла отовсюду, напоминая декорации на театральной сцене. Это когда из зрительного зала все кажется уместным и более-менее обыденным, а вот если пройти за кулисы, понимаешь, насколько грубо сработан реквизит…
…Схрон оказался именно там, где указал мой побратим. Все было на месте: разобранный «гаусс», пяток артефактов в контейнерах, «сердюк» и, самое главное, «моллюск». Не мешкая, я посадил его на пояс, прицепил также еще пару других артефактов, чуть повышающих выносливость и способных нейтрализовать некоторую долю радиационного излучения.
Рюкзак, выданный мне Богданом, я выпотрошил и прикопал, переложив все пожитки в свой РД и тщательно их осмотрев. Маячков не обнаружил, но свою паранойю нужно уважать, осмотр не повредит.
Я направлялся на юго-восток. Именно эта точка входа в катакомбы была наиболее пригодна для осуществления моего плана по захвату сведений, столь необходимых амерам. В идеале, боя с «девяткой» лучше было избежать. Но у «секретчиков» в бункере наверняка есть агентура, которая даст отмашку для начала активной фазы операции не раньше, чем сектанты среагируют на мою группу должным образом.
Естественно, лезть в подземелье за каштанами для Эдвардса я не собирался. Мой план был проще: если получится, то уничтожить или замедлить «девятку» на какое-то время. После чего выйти в оперативный район группы конкурентов и, ликвидировав ее, забрать приз себе. Численного перевеса у них не будет: рейдеры «сечевых», скорее всего, используются «втемную» и должны быть большей частью уничтожены при штурме УРа.[80] Группа будет отступать к точке эвакуации налегке, и тут-то мы ее примем. Сложность заключалась в определении конкретного места зоны эвакуации. Но я уже примерно знал, кто мне поможет. Следовало также занести данные для пристрелки оружия снайперских расчетов в ПДА, чтобы повысить эффективность огня на дистанции свыше километра. Сейчас это было безопасно, так как я шел один, а вот во время боя могла повториться история с наемниками. Сектанты были явно не идиоты, поэтому снайперов они вычислят после первого же выстрела и не дадут им нормально работать. Все опять должна решить внезапность.
Путь до горного массива занял около пяти часов. Сумерки вблизи аномалии Малого Кордона наступали чуть позже, чем это обычно бывает в Зоне. Благодаря этой особенности местной погоды мне удалось точно локализовать и зафиксировать точку входа в служебный тоннель. Она даже не была толком замаскирована, просто заглублена в скалу метра на два. Овальная клепаная дверь с высоким комингсом, тронутая ржавчиной. Она сливалась с черно-рыжей текстурой скальной породы. Ни камер, ни щелей для наблюдения я не увидел, не обнаружилось также ни пулеметных точек, ни наблюдательных постов на поверхности в радиусе шестисот метров. Зато присутствовали повышенный радиационный фон и характерные для аномалий, питающихся человечиной, рыжевато-желтые проплешины на скальном грунте и в траве. Сканер радиочастот не показывал даже кодированного радиообмена в радиусе полукилометра. Странно, с учетом близости Мертвого города, где вечно шляются представители самых разных группировок, одно название которых известно только в узких кругах. Швали там хватало, но, похоже, сектанты регулярно «чистили» местность. Это нам поможет: скорее всего, нас соотнесут со сборной наемной группой вроде той, что спецы сектантов загасили у меня на глазах.
