Летом 2009 г. Магомед, средний сын и Абдульваххаб, тот самый друг семьи, который приехал с ними из Ставрополя, стали Шахидами, вместе с амиром Губденского джамаата – Зубаиром, попав в засаду неподалеку от селения Гурбуки.
После этого Завжат Даудова, которая только что потеряла своего родного сына, сказала: «Я бы хотела, чтобы вместо Зубаира Шахидом стал мой второй сын, потому что Зубаир был опытным амиром». Аллаху Акбар!
…
Много ходит разговоров о допустимости истишхадии, которая распространена в наше время. Я, как и все муджахиды, которых знал, считаю, что на сегодняшний день – это самое сильное оружие мусульман в отношении кафиров.
У них могут быть атомные бомбы, самолеты, танки и корабли, у нас же есть бомбы, которые ходят среди них. И когда случается акт самопожертвования, даже без единой жертвы, это сеет панику и страх в сердца кафиров, от Востока до Запада.
Враги Аллаха, как один, с утра до ночи только и говорят про это. Тратят огромные средства на разработку защиты от совершения новых актов… А затем… Очередная истишхадия… и сотни миллионов рублей, выброшенных на ветер, за создание мнимой безопасности.
Люди, которые имеют отдаленное представление об Исламе, часто рассуждают о Джихаде, деньгах, вербовке и причинах, побуждающих совершать это великое поклонение. Рассуждать у них мозгов не хватит, поэтому повторяют речи телевизионных «экспертов».
Одна из коронных фраз: «Главари боевиков сами не спешат умирать, отправляя других на верную смерть». Если бы они знали, сколько есть братьев и сестер, мечтающих совершить истишхад, но не каждый получает такую возможность. Салих был тем, кто больше всех желал такого ухода из этого мира, но амиры не давали ему это делать.
…
Салих принимает решение совершить амал в Москве, 31 декабря 2010 г. Две сестры мусульманки, одна из них, жена Салиха – Завжат Даудова, а вторая – Зейнап Суюнова. Для людей, далеких от Ислама, никогда не понять, что толкает человека на совершение подобных действий. Для них дикость, когда отец продает все имущество и выходит с тремя сыновьями на Джихад, жену отправляет на совершение истишхадии в Москве, сын собирает пояс для матери, а мать перед прощанием говорит мужу и сыну: «Вы тоже долго не задерживайтесь в этом мире. Догоняйте».
…
Затем, прошло время и другие отчеты: «У нас есть оперативная информация из наших источников, что готовится теракт двумя уроженцами Ставрополя. Разыскиваются В. Раздобудько и его жена, М. Хорошева», и люди гадали, откуда они «ВСЕ» знают, кто-то смеялся, думая, что это очередная «информационная утка», фантастика, шутка… Пока не наступило 14 февраля 2011 г., которое сотрясло сердца кафиров.
М. Хорошева делает истишхадию у отдела милиции с. Губден, превратив в мелкие куски тела кафиров. А после, новая тактика, ждут, пока соберутся более одиозные представители куфра, и территория въездного КПП у с. Губден сотрясается от взрыва, совершенного В. Раздобудько.
Если мы перестаем делать Джихад, Аллах заменяет нас другим народом, приводя людей, которые не были мусульманами. Как снайпер Якут, приехавший сюда через всю Россию, Саид Бурятский, многочисленные мухаджиры с разных концов Земли.
Абу Тальха Ад-Дагестани
Имарат Кавказ – ЦС ВД
22 июня 2015 года. Грузия, район Лагодехи
Они уходили в горы…
Места здесь были красивыми, даже точнее сказать – величественными. Это напоминало Афганистан – но это не было Афганистаном с его безжизненными горами и ржавыми остовами сгоревшей бронетехники. Местные горы были красивыми, но они одновременно были и живыми. Не бурая, бугристая пустыня с чахлыми но цепкими кустами – а роскошный зеленый ковер с ручьями, с невысокими деревцами, с травой, с селениями, не цепляющимися к склонам гор подобно ласточкиным гнездам, а расположенными в удобных местах, с достоинством идущих сквозь время – как истинные горцы. Достоинство – вот что было у местных жителей и чего не было у афганцев. Пусть они были так же бедны – но они считали ниже своего достоинства что-то просить у тебя, наоборот, они давали, делились последним…
Они приехали в какое-то село. Как сказал Гиви, который и должен был командовать оперативной группой на той стороне, у него здесь жили какие-то родственники. Дальние, но это не мешало гостеприимству.
«Тойоты», которые они купили в Батуми, честно выдержали весь кошмар здешних дорог, не сломались. Начиная от Телави, нормальной дороги в западном понимании этого слова дальше не было, и было просто невероятно – как в этих горах кто-то умудряется ехать на громадных фурах, точнее – как не страшно ехать с пятью десятками тонн грузов по такой дороге. Их небольшой конвой иногда едва успевал убраться с дороги такого вот, идущего напролом стального носорога с цистерной или полуприцепом сзади. Как объяснил Гиви – тут раньше возили спирт: у русских он облагался большим налогом, а здесь, в Грузии, нет, и потому местные жители, кто стоял на этом потоке контрабанды, сильно разбогатели, купили машины. Потом русские перекрыли этот канал, и контрабанды почти не стало, а местные опять разорились. В последнее время поток машин все же был: русские запретили ввозить к себе грузинский алкоголь и минеральные воды по политическим соображениям, но русские люди любили и помнили их, и потому их продолжали ввозить нелегально. Еще везли немало турецкого ширпотреба – тоже контрабандой, без уплаты положенных пошлин. Впрочем, там, где горы, там обычно и контрабанда, тропы трудно перекрыть…
Было красиво. Жаль, что нельзя было снять все это, и жаль, что европейские и американские туристы совершенно не знали ничего про Грузию. Местная природа пошла бы на ура, это все равно, что Афганистан или Зона племен, только не стреляют. И местные жители…
Улиц у селения, в которое они въехали, было всего две. Не было мечети, не было также и дувалов – типичного признака любого селения постоянно воюющего Афганистана, там сначала строили дувал, только потом сам дом. Дома были сложены частично из местного серого камня, частично из дерева. Некоторые с заборами, некоторые – без, у дороги стояли столбы с проводами, по которым подавалось электричество: еще один признак цивилизованности. Машин не было – но им по пути встретился местный грузовик – чудовищно старый, он напоминал грузовики шестидесятых годов прошлого века, какие выпускали в США. Здесь он был еще на ходу.
«Тойоты» остановились около легкого металлического забора. Полковник с легким, металлическим щелчком снял с предохранителя свой автомат…
– Не надо… – сказал Донелли и положил руку на автомат. – Все нормально…
Гиви, уже переодетый в русскую военную камуфлированную форму без знаков различия, вышел из машины, постучал в дверь. Через какое-то время на стук вышел старик, местный, колоритный, с седой бородой и в тяжелом одеянии из шкуры овцы. Они о чем-то переговорили – и старик скрылся в доме.
– Что происходит?
– Смотри внимательно…
Через несколько минут старик снова появился. В его руках было какое-то странное… приспособление.
– Это рог, – прокомментировал Донелли, – рог с вином. Это местный обряд гостеприимства. Ты стучишь в дверь дома и просишь напиться. Но хозяева вместо воды выносят тебе рог с вином, чаще всего собственного изготовления. Это символ гостеприимства, предложение разделить стол и кров, приглашение войти.
– Необычно… – вздохнул полковник. – Все время кажется, что за очередным поворотом нас встретят пулями…
– Понимаю. Мне сначала тоже так казалось, – сказал бывший оперативник ЦРУ, – но здесь все совсем по-другому. Эти люди заслуживают лучшей доли…
Гиви махнул рукой, все начали выходить из машин. Американцы тоже вышли…
– Как себя вести? – вполголоса сказал Кокс.
– Обычно. Просто не глазей на женщин, и если тебе предложили рог с вином, отпей небольшой глоток и не больше. Оно очень коварно, переборщишь – завтра не встанешь…
Солнце клонилось к закату, падая в горы…
Для гостей соорудили стол, соединив вместе несколько тяжелых, потемневших от времени столешниц. Стол был примитивным, но богатым, такое ощущение, что к их приезду готовились заранее. На столе в основном было жареное мясо и зелень, по кругу шел рог с вином. Памятуя о наставлении более опытного друга, полковник отпивал очень небольшой глоток и с поклоном передавал дальше. Местное вино было очень необычным – красным, очень насыщенным и сухим. Но высокого качества, намного выше, чем большинство того, что продается в супермаркетах.
За столом были только мужчины – но женщины постоянно были рядом, и на них не было паранджи, еще одного зловещего символа нынешних времен – черная ткань и злобные глаза из-под нее, рука, может быть, уже нащупала кнопку детонатора. Полковник старался не смотреть на них, чтобы не вызывать проблем – но они сами вертелись рядом, бесстыдно смотрели на него и что-то комментировали на своем языке…
