– Давайте поговорим, – вздохнул я.
Снова в голове висела сценка из дешевого боевика. Героя пытают, но он не колется…
– Вы знаете, почему находитесь здесь, не так ли?
– Да, знаю, – легко согласился я. – У меня на это масса причин.
– Ну, расскажите, – хмыкнул Председатель и скрестил на груди пухлые руки.
Сначала я не хотел ничего рассказывать, но потом бросил взгляд на щуплого и понял, что все равно скрыть ничего не удастся.
– Вы меня создали и водили через разные опасные места, чтобы натренировать и использовать в своих целях. И вот вам удалось меня выловить и доставить сюда. Только одна ошибочка, уважаемый Председатель. Я не стану работать на вас. Никогда.
– Не будьте так категоричны, Сергей, – хмыкнул Председатель. – Я знаю, что собственная жизнь для вас ничего не значит, и сколько вас ни пытай – мы ничего не добьемся. Насильно мил не будешь. Я хочу сказать о другом.
– Шантаж? – поднял я брови.
– При чем здесь шантаж? – поморщился Председатель. – Война, Сергей. Война.
Толстяк выдержал паузу, многозначительно посмотрел на меня, затем продолжил:
– Пока мы разговариваем тут, гибнут люди. Тысячи людей. Не подозревающих ни о ваших талантах, ни о ваших комплексах. А их можно спасти. Войну можно остановить, Сергей. Для этого мы и курировали вас. Только в вашей власти покончить с кровавой усобицей. Раз и навсегда!
Столько пафоса было в этих словах, что я невольно нахмурился.
– Всегда мечтал, чтобы меня курировали, – фыркнул я. – Ангелочки-хранители, блин!
– Не сердитесь, Сергей, – мягким голосом сказал Председатель. – Мы вынуждены были подвергать вас испытаниям и развивать ваши способности! Страх, переживания, сомнения – необходимые условия для роста. Жизнь – лучшая из школ.
– Зачем вы отправили меня в Забвение? Почему с такой злобой отзывались обо мне тогда?
– Ты обрел силу там, Сергей! Ради Колодца и ради того, чтобы ты смог летать, мы и отправили тебя туда! – Председатель как-то легко перешел на «ты», снова напоминая о той последней фразе, которую он произнес, ломая мне нос в здании космопорта.
Неужели я научился летать после того, как побывал в Колодце? Тут что-то не так…
– Как вы могли все просчитать? – кисло спросил я.
– Мы ведь знали, куда вы побежите сегодня утром, – пропищал щуплый из-за спины Председателя. – Не стоит недооценивать нас! Мы профессионалы!
Значит, вот кто пишет сценарий для моего фильма…
– Знали, что Кед изменник? Знали, что я его убью тогда и схвачу то, что накапливается в сердце Колодца раз в двадцать лет?
– Да!
– Знали, что Полина окажется суккубом и я пойду учиться на станцию?
– Конечно.
– И то, что Пашка умрет, и я смогу левитировать?
– Ага.
– А что Наташа пробудит во мне способность чувствовать правду? И что умрет мать? И что я заболею звездами? Что Душный сойдет с ума и будет помогать мне?
– Мы все знали о тебе, Сергей, – с нажимом сказал щуплый.
– А что потом? – осенило меня. – Будущее?! Наблюдатель? Полушка? Наташа со мной в неземной траве?!
– Это бред, – покачал головой пророк.
– Конечно, бред, – усмехнулся я. Накатило какое-то веселое безумие. Стало все равно. – И то, что Пашка погиб, бред! И вообще мой дар – пустой звук!
– Не кипятись, Сергей, – поднял руку Председатель. – Никто не обвиняет тебя во лжи. Твой дар помогает видеть правду, а не будущее. Не всегда эти два понятия совпадают.
Я смотрел с улыбкой на Председателя и щуплого пророка и думал, что если кто тут и сошел с ума, то точно не я.
– Не понимаешь? – спросил Председатель. – Вижу, что не понимаешь. Так вот, Сергей. Правда – это правда, а будущее – это будущее. Второе можно изменить, и тогда станет иным и первое. Не ложью, нет. Просто другим ответвлением вероятности. Ты видишь свою правду, а мир пойдет по пути, где правда – своя!
– Я вижу будущее параллельного мира? – хохотнул я. – Совсем сбрендили?!
– В нашем будущем вы не попадете на Полушку, – медленно проговорил щуплый. – А большего я сказать не могу.
– Я заглядываю в свое будущее, – с нажимом сказал я, – в то, где буду жить! И правда – одна для всех!
– А ты идеалист, – улыбнулся Председатель. – Редкость в наши дни. Зря думаешь, что мир вокруг твоей персоны вертится. Ты не бог, Сергей. И даже не супермен. Твои сны – всего лишь сны. Умение летать и драться – это, несомненно, талант, но не более. Ты не такой особенный, каким хочешь себе казаться.
– Тогда зачем весь этот спектакль? – я обвел руками помещение. – На кой черт я вам сдался? Зачем следили за мной с самых пеленок? Зачем ставили подножки?
– Эх, как с тобой тяжело, – вздохнул Председатель.
– Я же пустоцвет! Я же ничтожество с глупыми видениями!
– Прекрати истерику, Сергей!
– Что ваше будущее говорит про меня, а? – Я вскочил с кровати, наплевав на слабость и головокружение. – Буду я работать на вас? Что ты скажешь, чертов пророк?
Колени задрожали, к голове прилила кровь. Щуплый под моим взглядом попятился и совсем спрятался за спину Председателя. Вышли вперед телохранители.
– Не умею драться, да? Глупые сны, говорите?! Ха!
Я каким-то неимоверным прыжком врезал ногами двум охранникам по носу, сгруппировался, перемахнул через койку и, оттолкнувшись от стены, снова воспарил в воздух, чтобы ударить оставшегося на ногах телохранителя.
Председатель прижался к стене, пророк каким-то чудом успел выскочить из-за него. Я посмотрел на себя со стороны – голый, разъяренный, обшаривающий безумными глазами белую комнату.
Как глупо. Веду себя как обезьяна, только что пойманная и посаженная в клетку. Так нельзя, я становлюсь просто зверем. Именно тем комком мяса без чувств и мыслей, каким меня и хотят сделать.
– Извините, – срывающимся голосом сказал я и сел на койку, закрываясь простыней.
Председатель сделал глубокий вдох и улыбнулся. Поднимались один за другим охранники. Жестом толстяк показал им, что меня трогать не надо. Телохранители мрачно отплевывались кровью и, матерясь, косились в мою сторону.
– Видишь, как воздействует на тебя стресс, Сергей? – спросил Председатель. – Ты становишься сильнее. Прости нас за то, что подвергали тебя постоянным нервным перегрузкам. Повторюсь – так было нужно.
– Ладно, – махнул я рукой. – Что вам надо? Скажите по-человечески, объясните!
– Другой разговор, – потер руки Председатель. – Наконец-то мы переходим в конструктивное русло…
– Как я и говорил, – вставил щуплый. – После фазы агрессивности наступает фаза раскаяния.
– Итак, мы не выращивали тебя нарочно, Сергей. Ты ошибаешься, думая, что мы мешали гены, выводили тебя, как породистого щенка. Нет, ты просто родился таким. Твой друг Павел тоже обладал талантами, таких людей пускай не очень много, но они попадаются. Это все началось после Нашествия. Что-то попало в атмосферу Земли, во время высадки овров. Через годы оно приспособилось к нашим условиям и стало вызывать мутации.
