Принцесса посмотрела на капитана. Тот все еще был обижен, но когда она взяла его за руку, он не отстранился.
– Прости, – сказала она.
– Ладно, – махнул он рукой. – Проехали.
В просвете между урчащими монокабинами появился Сколл Эмпи. Левая половина лица распухла и посинела, роскошный костюм изорван, но глаза сияли ярче бриллиантовых запонок. Он ликовал.
Тимур подумал, что это очень хорошо. Если Сколл из тех, кто не против при случае потешить самолюбие и поболтать, наслаждаясь триумфом, то у них появляется время, а значит и шанс. Он глянул на Кирика. Тот взглядом показал, что понимает, о чем речь. Впрочем, Сколл тоже не был дураком.
– Нет, капитан, – сказал он. – Я вам предлагал спасение, но вы шансом не воспользовались.
Он отряхнул пыль с пиджака и расчесал пальцами волосы, убирая длинные пряди за уши.
– Расстрелять немедленно, – скомандовал он, гордо подняв голову и широко улыбаясь. – Немедленно!
Послышался звук оружейных шарниров. Прицелы сфокусировались, захватили цель, и пушки настроились на огонь.
Тимур подумал, что в книгах в такие моменты обычно пишут всякую ерунду о жизни, которая вдруг проносится перед глазами, о растянувшейся последней секунде и о прочем возвышенном. И в тот миг, когда он об этом подумал, перед глазами, в самом деле, промелькнула вся жизнь. Не полностью, как быстропромотанная кинолента, а как бы коротким трейлером, отдельными, случайно вырванными эпизодами.
К примеру, ему вспомнилось, как когда он был совсем маленьким и еще не ходил в садик, отец, уже в должности капитана, приехал к ним и остался не на один день, как планировал, а гостил целую неделю. Тогда была зима, и он взял Тимура в зоопарк, а на обратном пути они долго катались на ватрушках в маленьком куцем парке у дома. Мама разозлилась, потому что они ей ничего не сказали, но не сильно, а вечером они ужинали вместе. За маленьким кухонным столом, тихо разговаривая и иногда смеясь.
Затем перед внутренним взором пронеслась сцена в баре у Диса, причем только та ее часть, где он впервые увидел Сильвию, потом снова мелькнуло что-то из детства.
Секунда действительно застыла. Он вдруг подумал, что не может вспомнить мамино лицо и, испугавшись, начал лихорадочно искать его в закоулках памяти. Среди вороха случайных знакомых, приятелей, собутыльников и некоторых женщин, которые у него были, лицо матери так и не всплыло. От этого последняя секунда наполнилась такой пронзительной горечью, что он даже обрадовался, когда, наконец, раздались выстрелы.
Они зазвучали оглушительной какофонией от которой заломило уши и Тимур упал на землю.
Он увидел Сильвию и Кирика, которые тоже падали, неловко вскидывая руки, пытаясь защитить лицо и заткнуть уши, а потом зажмурил глаза. Не хотелось, чтобы последним увиденным были разорванные в кровавую пену тела дорогих его сердцу людей.
Выстрелы прекратились. Заработали на высоких оборотах двигатели монокабин и задул горячий воздух, выдуваемый одновременно из множества турбин. Кто-то кричал.
Сознание Тимура было ясным и холодным, что наводило на странные мысли. Очень хотелось думать, что все каким-то образом обошлось и ему удалось выжить, но это было слишком невероятно. Он гнал эти мысли, чтобы потом, когда обнаружит свое бездыханное тело, распростертое на холодном шершавом металле, не обезуметь от горя.
Кто-то потрогал его за плечо.
– Очнись, капитан, – сказала Сильвия.
Он закашлялся, встал на четвереньки и открыл глаза. Бандитские монокабины стремительно удалялись, поднимая за собой сухую темную пыль. Сильвия стояла на коленях рядом с ним. Кирик был на ногах, пошатываясь, но уже приходя в себя.
– Стрелял корабль, – сказал он, указывая куда-то вверх.
Тимур поднял голову и увидел, что из нескольких крупнокалиберных орудий, расположенных по периметру под карнизом второго уровня, поднимался белый дымок. Он опустил взгляд и заметил множество мелких, обугленных обломков, очень похожих на останки одной или двух монокабин.
– Странно, – протянула принцесса. – Ведь я отключила защиту. Повезло, что она включилась так вовремя.
Тут одно из орудий резко нацелилось прямо на нее, а потом медленно сделало движение слева направо и обратно, словно крейсер предостерегающе покачал пальцем. Сильвия посмотрела на Тимура и пожала плечами.
– Чудеса, – сказала она. – Нам лучше побыстрее отправляться в путь.
Они поднялись и, не без дрожи в коленях пройдя под пушками, зашли внутрь. Пропуск не потребовался. Ворота сами гостеприимно отворились, а в главном холле их ждал открытый лифт.
– Приветствую вас на борту, – сказал знакомый голос, как только закрылись створки и они поехали наверх.
– Черт! – выругался Тимур, озираясь по сторонам в поисках камеры. – Старина Дод! Как ты это сделал?
– Подключился к вашему крейсеру из своей новой лаборатории, – ответил Дод. – Знал, что не справитесь без меня.
– Спасибо, дружище! Но как тебе удалось?
– Пустяки! Не стоит об этом, – сказал Дод. – Впрочем, если вам так уж хочется знать, то я использовал свою личную разработку, которую назвал Троян Великого Дода. Я предполагал, что возможно придет время вас покинуть, поэтому записал его на том микроносителе, который вы использовали на космодроме Стражей.
Сильвия закатила глаза.
– Мог сообщить нам, и мы подключились бы к тебе напрямую, – сказала Сильвия. – Когда крейсер уже был под нашим контролем.
Из динамиков послышалось недовольное фырчание.
– И так всегда. Каждый дурак, или правильнее сказать, дура, лезет со своими советами. Если бы все было так просто, наверное, я бы так и сделал.
Лифт доехал до последнего этажа. Все вышли и быстрым шагом направились к рубке управления.
– И включи там приватный режим, кэп, – донеслось напоследок из кабины. – Не хочу, чтобы нас подслушивали.
Раза несколько раз садилась в капитанское кресло и пыталась успокоиться, но не могла усидеть и пяти минут. Тело было накачено такой бешеной энергией, что совершенно не могло оставаться в состоянии покоя. Она вставала, шла к иллюминатору, смотрела некоторое время на далекие холодные звезды, потом подходила к командующему и требовала сводку. Затем ноги несли ее в оружейную, в техническую, в общие залы, где она общалась с офицерами и солдатами своей армии.
Решение избавиться от Леголи было дерзким и эффективным. Старики, узнав о внезапной кончине своего коллеги, засуетились, замельтешили и попрятались по норкам. Вплоть до самого отлета с генералом Скортом она ни разу не увидела ни одного из них. Только Шахри хватило смелости позвонить и сообщить новости, да и то разговаривал он так, будто кто-то сжимал ему яйца.
