– Какая разница, – ответил Гарроуэй. – Главное, какая от всего этого польза нам?
– Лично я не вижу никакой пользы, – заметила Кроум.
Маверик посмотрел на свою миску дымящейся каши.
– Ну, если можно изменить реальность одной только силой мысли, я бы предпочел бифштекс. С кровью, с молодым картофелем и зелеными бобами. Плюс бокал красного вина урожая девяносто восьмого года.
– А как насчет всей нашей планеты? – спросила его Кроум. – Давайте представим, что она уже восстановилась. Города на месте. Наши близкие все живы.
Она не ожидала от Маверика такой реакции. Казалось, ему нанесли удар в самое сердце. В глазах его мелькнула боль.
– Что с вами, сэр? Все в порядке?
– Да-да.
– Вы кого-то потеряли?
– Пока… не знаю, – ответил он и положил ложку. – Может, вы мне чем-то поможете. Вы случайно не слышали что-нибудь про Майами? Остался ли там кто-ни-будь в живых?
– Нет, сэр, – ответил Гарроуэй. – Но с другой стороны, мы вообще мало что знаем.
– В глобальной сети сейчас пытаются вывесить списки погибших, – сказала Кроум. – Но на это уйдет время.
– Я слышал, что в Джорджии устроили два больших лагеря для тех, кто остался без крова, – произнес Гарроуэй. – Насколько мне известно, там теперь половина Флориды. Вы кого-то ищете? Где жили ваши близкие?
– В Майами, – ответил Маверик. – Точнее, в башнях комплекса ‹Гелиос›.
Гарроуэй попытался сделать бесстрастное лицо. Башни комплекса ‹Гелиос› представляли собой колоссальный инженерный проект, своего рода ответ на глобальное потепление и, как следствие, неуклонный подъем – вот уже на протяжении пары столетий – уровня Мирового океана. Большая часть старого Майами уже несколько десятилетий лежала под водой. На берегу высились только обнесенные высокими дамбами районы и высотные здания. Пресловутые башни вырастали почти из воды – серия небоскребов-кондоминиумов, этакий дерзкий вызов постоянно ухудшающемуся климату.
После возвращения на Землю Гарроуэй не раз слышал, – разумеется, слухи и ничто другое, – будто башни ‹Гелиос› приняли на себя удар грозовой бури, предшествующей Армагеддону, и что остальная часть Майами была смыта в море приливной волной.
Он переглянулся с Кроум и понял, что она думает о том же. Сказать или не сказать? Или все же не стоит отнимать у человека надежду?
– Я даже не знаю, что вам ответить, сэр, – наконец произнес он, понимая, что молчание затягивается – Флорида сильно пострадала. Кстати, кто это? Жена? Подруга?
– Обе мои жены, – ответил тот. – И наш муж. Моя дочь. Двое сыновей. Парочка других родственников. У нас были апартаменты в западной башне. Потрясающие террасы. Даже своя собственная взлетно-посадочная площадка, – казалось, он пытается стрясти с себя грезы. – Что ж, надежда умирает последней. Будем надеяться, что они живы.
– Мы тоже будем надеяться вместе с вами, – произнес Гарроуэй. – Чудеса случаются.
Правда, в данный момент он сильно в этом сомневался.
16 августа 2314 года, Центр подготовки морской пехоты Кэмп-Пендлтон, Калифорния, 10:05 по тихоокеанскому времени
– Действуя в лучших традициях морского корпуса Соединенных Штатов, рядовой Наль ил-Эн Шра-дах взял на себя командование группой таких же, как он сам, рекрутов и повел их за собой против банды мародеров, которые проникли сквозь заграждение морской пехоты. Понимая, что оружие бесполезно против бронекостюмов, в которые были облачены мародеры, и не думая о собственной безопасности, он прыгнул с мостика прямо в кузов бронированного транспорта, двигавшегося под ним, и вступил с одним из мародеров в рукопашную схватку. И хотя последний, в отличие от него самого, был закован в боевую броню, рядовой Шра-дах сумел нанести мародеру серьезные ранения, в то время как его товарищи атаковали других бандитов и сумели убить или вывести их из строя.
В результате действий рекрута рядового Шра-даха небольшая группа морпехов, следившая за раздачей гуманитарной помощи мирному населению и численно уступавшая силам бандитов, сумела отбить бандитское нападение. Сведения, добытые у захваченных в плен боевиков, оказали неоценимую помощь в нанесении на протяжении нескольких последующих недель ответных ударов с земли и воздуха, в результате чего силы бандитских группировок в районе Вашингтона и Ринг-Сити оказались сломлены.
Я горд тем, что имею честь вручить сегодня рекруту рядовому Наль ил-Эн Шра-даху Серебряную звезду за проявленный им героизм. Кроме того, департамент морского флота уполномочил меня объявить о его немедленном повышении до ранга младшего капрала.
Стоящий перед Налем офицер наклонился вперед и прикрепил к гимнастерке Наля медаль. Наль все это время стоял, вытянувшись по стойке ‹смирно›, и лишь когда Серебряная звезда заняла свое законное место на его груди, он осторожно – как его учили – протянул для ответного рукопожатия руку.
– Поздравляю вас, младший капрал Шра-дах!
– Сэр! Спасибо, сэр!
Как только офицер отпустил его руку, Наль отдал салют. Генерал отсалютовал в ответ. Наль развернулся – кругом! – и вернулся в строй.
Казалось, что здесь, под куполом Кэмп-Пендлтона, собрался весь корпус. Наль еще ни разу не видел такого обилия парадной формы, традиционных сине-красных кителей с высоким воротником, многочисленных медалей. На фоне такого зрелища самому получить медаль – такое бывает, наверное, только раз в жизни.
А если учесть, что медаль и повышение в ранге он получил не от кого-нибудь, а лично от генерала Джона Р. Дюмонта, командующего корпусом морской пехоты США, который специально ради церемонии вручения прилетел в Калифорнию… нет, это просто невероятно.
Наль вновь сделал поворот кругом и занял свое место в строю между Чакар Наль-ил Хавааем слева и Дерел ти-Хадж Вах-гур – которая еле сдерживала на лице счастливую улыбку – справа.
– Так держать, – прошептала она по виртуальному каналу связи. Наль уже заметил, что она успела взять на вооружение словечки землян и использовала их при первом случае. – Да здравствуют морпехи с Иштар!
– Это точно! – поддакнул Чакар.
– Прекратить разговоры в строю! – цыкнул на них Наль. – Поговорим позже.
Сейчас перед ними, заложив руки за спину, стоял генерал Дюмонт и говорил о доблести, о преданности воинскому долгу, о традициях морского корпуса. Позади него на расстоянии нескольких сот метров виднелся полупрозрачный купол, на который падал снег.
Снег продолжал идти вот уже несколько недель, однако Наль всякий раз смотрел на него как завороженный. На Эндуру – вернее, на Иштар, хотя он никак не мог привыкнуть к этому названию – населенные людьми города и анклавы располагались в умеренной зоне, между огнем и льдом. Иштар по размерам была сопоставима с Землей, с той разницей, что вращалась она не вокруг центра системы, а вокруг газового гиганта, превосходящего по размерам Юпитер. Смену дня и ночи определяло далекое и тусклое солнце, красный карлик, так называемый Ллаланда-21185, однако источником тепла служили приливные силы, напрягавшие поверхность планеты, и частично инфракрасное излучение газового гиганта, который навечно повис над западным горизонтом – кряжистыми, поросшими непроходимым лесом горами. Именно из этих лесов и другие были родом.
