– Дворянство верно престолу и устрашилось после разгрома Рейнхарда! – возразил Кристиан.
– Если мы хотим одержать победу над темными силами, в первую очередь нужно вычислить измену в своих рядах! В единстве сила, опоре на народ. Вспомните историю Эрафии, десятки раз знать пыталась перекраивать страну под себя, и мудрые правители всегда обращались за помощью к народу.
– Рыцарство – опора престола, – тихо возразил Эдрик.
– Лишь капля в народном море, – строго сказал чародей. – Если люди отвернутся от вас в час решающей битвы, нойоны могут одержать воистину великую победу!
– Великий Солмир, я бы хотел попросить вас о помощи, которую прежде мне не смогли оказать в Авлии, – вмешался Эй-той, которому не нравился этот разговор. – У меня есть сомнения в действиях нынешнего канцлера герцога Рууда!
Король хотел одернуть разведчика, но не посмел показать слабости. «Вот дурак, что делает?! Теперь у нас каждого подозревать будут», – подумал принц.
– Твоя просьба кажется мне странной. Неужели друид Алагар отказал вам в помощи? В отличие от многих членов Совета Правды, он расположен к людям.
– Нет, Алагар был рад помочь. Также помог известный вам Ивор Итон, но тут вскрылось неожиданное обстоятельство… – Эй-той рассказал, как разведчики ничего не нашли.
– Случай этот загадочен, нужно обсудить с самим Алагаром. Меж тем нас уже ждут на совете, – Солмир указал рукой наверх. Эрафийцы осторожно вступили на изогнутый край невесомой, будто парящей в воздухе лестницы.
Белые, светящиеся золочеными рунами двери пропустили их, и люди оказались на небольшом балконе, зависшем над бездонной пропастью. Внизу поблескивали голубоватые огоньки главного концентратора Валтары. Из пропасти поднимался белесый туман. Недалеко справа, на таком же балконе, они увидели Солмира. Потом несколько пустых балконов, далее другие маги, друиды на платформе. Видя подчиняющую природу и устрашающую врагов астральную мощь, люди обретали чувство причастности к этой силе и величию ордена белых.
Под сводом огромного купола горела яркая звезда – Око Арагона. Совет начался с приветствия Теодора. Прения не затянулись – все уже было решено. Король пообещал выставить сто пятьдесят тысяч воинов и вести их до самого Агону. Эллезар и посол Авлии гном Мейнарих, присоединившийся к гостям позже других, готовы были дать пятьдесят тысяч солдат совместными силами.
Эллезар и Алагар, как и предупреждал маг-дипломат, заметили, что народ в Эрафии разочаровывается в Белом Круге из-за того, что обещанная крестьянам свобода так и не дана. Их поддержали несколько магов. Король оказался в неудобнейшем положении и был вынужден, после того как маг-дипломат заступился за эрафийцев, заявить, что объявит о полном освобождении крестьян сразу после победы над нойонами.
– Вы говорите, что война не займет более полугода. Люди будут сражаться с еще большим героизмом, зная, что по окончании получат свободу! – заявил Эдрик. Теодор решил, что слишком сильно давить на короля не лучший вариант. Правитель Эрафии и сам понимал, что половинчатые обещания лишь увеличивают шаткость его положения.
Сообщение о том, что сингмарцы тайно построили на крайнем западе магический передатчик, вызвало много вопросов к членам эльфийского совета. Эллезар и Алагар оправдывались, понимая, что серьезно провинились и могут лишиться расположения магов.
– Моя семья, мой род понесли тяжелейшую потерю. Мой племянник, которого я растил как родного сына, погиб от оружия нойонов в дальней разведке. Я полон желания мстить, и личным примером, пойдя впереди войска, докажу искренность в непрекращающейся борьбе с ядом нойонов! – Эллезар говорил столь воодушевленно, что маги не сомневались в нем. Да и Алагар был порядочно посрамлен. Его службы не проследили истинного нойона, который каким-то образом смог забраться так далеко от своих южных гор. Ранкх рассказал, что был готов к телепорту, но нойон исчез раньше, чем многочисленные астральные глаза достигли места событий.
– Видимо, он скрылся на морском дне, – оправдывался глава авлийской разведки. – Его видели еще раз на границе с Лордароном.
– Это был Нагаш, – уверенно сказал Ранкх. – «Глаза» опознали именно его, весь Лордарон, видимо, кишит их агентами.
– Герцог Карл поддержал инспирированное нойонами вторжение орочьей орды Крага Хака в восточные пределы страны, – заявил Эй-той. Главе разведки хотелось посчитаться за верного Лазарена, от которого по-прежнему не было никаких вестей.
– Это особенно важно! Лордарон и Кревланд развязали агрессию, было бы справедливо наказать их, – Эдрик увидел, что маги склонны игнорировать просьбы авлийцев, и решил не терять времени. Он не понимал всей глубины противоречий между Арагоном и эльфами, но обладал тем чувством момента, которое зачастую отсутствовало у многих колдунов.
– Тысячи наших людей пали жертвой вероломного внезапного нападения орков! – поддержал отца принц.
– Лордарон захватил и истребил наше посольство, посылал в Энроф дезинформацию. Коварство герцога Карла должно быть наказано, чтобы нападения на посольства не повторялись вновь, это подрывает всякое доверие между народами!
Совет согласился. Маги также выразили озабоченность в связи с отзывом Таталией своих послов из Рейхавена и Энрофа и посоветовали Авлии и Эрафии поступить так же.
В конце концов Светлый Круг решил: в течение трех месяцев провести мобилизацию объединенной армии Эрафии и Авлии. Арагон обещал к концу этого срока вывести свои силы на южный берег Прады, а также разместить прикрытие вблизи крупнейших городов, таких как Александрет, Энроф, Кастелатус и Клекстон.
В то же время должны были быть предприняты меры по ликвидации режима Лордарона и принуждению к миру воинственного Кревланда. Эту роль Арагон оставил себе, Эдрик и Эллезар настояли на своем праве ввести на территорию Лордарона оккупационные части из тех сил, что сейчас сражаются с орками и варварами Крага Хака к востоку от Кастелатуса.
Отдельно встал вопрос о Гримли Фолкине. Солмир заявил, что заберет его, и публично выговорил Эдрику, что тот не позаботился о безопасности величайшего чародея в Эрафии, оставив его один на один с тысячами врагов.
– Если бы у нас была мгновенная связь, как в Авлии… – возразил король. Таким образом Эрафия получила обещание в ходе подготовки к войне получить через орден Фавела систему астральной связи, поддерживаемую концентраторами Арагона. При этом передатчики должны были как минимум не уступать по мощи имевшимся в Авлии.
Немногие знали, но у эльфов были свои способы передачи сообщений, тайные от арагонцев, ведь белые сурово глушили любые несанкционированные переговоры. Алагар заявил, что свяжется со своим агентом Ивором Итоном, и тот будет защищать Гримли до последнего вздоха. Эй-той также заявил о самоотверженности своего воина Лазарена.
– Они даже не знают, живы ли их протеже… – удивлялся дерзкой самоуверенности разведчиков маг-стратег.
Это был его звездный час. Теодор хотел запомниться людям именно таким. Суровым, чуть надменным, но справедливым. Солмира несколько коробила эта рисовка, он много думал о смысле пророчества и последнем волшебнике: «…и более не будет. Перед лицом мрака встанет мир. Историю движет своей рукой Темный владыка, но вы этого не увидите. Ваше поколение замыкает Последний. Он будет моложе вас, его кровь – кровь наша. Круг только им замкнуться может, и все отойдут в покой».
Говорили, что пророчество было дано перед смертью первых магов самим Велесом, спустя несколько лет после первой войны стихий, гибели Эй-джей-Дая и Стигиуса. Спустя столетия оно пропало и затем было найдено вновь, во время следующего конфликта. Тогда Маги были уверены, что слова предков имеют прямое отношение к ним. Безумно силен был натиск нойонов, велики их силы, но они оказались отброшены и рассеяны. Шесть веков назад зародился круг Сумрака. И третья война стихий, последняя вылазка нойонов, также не привела к краху. Уходящее поколение магов всегда сменялось другим. Всегда – пока не собрались нынешние арагонцы.
Кончился совет, и в своих покоях, разослав по мелким делам десяток послушников и сотню гремлинов, Солмир думал о пророчестве. О грядущем Исходе Магов, о гибели Зейлота. Тревожно было ему, предчувствие смерти не отпускало.
«Времени мало, – думал он, – может, Теодор прав, и пока нойоны не выбрали себе вождя, можно их раздавить. Три раза их прижимали к стенке, и три раза бессмертные выживали. Что-то они готовят и на этот раз. Нойоны знают, что мы вымираем, что такие, как Теодор, могут решить закончить все дело одним неистовым ударом. Они должны были это продумать и как-то подготовиться. «Он движет историю, но мы этого не видим. Вон как в пророчестве точно сказано. Мы подстраиваемся под них…»
Незаходящее летом солнце, как медный блин, висело над горизонтом, обдавая хрустальные шпили, купола, белые стены Валтары багровыми отблесками.
