— Да ниспошлет благодать свою Инаг на всех присутствующих, — служитель Обители прижал ладони к груди и поклонился.
— Да будет так, — хором ответили все присутствующие.
— Кому воздашь ты хвалу за счастье быть сейчас здесь? — обратился служитель к Аудроне.
— Матери своей, — ответила Аудроне.
Сюзанна наигранно промокнула уголки глаз подушечками пальцев, хотя слез там и в помине не было.
Служитель повернулся к Киарану:
— Кому воздашь ты хвалу за счастье быть сейчас здесь?
— Невесте своей, — произнес Киаран.
Аудроне резко повернулась лицом к Киарану, но он сделал вид, что не изменил речь. В зале поднялся небольшой гул обсуждений, потому что хвалу полагалось воздавать кому-нибудь из родителей, живых или мертвых. Служитель поднял руку, призывая всех к молчанию.
— Кто будет свидетелем обетов с твоей стороны, дочь матери своей? — спросил он, повернувшись к Аудроне.
— Друг мой, Тартас Онью.
— Кто будет свидетелем обетов с твоей стороны, сын матери своей? — спросил служитель у Киарана.
— Друг мой, Вильям Стерн.
— Свидетели обетов, подойдите ко мне, — служитель раскинул руки по сторонам, подзывая Вильяма и Тартаса встать рядом с собой.
Они повернулись лицами к залу и застыли напротив Киарана и Аудроне.
— Сегодня эти двое принесут друг другу брачные обеты, и вы станете свидетелями их клятв, — продолжил говорить служитель. — Чтите этот момент, ибо оказана вам честь быть свидетелями рождения нового союза двух сердец, скрепленного узами любви и взаимоуважения. Брачные руны при вас? — спросил он.
— Да, служитель, — синхронного ответили Тартас и Вильям и открыли коробочки с рунами.
Золотые ромбы, сделанные из тонкого переплетения разных по толщине нитей, поблескивали на свету. В центре одного из них нити оплетали букву «А», а другого «К».
Служитель отошел в сторону, а Тартас начал произносить хорошо заученные слова:
— В моем присутствии в Обители Инага какие клятвы ты приносишь этому мужчине? — спросил он.
Аудроне достала из коробочки, которую протянул ей Тартас, руну с буквой «А» и взяла Киарана за левую руку. Чуть приподняла длинный рукав его платья и поднесла ромб к запястью.
— Пока сердце мое бьется в груди, я буду любить тебя. Пока воздух наполняет легкие мои, я буду уважать тебя. Пока ноги мои ходят, я буду следовать за тобой. Ты — опора моя и поддержка, и судьба моя неразрывно связана с твоей.
Аудроне с силой прижала руну к запястью Киарана, и сработал механизм интеграции. Ромб засветился и начал рассыпаться, отдельными пылинками проникая в кожу Киарана и формируя на ней рисунок своей точной копии. Золотая буква «А», сплетенная из разных нитей в ромбе, заняла свое законное место.
Вильям протянул Киарану коробочку с другой руной.
— В моем присутствии в Обители Инага какие клятвы ты приносишь этой женщине? — громко произнес он.
Киаран достал руну с буквой «К» и взял Аудроне за правую руку. Синие дженерийские глаза неотрывно смотрели в зеленые луитанские, пока Киаран произносил слова клятвы:
— Я буду любить тебя до последнего удара своего сердца. И буду уважать тебя до последнего своего вдоха. Когда ноги устанут идти, я останусь рядом с тобой. Ты — поддержка моя и опора, и судьба моя неразрывно связана с твоей.
Киаран прижал руну к запястью Аудроне, и та начала распадаться, интегрнируясь в кожу.
— Мы — свидетели обетов ваших, — произнес Тартас, склоняя голову.
— Подтверждаем, что слышали все, — вступил Вильям.
— Будьте счастливы в жизни… — продолжил Тартас.
— Которую решили пройти бок-о-бок плечом к плечу, — закончил Вильям.
Киаран продолжал удерживать Аудроне за руку, а к алтарю снова вышел служитель Обители.
— Таинство брака, заключенное при этих свидетелях, вступает в силу немедленно, — объявил он, прижал руки к груди и поклонился.
— Да будет так! — громко ответили присутствующие из зала и встали.
Киаран снял с себя венец и надел его на Аудроне.
— Моя жена — моя семья. Отныне и навсегда, — произнес он на дженерийском, наклонился к Аудроне и скрепил обеты поцелуем.
Она не удержалась и подалась к нему всем телом, в последний раз с жадностью впиваясь в его губы и… прощаясь со своим любимым навсегда.
Зал разразился аплодисментами. Аудроне отстранилась от Киарана и по ее щекам поползли непрошенные слезы.
16.33 по луитанскому времени, и ад начинается.
16.33
Вильям и Тартас передали пустые коробочки из-под рун служителю Обители.
Сюзанна подошла к новобрачным, чтобы обнять каждого и поздравить.
Вильям одернул рукав рубашки и достал запонку. Взглянул на Ренарда, стоящего в длинной очереди тех, кто хотел лично подойти к молодоженам. Ренард, заметив на себе его взгляд едва заметно кивнул.
Вильям нажал на камень в запонке и тот стал осыпаться. Голова Сюзанны мелькала между фигурами Киарана и Аудроне. Бросится вперед и вонзить в надменное лицо адмирала тонкое жало казалось так просто… Но Вильям не собирался этого делать. О нет… Кажется, сегодня он сможет произвести куда более громкий фурор!
Вильям повернулся к Тартасу, и улыбнулся ему в последний раз.
«Я люблю тебя», — беззвучно прошептали его губы.
Тартас напрягся и напряженно смотрел на Вильяма в ответ.
Сюзанна отошла от молодоженов и остановилась сбоку от Киарана.
16.34
К алтарю подошел Император. Он улыбнулся, глядя на дочь, потянулся и обнял ее.
Гладкие императорские ладони оказались за спиной Аудроне прямо напротив Вильяма. Идеальный момент, чтобы воткнуть жало в его кисть. Вильям хотел уже было поднять руку, как вдруг Император щелкнул пальцами, и Вильям онемел.
Онемел весь зал. Гости, застывшие в моменте времени, были неспособны пошевелиться. А Аудроне и Киаран молча стояли напротив Императора и наблюдали за всем будто со стороны.
16.35
В зал стали вбегать люди в черных костюмах и масках. С автоматами в руках и полном обмундировании, они вселяли ужас в тех, кто смотрел на них, но при это больше ничего не был в состоянии сделать.
Рассредоточившись по периметру, эти люди направили автоматы на присутствующих гостей.
16.36
— Недооценить своего врага — непростительна глупость, — рассмеялся Император, глядя в глаза неподвижной Аудроне. — Я согласен с тем, что мои приближенные и окружение стали позволять себе слишком много. Они утратили главное — страх перед своим Императором. Я бы мог отдать приказ устранить каждого из заговорщиков по-отдельности, но выкосить всю правящую элиту одним махом было бы трудно даже мне. Есть дальние родственники, компаньоны, есть, в конце концов, обычный народ, которому придется объяснить, что Император решил почистить от предателей все правление Альянса. С другой стороны, если обставить все это, как диверсию скупых остатков «Зари», к которой внезапно примкнули и приближенные ко мне шаены… — Император отступил от Аудроне на шаг, — объяснять ничего не придется. Император чудом выжил во время зверского и жестокого нападения кучки людей, желающих всем не процветания, а просто смены власти.
Он развернулся и окинул утомленным взором всех присутствующих гостей.
— Лирелия подставила всех вас. Если бы не ее предательство, я бы не осознал внезапно, насколько все вы друг с другом повязаны в одном желании — править вместо меня.
Расслаблено и вальяжно он подошел к шаену Эйзору, застывшему в длинной очереди гостей.
— Ты всегда к ней неровно дышал, — произнес Император, обращаясь к личному трансгрессиру. — Лирелия знала об этом и поверь, использовала тебя так же, как и всю «Зарю». Ты был ее самым надежным прикрытием. Ты обеспечил молчание остальных трансгрессиров и поспособствовал формированию заговора в святая святых — моем доме. И сегодня ты за это заплатишь, — Император похлопал его по плечу и отправился дальше.
